Убийца (Выродок) - Фредерик Дар

Идея моя была вовсе не так уж плоха — сейчас сами увидите. Я помнил, что накануне, по пути сюда, видел на этаже стремянку. По ней, видимо, забирались в чердачный люк. После санитара мне предстояло теперь попритворяться трубочистом. В психологическом плане это было отменное прикрытие: легаши высматривают «мужчину в белом», и им не будет дела до бравого парня-сажетруса, шагающего по столице со стремянкой на плече…

Скажу вам, я просто ликовал. В довершение всего никто даже не видел, как я выходил из подворотни. Я выпорхнул на улицу Сен-Мартен, насвистывая во все щеки. Маскарадный костюм и слой сажи отгораживали меня от мира и надежно прятали от полицменов. А найденные у старой лоханки пятьдесят билетов еще больше поднимали мне настроение.

Я зашагал к площади Республики, намереваясь добраться до торговых рядов и купить какие-нибудь расхожие шмотки.

Это оказалось несложно. Старый седой Якоб отвалил мне за восемь штук американский костюм с карманами-клапанами, исполосованный вдоль и поперек застежками-«молниями».

Зажав сверток под мышкой, я взял курс на Сену. Там, забравшись под мост, я смыл сажу, после чего нацепил купленную защитно-зеленую форму.

Меня сильно тревожила моя щетина; но соваться к стригуну было опасно. Бигудистам сам бог велел проводить внимательные осмотры: пока бреют, успевают поразмыслить, а пока не бреют, читают утренние газеты и порой начинают делать нездоровые выводы…

Я долго смотрел, как валит вдаль зеленая вода, и втягивал носом мощный речной дух. Солнце шло мне на пользу.

Наконец я тряхнул головой.

— Ну, что дальше, парень?

Выбор был невелик. Всего два варианта: попытаться покинуть Париж, а потом и Францию, или же…

Я проголосовал за второе. Наверное, это у меня от рождения: каждый раз, когда мне приходилось выбирать между благоразумием и идиотизмом, я без колебаний выбирал идиотизм.

Так что я выбрался на набережную и купил в киоске газету. И обо мне опять вопили на первой странице. Теперь уже газеты принимали меня всерьез. Я обещал стать для них настоящей находкой, поскольку власти пока что сдерживались и не объявляли мне войну. Меня окрестили «ходячей пропажей». Мой побег из «Куско» вызвал настоящий переполох. Санитар загнулся через час после моего ухода от кровоизлияния в мозг. Полицмейстеры признавались, что теряются в догадках относительно моего нынешнего местонахождения. Предполагалось, что у меня имеются сообщники. Участились облавы в «злачных» местечках…

Из всего этого следовало, что мне никак нельзя было появляться на Монмартре, куда стекаются — прямо в лапы легавым — все беглые преступники Франции.

Я не стал дочитывать статью до конца. Написанное меня почти не интересовало. Свой гороскоп я составлял сам, и газетенки не могли сообщить мне ничего нового.

Я зашел в небольшую столовку для водителей грузовиков. В своем наряде я от них почти не отличался, а ведь не выпадать из общей картины — это и есть лучшее средство оставаться незамеченным. Пример тому — хамелеон.

В придачу ко всему я приобрел еще и кепочку с козырьком, которая мне чертовски шла.

Я заказал чем заморить червяка и купил у кассирши телефонный жетон.

В кабине висел старый справочник. Его первые страницы оборвали мужики, бежавшие без бумажки в расположенный по соседству сортир. Катастрофу потерпели абоненты по фамилии Абель и Адриен: книга начиналась с буквы «Б». Но меня это устраивало: ведь искал я Бауманна.

Бауманнов набралось с полстраницы, но только один из них жил на Рю де ля Помп.

Я набрал номер, услышал гудок, потом второй, третий… Потом перестал считать, повесил трубку и открыл указатель по названиям улиц. Бауманны наверняка жили в богатеньком доме, и у консьержки должен был стоять телефон. Я решил непременно взять у дамочки интервью. Фамилия у нее была Бифен, а голос прекрасно подошел бы для «Комеди-Франсез».

— Вам звонят из службы водоснабжения. Скажите, у Бауманнов есть кто-нибудь дома?

— О нет, после смерти мужа мадам уехала на юг.

— Ах вот оно что! А у вас, случайно, нет ее адреса?

— Есть, подождите-ка…

Я подождал. Юг — это мне годилось. Чем меньше я проживу в Париже, тем будет полезней для здоровья…

— Алло?..

— Да, я слушаю?

— Вот адрес: Сен-Тропез, отель «Тамарис».

— Спасибо!

Я положил трубку и уселся перед тарелкой, где на ложе из горелой капусты покоилась сосиска по-тулузски.

XV

Пожевывая, я немного освежил свои проекты. Нет ничего лучше жратвы, когда хочешь зарядить башку шариками. Набьешь мешок — и сразу крепчают мозги.

Я заказал кофе и принялся разрабатывать ближайшее будущее, которое казалось мне идеальном. До сих пор, даже во время приступов безумной дерзости, я действовал как босс. Ни одной психологической ошибки, все в точку…

Я отхлебнул чернушки, подув на раскаленную чашку, как ослик на ведро с водой. За соседним столом сидело четверо «дальнобойщиков». Они уминали колбасу и базарили о работе.

Вскоре я остановил свое внимание на одном из них: здоровенном пучеглазом детине с прической ежиком. В этом бегемоте было нечто забавное, вызывавшее к нему мгновенную симпатию.

Он говорил, что возвращается в Ниццу и что в этом для него мало радости, ибо его напарник лежит пластом с суровой ангиной и каждые четыре часа получает в задницу заряд пенициллина.

Я подвалил прямо к нему.

— Извините, ребята, что лезу в разговор, но мне тут тоже не повезло. У моего «доджа» на въезде в Мелен мост полетел… Я звякнул в контору; говорят — приезжай, не жди, пока починят. Так что, если хочешь, — я повернулся к здоровяку, — могу составить компанию. Для меня это лучше, чем поезд: в поезде — скукота…

Мужик обрадовался. Рожа его засияла, а глазищи будто приготовились к ночному походу;

— Опа! — сказал он. — Хряпни стопочку, паренек, я угощаю!

Мы выпили по три.

Бугай шлепнул меня по ляжке.

— Ты где пашешь? — спросил он. — Кажись, я тебя уже где-то видел.

Тут я малость растерялся.

— У Мартена, — осторожно буркнул я.

— У Мартена из Фрежю?

— Ага…

— А Пузыря знаешь?

— Спрашиваешь!

Тут я ступал на скользкую дорожку и рисковал вляпаться, но деваться было некуда.

— Пузырь — еще тот перец, — заявил здоровяк. — Ни разу не видел его трезвым за рулем. Он где сейчас?

— Кажется, в Лилле…

— Какое там в Лилле! — вмешался другой водила. — Я с ним вчера у Либурна разъехался!

— А, а я-то думал…

В конце концов разговор пошел о другом, и у меня отлегло от сердца.

Мы со здоровилой вышли из столовки уже вместе. У него был громадный двадцатитонный тягач с полуприцепом; чтоб водить такую махину, аттестата зрелости явно не хватало.

— Будем по ходу дела меняться, — сказал мой напарник.

— Ладно. Только из города выезжай ты, а то я с твоим аппаратом пока не знаком.

Я не торопился закатывать рукава: мне ни разу в жизни не доводилось править этаким крейсером. Не говоря уже о том, что мои грузовые права еще лежали девственно чистыми в хранилище бланков какой-нибудь префектуры…

Детина рулил и что-то напевал себе под нос. Вдруг он замолчал, взглянул на меня как-то уж очень быстро и пробурчал:

— Слушай, я тебя точно где-то видел!

Я-то знал, где он меня видел: в газетке, где моя физиономия простиралась на две полосы, да так четко, что впору было зубами скрипеть… Видна была даже родинка на челюсти.

— С нашей работенкой это неудивительно, — ответил я. — Мне вот тоже сдается, что я тебя уже встречал.

Он спросил:

— Тебе не случалось останавливаться в Вермантоне и заходить в кафешку под горой?

— Бывало…

— Ну, значит, там…

Час шел за часом; мы все ехали и ехали. Пригревало солнышко, дорога мягко стлалась нам под колеса… Мне было классно. Вот уже много месяцев, а то и лет, я мечтал о настоящем большом путешествии…

Мы пересекли лес Фонтенбло, потом спикировали на Санс. Где-то на колокольне часы пробили четыре.

Я быстро подсчитал, что мне пора садиться за руль, чтобы не захапать ночную смену.

— Слушай, перелазь, погляжу-ка я, что у тебя тут куда…

Он не заставил себя упрашивать.

Перед этим я долго наблюдал за его действиями, чтоб не показаться полной дубиной. И даже удивился, до чего легко оказалось управлять таким монстром. Поначалу мне ощутимо отдавало в руки и тянуло плечи, но в остальном все шло хорошо.

Моего здоровилу звали Пьеро. Он ляпнул мне свое имя, прежде чем поудобнее устроиться в кресле и дать храпака.

В эту пору дорога была в целом свободна. Турист еще не попер полным ходом — довольствовался пока что Парижем и музеем «Гревен». Я проехал Санс, потом Жуани…

Смеркалось. В Эпино-ле-Вов между тополями крепко вклеилась темнота.