Дипломатическая почта - Яна Алексеева

Кэр едва ли не выпал из портшеза, но удержался и выпрямился, цепляясь за деревянные столбики. Под глазами его залегли темно-синие тени, а сквозь загар проступила болезненная бледность. Даже серость. Резко развернувшись, он оперся о мою руку и медленно, так, что со стороны абсолютно не заметна хромота, двинулся к мосту. В тишине, нарушаемой только криками белых вестников, оккупировавших высокие шпили.

Хочу, чтобы все это поскорее кончилось. Хочу вернуться домой, вновь заняться простым и понятным выживанием. И для этого нужно всего лишь доставить письма. Раттиару, лично в руки!

Быстрее, быстрее… Но как, если с каждым шагом дыхание спутника все тяжелее, а его пальцы с каждым шагом все сильнее впиваются в запястье.

Мы неспешно прошли по серой вытертой брусчатке, по белым плитам, вздымающимся над водой в изящном изгибе, по длинному, отделанному перламутровой мозаикой коридору, мимо замерших темными вооруженными истуканами стражников. Кэр все сильнее наваливался на меня, но мы уже дошли до Приемного зала. Лишь на мгновение я задержалась, чтобы поправить закрывающую лицо ткань и вытащить из-за ворота пластинку старшего Корабела. Как сеамни я не имела права присутствовать на этом собрании, но как первый капитан…Почему бы и нет? Не так все страшно и безнадежно на Островах, если известны пути обхода сотен правил и традиций.

Войдем? Страшно… Я боюсь осуждения? Нет, опасаюсь за жизнь мужчины, очень быстро занявшего место в моей жизни.

Еще пара шагов, я откинула плотные синие занавеси… и в грудь сотнями взглядов ударила тишина. Темные глаза, смуглые, непривычно открытые лица. Тяжкое ощущение чужого, пристального и враждебного внимания. Разноцветные одеяния размазались, превращаясь в цветные пятна, неожиданный приступ тошноты заставил замереть, и теперь уже мой саеш, ободряюще прошептав: «Не бойся, скоро все закончится», заставил сделать шаг вперед.

Не хочу, чтобы кончалось все . Мужчина уверенно кивнул в ответ на мой полный ярости взгляд. Поймав отголосок спокойной уверенности, опустила глаза. Хорошо. Если ты так считаешь.

И мы заняли последнее место в ряду выстроившихся у белой стены людей, под узкими длинными стрельчатыми окнами. Кэрдан медленно отстегнул ткань, позволяя ей опасть на грудь изящными складками, и открывая лицо. Среди присутствующих поднялся шепот, лишь усилившийся после того, как лицо открыла я, но разразиться гневными выкриками никто не успел. Хотя коренастый мужчина в коричневом наряде, стоявший совсем рядом, уже открыл было рот, дабы выразить негодование. Служители, ступив в Приемный зал, ударили длинными, обмотанными мягкой тканью колотушками в бронзовые круги, подвешенные на толстых, отполированных до блеска цепях. Гулкий звук, отражаясь от стен, заставил всех замолчать. Синие, расшитые золотом занавеси, расположенные напротив входа, резко раздернулись, и в зал ступил повелитель нашего Ожерелья.

Невысокий, смуглый сухощавый черноволосый мужчина в свободном белом одеянии неспешно вошел, огляделся. На ничуть не побледневшем за восемь лет в чертогах власти, продубленном морем лице отразился категоричный приказ. Как я могу одним взглядом заставить моих людей умереть за наш домашний камень, так и Раттиару невозможно не подчиниться. А если вы попытаетесь, то вам помогут скользнувшие в зал тени в серых легких доспехах. Личная стража… Но до знакомства с ней мы постараемся не доводить.

Боги морские, как кружится голова! Отчего мне так плохо?

Все присутствующие, один за другим, под взглядом черных холодных глаз начали опускаться, почти падать на колени, выражая почтение. Кэр, тихо выдохнув, склонился последним, дождавшись, когда на нем остановится пронзительный взгляд саеша Жемчужины. Темно-желтая ткань ритуального одеяния легла на пол жесткими складками. Мужчина расслабился, склонив голову и упершись ладонями в пол. Ждем…

Я осторожно коснулась его локтя, прошептав:

– Сейчас будет представление. Будь готов… ты знаешь, что говорить.

Ромиш согласно кивнул, поправил свободные, широкие рукава. А на меня опять накатила тошнота.

Сквозь муть, заливающую сознание, я вслушалась в церемониальные, четкие слова старого налера.

– Моя радость безбрежна, как море, принадлежащее богам. – Подбитые костью подошвы сапог Раттиара звонко щелкнули по полу, когда он приблизился к первому из застывших в покорном ожидании подданных. – Встань, и скажи свое имя.

Шелест одежды.

– Реен Арреш, саеш Пирты.

Серебро на темно-зеленом, насколько я помню… Самый большой, после Жемчужины остров. Почему он здесь?

– Дозволяю, – и еще один шаг, мимо вновь опустившегося на колени мужчины.

Голоса уплывали куда-то вдаль, а мраморный пол перед глазами расплывался, превращаясь в белое, расплывчатое пятно. Тонкие серебристые прожилки на камне превращались в тонкие иглы, впивающиеся в слезящиеся от боли глаза.

– – Первый капитан Тарина…

– – Дозволяю тебе хранить домашний камень Тарина…

Щелчки шагов приближались, стиснув руки так, что короткие ногти до крови впились в кожу ладоней, подняла взгляд. Я имею право здесь находиться, потому что – первый, и единственный капитан Ситара! Тошнота немного отступила. Подняв взгляд, успела заметить, как, чуть покачнувшись, поднялся мой господин. Глядя в черные глаза и неприятно кривя губы, он сказал:

– Кэрдан Ромиш Тьелегрин, саеш Ситара.

Я не вижу, конечно же, как тонкие губы складываются в усмешку, а просто знаю, что вот это чувство, пойманное мною, горьковатое облегчение и настороженная готовность принять или отбить удар, вызывает на его лице именно такое выражение. Тонкое, легкое, как вуаль презрение, неуместное при общении с облеченными властью.

Тихий шелест одежды подсказал, что в небрежно протянутую руку легли извлеченные из рукава бумаги. Присутствующие, кажется, затаили дыхание. Хруст вскрываемого конверта разнесся в застывшей, напряженной тишине светлого зала. Или мне это только показалось? Восковая печать, раскрошившись, разноцветными крошками рассыпалась по мрамору, сине-желтые комочки на миг обернулись каплями крови. Сморгнув, прогнала странное видение. Это не страх, уже нет, просто напряженное ожидание. И я просто считаю мгновения. Когда же все закончится, и как? Хочу домой.

Раз, и по щелчку пальцев нас окружила стража.

Два, и голос Раттира колокольным звоном отдаваясь в голове, подарил почти-свободу:

– Прекрасные новости. Дозволяю тебе хранить домашний камень Ситара. Ты выдержал испытание.

Три – гулкое молчание. И:

– Встань, капитан.

Это мне? Подняв голову, поймала повелевающий взгляд. Да. Одним плавным движением поднялась, замерев рядом с Кэром. Тот покосился на меня, на миг ободряюще прикрыв глаза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});