Проклятый лес - Александр Макута

ругательства.

— Как ты умудрился притащить его в темноте? — восхитился Хря.

— Этому жадному толстяку лишь бы деньги звенели. Готов и мертвецов лечить, — отозвался Шлепа. — И это… Ты как знаешь, а я ухожу. Господин Налиш наверняка донесет на меня. Лучше в лесу счастья попытать, чем на виселице поутру болтаться. Бывай, Хря!

— Эй, погоди. Я тоже здесь не останусь без тебя, — заныл второй. — Может быть не в лес, а по реке уйдем? Или на тот берег…

Дальше я уже не слышал, перебравшись на крышу и уходя все дальше от зверинца. Надо бы найти спокойное место.

Обращение обратно в человека оказалось небыстрым, и я поминутно чувствовал, как становлюсь другим. Тело хоть и менялось, но это было не физическое превращение, а какое-то иное. Как будто поток из Кантра создавал меня вокруг некой основы. Одновременно и опустошал, и наполнял, формируя тело человека вместо мохнатого варха. Когда процесс закончился, я удовлетворенно выдохнул, встал и сделал первые шаги, возвращаясь к привычной походке. Приятное ощущение!

Пока шел, чувствовал, как на правой руке, внутри, около локтевого сгиба, кожу жгло будто огнем. И лишь добравшись до ближайшего света, обнаружил, что там появился серебристый рисунок — как будто расплавленный металл налили на кожу и он погрузился в нее, став единым целым. Изображено было неизвестное мне существо — вероятно, это и был варх — с короткими толстыми рогами, уходящими назад. Пасть оскалена, уши прижаты к массивной продолговатой голове. Мускулистая лапа занесена для удара. Действительно, чем-то напоминает гориллу, но на вид страшнее и гораздо опаснее. Неужели это теперь мое тотемное животное? Даже не верится… И я что-то не припомню рогов.

Добыть одежду оказалось плевым делом — я стянул ее с одной из веревок, где она сушилась после вечерней стирки. Немного измазавшись в грязи, я соорудил себе костыль, обмотки на ноги и захромал к трактиру, который приметил с крыши по вывеске в двух кварталах отсюда. Человеческое тело требовало еды еще сильнее — живот прямо-таки сводило судорогами голода.

Глава 11

— Эй ты, шваль, — не слишком учтиво обратился ко мне хриплый голос, и вдобавок мне едва не наподдали ногой, но я уже проснулся и успел сунуть навстречу удару какую-то деревяшку. Она встретилась с голенью и мужик взвыл от боли и неожиданности. Продрав глаза, я смог рассмотреть грубияна. Это оказался щербатый нищий, заросший грязными, нечесаными волосами, в рваном тряпье и босой. Ноги его были по колено в дорожной грязи, а сам он опирался на какую-то трость. Настоящую, кстати, просто старую. За его спиной терлось еще трое оборванцев разной степени свежести. Один пьяный в хлам, другой с язвой в пол лица, замотанной грязными бинтами, а третий молодой, с виду здоровый, но какой-то весь скособоченный.

— Чего надо? — я подтянул свой костыль поближе, но вставать не стал. Этот сброд доверия не внушал, но и опасности я не видел. А еще я хорошо помнил слова старой Гедеж, о том, что к графу Мато стекается всякое отребье. Увиденные мною люди полностью подтверждали эту информацию. Даже замеченные мною женщины в этом месте несли на себе печать порочности. Ну, или отчаяния, это уж как повезет.

— Ты ночью приперся что ли? Почему я вчера тебя не видел? — прекратив тереть ногу спросил щербатый.

— Угу, — кивнул я. — Недавно здесь.

— Хорошо. Будешь мне каждый вечер семь монет отдавать. К ратуше лучше не суйся, там артель Фофана площадь и окрестности держит. Он с тебя все пятнадцать захочет. Понял?

— У ратуши Фофан, — понятливо согласился я. — А ты кто такой?

— А я Ухо. Здесь, у складов, бараков и южных ворот главный. Понял?

— Все ясно. Южные ворота это вон те, что ли? — махнул я рукой в сторону каменного сооружения, возвышающегося над другими постройками.

— Они, — кивнул Ухо и покосился на мой костыль. — Про монеты понял? А то смотри, отделаем тебя, будешь на обе ноги хромать.

— Далеко отсюда до леса?

— А тебе зачем? Бежишь из Империи что ли?

— Интересуюсь. Так как?

— Неделя по степи, если на костылях ковылять. А на коне и за день можно добраться. Только там патрули, егеря и…, — тут он замялся. — Всякое другое.

Интересно. Похоже, обратно в лес мне действительно дороги нет. Слишком большие сложности будут, если меня поймают и станут задавать ненужные вопросы.

— Иди делом займись, а то к вечеру не успеешь деньги собрать. Понял?

Я покивал для виду, но особого значения его словам не предал. К вечеру мне хотелось бы находиться уже далеко отсюда.

— А почему такая суматоха в городе?

— Из зверинца варх сбежал, вот все и волнуются, — пояснил Ухо. — Ночью исчез из запертой клетки.

Его товарищ осенил себя каким-то защитным символом и боязливо оглянулся.

— Что за зверь такой?

— Диковинка из лесов Эруаны. Граф Мато его где-то купил по случаю. Страхолюдина еще та, мохнатый, злобный, как два быка размером, зубищи во! — и Ухо показал пальцами клыки чудовища и даже я удивился.

— Неужели такие прям?

— Может и больше!

Подошел дюжий стражник.

— Эй, Ухо, что за непорядок? — немедленно навис он над нами. — Вам здесь что, богадельня? Убирайтесь, пока ребра не пересчитал.

И он угрожающе похлопал по увесистой дубинке, висящей на поясе.

— Уходим. Простите, господин, — залебезил Ухо. — Вечером все как всегда будет.

— Валите отсюда.

Пришлось подниматься и, опираясь о неудобный костыль, ковылять прочь. Взгляд стражника мне очень не понравился. Он как будто оценивал, кто я такой.

Неспешно хромая по грязным улицам, я рассматривал людей, дома, лавки, постепенно привыкая к окружающей меня жизни. Оказаться здесь после своего привычного мира, это был прямо-таки шок. Да, мне снились сны в которых я испытывал полное погружение, но разум до конца не верил в эту возможность. Сейчас я приходил в себя, все больше осознавая, что моя жизнь действительно сильно изменилась. И если я не хочу закончить ее быстро и грустно, то придется учиться жить заново.

— Куда прешь, оборванец! — толстый краснорожий мужик с такой силой толкнул меня плечом, что я отлетел к стене, едва не сбив тетку с увесистым мешком на спине. От нее мне досталась новая порция брани. Не вовремя я погрузился в свои мысли.

Наспех выбранная социальная роль перестала мне нравиться.

Избегая конфликтов, я пробирался все дальше, и в какой-то момент грязь улиц сменилась настилами, которые вскоре перешли в каменную брусчатку. Шагать по ней было удобнее, но мой вид вызывал все больше неприязни и недоумения у встреченных горожан.

«Ты забрел не