Восхождение язычника (СИ) - Шимохин Дмитрий

После, уже когда полыхал костер, освещая небольшой пятачок земли, я настоял на дежурствах: надо за гоблином следить, чтобы не сбежал, да и мало ли что, от этого леса я уже всего ожидать готов.

Гоблина встретил, хотя для нашей полосы они совсем не распространены, они вообще ни для какой полосы не были распространены, это что-то новое и неведомое. Значит, появились совсем недавно, а это наталкивает на определенные мысли.

Гоблина встретил, мда уж. А в следующий раз кого, эльфа или вовсе бога? Пошевелив палкой в очередной раз угли, я прислушался, о чем говорят парни, все стычку обсуждают.

— Крой, а как вы на дереве-то оказались, неужто убежать не смогли?

Парень немного помолчал, а после начал рассказывать. Его голос был тих и надтреснут:

— Мы днем на них наткнулись, в лесу среди деревьев услышали голоса и решили посмотреть, посмотрели. Там эти были, они нас заметили, ну, мы и дали деру. Казалось, убежали, а нет. Они нас нагнали, вроде и медленно бежали эти и не могли нас догнать, но каждый раз, когда мы убегали, они догоняли. Мы убегали, а они снова нас догоняли. Устали и, казалось, не сможем уже дальше двигаться. Они шли за нами и шли, хотелось просто рухнуть, вот и забрались на дерево. Думали, что не полезут, уйдут…

И Крой замолчал, мне казалось, что он даже ушел в себя, а потом продолжил:

— Так бы отсиделись, и они бы ушли, да тут вы. Тишило и полез.

В глазах его была злость и обида.

По-хорошему было бы в морду зарядить Крою, но мне было лень вставать от костра, да и после сегодняшних событий ощущалась какая-то эмоциональная опустошенность.

Парни молчали под треск костра.

— Ну да, ну да. Отсиделись бы. Конечно, — в моем голосе сквозила неприкрытая ирония и издевка. Пока они копья не начали метать. А да, они же их просто так с собой носили, как же я не подумал.

— А еще я и Лан, и Гостивит, и Дален виноваты, что вы на них наткнулись и не смогли убежать. А перед тобой мы виновны, что Тишило не отсиделся, а спас Далена, а ты так и сидел на дереве, трясясь, как лист на ветке. В то время как Тишило убивали, в этом мы, конечно, тоже виноваты. Может, нам с парнями на колени встать да извиниться, а, Крой? Что замолк?

Спустя пару мгновений раздался его голос.

— Я не так сказал.

— А я с парнями так услышал.

А на самом деле парням просто не свезло, понятно, что гоблины не так быстры, но упорны в преследовании.

Разговоры как-то сошли на нет, остался только треск костра и шум ветра, гуляющего сквозь деревья.

— Яромир, — вдруг нарушил тишину Гостивит.

— Чего тебе?

— А кто такой лесной народец? А то ты обмолвился и сказал, что это не духи.

Да что б тебя, Гостивит, в самом-то деле.

— Эх, — я горестно вздохнул.

Будет тебе сказка от дядюшки Кощея, на сон грядущий.

Глава 7

— От кого я это услышал, не помню; может, на торге где подслушал, а может, и еще кто рассказал, — начал на ходу придумывать.

— Лесной народец был когда-то людьми. Жили племенами, имелись у них и поселки, кто в лесу охотился, а кто и иным промыслом занимался.

Ребята придвинулись и начали внимательно вслушиваться в каждое мое слово.

— Чтили лесных духов и богов. Выдалась как-то холодная и лютая зима, голодно стало, и много людей умерло от этого. Но настала весна, и вышли они на охоту, и начали без разбора бить зверей лесных, больше, чем того требовалось.

И пригрозили духи лесные и боги карами разными. Не послушались их люди, озлобились, ведь у многих от голода родичи умерли, и боялись они голода больше, чем богов и духов. Да и усомнились в них: где были боги и духи, когда у матери на руках умирал ребенок? Где были боги, когда старики в лес уходили на прокорм волкам, дабы племя могло до весны дожить?

И прокляли то племя духи боги, под проклятьем тем обернулись люди, стали они и не зверем, и не человеком, полные ненависти и злобы ко всему живому, терзаемые неутолимым голодом. Вот такой он, лесной народец, — в полной тишине я закончил свой рассказ.

Парни сидели и осмысливали мою байку, я же наслаждался тишиной и спокойствием.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Враки какие-то, я о таком и не слыхивал, — выдал Крой.

— Почто тогда слушал, коль не любо, — встал на мою защиту Дален.

Добавив пару полешек в костер, я растянулся на лежанке.

Хорошо, тепло, и чем-то момент из детства напомнило. Так же отблеск костра, шум ветра и друзья, а на огне на веточках висят ломтики сала, а рядом картошка печётся и запах, такой запах стоял, ммм…

Только нет ни сала, ни картошки, и друзей из того детства нет, и жрать охота, а сверху покапывает дождь, заставляя жаться к костру. Грустно хмыкнув, я вновь прислушался, о чем говорят парни: сначала-то разговоры и вовсе не клеились, все были подавлены смертью.

— Злые боги, несправедливые, несправедливо людей прокляли, — выразил свое мнение Лан, в его голосе звучало негодование.

— Почто такое толкуешь, боги и духи их ведь предупреждали, что зверя без меры бьют, предупреждали, вот и получили справедливое наказание, а голод. Так, может, кормов на зиму мало заготовили, на духов и богов надеялись, — ввязался в спор Гостивит.

— Да как ты… — начал Лан.

— А ты, Яромир, что думаешь? — не дал разгореться спору Дален.

— А что здесь думать? Боги — это боги, у них свое, а мы люди, у нас свое. Излишне жестоко наказали, обрекая на такую жизнь, то да, но их предупреждали, они не послушали. Да и правда это или нет, не ведаю, может, и вымысел все. Ложитесь уже, а то завтра вдруг день чего еще принесет, да и на страже все-таки стоять будем.

Парни побурчали, но никто не спорил, даже присоединившийся к нам Крой.

Поднявшись с теплой лежанки, я вышел из-под ветвей дерева. Прохладно, а мелкий дождик придавал еще большую свежесть.

Задрав лицо к небу, я взглянул на звезды, вспоминая их вчерашнее расположение.

— Понятно, — протянул себе под нос.

Сбились с пути, оттого с гоблинами нам никто и не помог. Завтра правее брать надо. Постояв пару минут, я продрог и поспешил вернуться к теплому костру.

Мысли же кружили вокруг встречи с гоблинами. Не было у нас таких тварей, зато, видимо, они здесь есть или появились недавно. Я четвертый в поколении, как в мир пришла магия: прадед, дед, отец и я. А в том мире я был в первом поколении, может, и у нас бы появились такие твари. И мои мысли приходили к тому, что уже и неважно, прошлое это или совершенно другой мир, так похожий на мой. Я живу здесь и сейчас, и нет у меня другой жизни. Да и перестать надо сравнивать и измерять все понятиями того мира.

Да и вообще, дары и их развитие мне интересны, но не стоит на этом останавливаться. Даже если только этим и заниматься, нужна какая-то база. Ага, укрепленная база, а лучше и вовсе город, чтобы в комфорте жить, насколько это возможно, и в гости чтоб никто непрошенным не заявился, чтобы можно было отпор дать любому и самому потом в гости наведаться.

Это было бы неплохо. А что, вполне можно стать основателем города, а то и заложить свою династию. Все-таки тщеславие мне не чуждо. А место, где поставить, думаю, найду, сейчас территории не так заселены. Да даже если и живет кто, можно культурно попросить подвинуться, или не совсем культурно. Здесь как получится, только надо быть силой, и чтобы сила стояла за мной. А это не только личная сила и владение дарами или умение размахивать топором, но и отряд вооруженных и опасных воинов, которые будут готовы пойти за мной и встать за моим плечом.

Мне нравится: есть к чему стремиться, а может, и вовсе смогу что изменить. Надо обдумать.

Утро красит. Да ни черта оно не красит. Зябко, мокро и голодно. Угли костра дают едва ощутимый жар, разгоняя сырость и холод утреннего леса, все парни сонные, включая меня. А рядом в корнях деревьев извивается и мычит гоблин, даже сквозь кляп умудряется.

Размявшись немного и согнав сон, я осмотрел его: побитый и весь квелый какой-то, запястья переломаны, а челюсть свернута, причем все это сделал я. Но никакой жалости он у меня не вызвал. Надо подлечить засранца, а то подохнет, тащи его еще.