Восхождение язычника (СИ) - Шимохин Дмитрий

В итоге из трех стрел только две остались целыми, одна была сломана, так, что в бою не поможет, но ее все-таки обтер от крови гоблинов и положил в сумку, ведь наконечник цел, да и оперение еще нормальное.

Вооружившись трофеями, парни разобрали копья, я же предпочел забрать единственную дубину.

Их было одиннадцать, одного я убил там, и еще четверых мы помножили на ноль, итого их осталось шестеро и двое из них раненые. Плюс у меня еще две стрелы, вполне хороший расклад.

Главное, чтобы парни были еще живы, и все не было зря, минут двадцать или тридцать мы провозились, по моим ощущениям.

А ситуация не сильно-то изменилась, только парни повыше забрались, а гоблины все так же пытались их достать, продолжая издевательства, хоть копья не кидают, и то хорошо. Своего убитого они куда-то оттащили. А раненый вожак сидел, привалившись возле дерева, и что-то порыкивал, закрывая рану шкурой.

Еще один раненый вместе с остальными под деревом, а вожак периодически бросает взгляд в сторону, куда мы умчались. Надо спешить, а то скоро эти их развлечения закончатся, и в парней действительно полетят копья.

— В общем так, парни, Гостивит и Дален, вы обходите их сзади и ждете, нападаете только после того, как я выпущу стрелы, мы же с Ланом будем здесь их встречать. Вас они, скорей всего, не заметят, так что, думаю, легко справитесь, а потом уж приходите к нам на помощь, ну или мы к вам.

— Хорошо. Только дай время обойти, а то не поспеем.

— Добро.

И парни скрылись среди деревьев. Темнеет уже, видно плохо.

Немного подумав, обращаюсь к Лану.

— Лан, как только откину лук, нападаем на одного, расправляемся с ним, а там дальше уже как придётся, так полегче будет.

На что получил лишь кивок.

Прицел, выстрел, и стрела летит в ничего не подозревающую тварь. Наблюдаю за ней, а руки накладывают следующую. Прицел, выстрел.

Вижу, как один из гоблинов рухнул со стрелой в шее, а другой заверещал и схватился за плечо.

Отбросив лук в сторону и подхватив дубину, я ломанулся в сторону вожака, Лан спешил вслед за мной.

Вожак уже поднялся и был готов нас встречать. В меня полетело копье. Резкий уход в сторону и блок дубиной; а из-за моей спины появился Лан и насадил вожака на копье. Гоблин рыкнул что-то прямо мне в лицо, брызжа слюнями и распространяя свое смрадное дыхание, которое чуть не заставило меня опорожнить желудок.

Пересилив себя, я откинул его копье и ударил со всего маха по голове, проламывая ее; кровь, мозги, осколки кости полетели в разные стороны. Все, он мертв. Лан выдернул свое копье.

Разворот, и я готов встречать нового противника. Пока мы расправлялись с вождем, к нам рванули новые противники, но Дален и Гостивит ударили им в спину, отвлекая внимание. Так что на нас с Ланом несся только один.

— Он мой! — успел я выкрикнуть раньше, чем Лан рванулся к нему навстречу.

Быстрый взгляд в мою сторону, и друг спешит на выручку парням, оставляя его мне, правильно.

Гоблин же оглянулся, но, видя, что его собратьев нет рядом, притормозил и аккуратно пошел в мою сторону, удерживая копье двумя руками.

Один на один. В его глазах плескалась злость и ненависть; мне казалось, что ее можно было потрогать руками. Он кривил морду и угрожающе порыкивал.

Не страшно, я видел и хуже.

— Ну что, малыш, хочешь любви и ласки? Их есть у меня. Тебе понравится.

Сжав дубину покрепче, делаю короткий выпад словно копьем и отскакиваю влево. А в то место, где я был, летит копье гоблина. Поворот, размах, и удар дубиной по рукам гоблина. Я слышу треск ломаемых костей, а после и вопль боли. На себя оружие, и с оттяжкой удар прямо в челюсть, кроша ее. Готов.

— А-а-а-а, — в уши бьют вопли парней, и я вижу, как Дален и Лан, насадив гоблина на копья, стаскивают его с тела, с человеческого тела. Твою мать. Гостивит.

Тело наполняю силой жизни и рвусь в их сторону. Оглядывая более полно место боя, нет, не Гостивит, он чуть в стороне. Сила жизни, пропитавшая мое тело, дает иное восприятие, мое внимание направлено на лежащее тело, и чем я ближе, тем больше чувствую, как его покидает жизнь, уходит из него полновесной рекой, и с жизнью уходит что-то еще, важное и необходимое. Я это ощущаю на самой грани.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Уйди, — я отталкиваю Далена в сторону и смотрю на парня. На одного из тех, которые были на дереве, хвостик Иловая, как же его звали? Тишило.

Горло разорвано, и все в крови, в боку торчит костяной нож, тянусь пощупать пульс. Чувствую, что он мертв, но тешу себя надеждой. Пульса нет.

Из моего горла вырывается хрип. Как, как?

Мне становится некомфортно, словно корежит всего. Неприятное чувство опустошенности пробирается в меня, я не могу понять, из-за чего. Оглядываю поляну, мертвые гоблины, мертвый Тишило, сила смерти разлита на поляне, и от этого мне плохо. Сила жизни, что бурлит во мне, делает само нахождение здесь некомфортным, я отпускаю ее, и мне становится легче.

Ребята стоят хмурые, а тем временем с дерева спрыгивает парень и с воплем бросается к мертвому Тишило, начинает его трясти.

— Как вышло-то так? — ни к кому конкретно не обращаясь.

— Я пока с этим бился, — Дален кивнул на труп гоблина, что лежал в стороне. — Этот подкрался, я и не заметил, а Тишило на него прыгнул, пока побил своего, тварь Тишило рвет уже.

Спасатели хреновы.

А над лесом уже вовсю сгущалась ночь, скоро вообще ни черта не видно будет, и оставаться ночевать на этой поляне у меня желания не было.

Подняв копье, я осмотрел еще раз поляну, парочка гоблинов было еще жива и дышала, надо добить. Оглядев все как следует, я заметил пару заплечных мешков, сделанных из плохо выделанной кожи, принадлежащих шайке гоблинов.

Преодолев себя, я в них залез и нашел кожаные шнурки и веревку, какие-то гнилые ткани и куски вяленого и пропеченного мяса.

Можно было бы его пустить нам на ужин, вот только имелись сомнения на его счет. Помня, с каким аппетитом они смотрели на парней, я предпочёл его выкинуть, хотя желудок активно бунтовал, не хотелось рисковать и стать гурманом. Человечина все-таки не мое.

Посмотрев еще раз на поверженных гоблинов, я поймал себя на мысли: может, стоит одного захватить с собой? Пусть народ полюбуется, узнает, что в лесах завелось, а то еще не поверят нашим словам. Скажут, на зверя наткнулись, а нам тут заливают. Пройдясь между гоблинами, выбрал более целого. Им оказался тот, с которым я бился, руки были сломаны, да и челюсть раздроблена, он лежал и тихонько подвывал, не делая попыток встать. Остальных же я добил, попутно обыскивая, ни черта у них не было. Только у вожака был за поясом неплохой нож. Связав своей жертве руки, на горло накинул удавку. А чтобы не подвывал, еще и кляп пришлось соорудить.

— Что, готовы? Пошли отсюда, — я вернулся к парням, которые так и пребывали в тягостной тишине.

— Может, стоит Тишило хоть закопать.

— Похоронить мы его нормально не сможем. Мы его с собой возьмем.

— Чего? — парни с удивлением на меня посмотрели.

— Он достойно поступил. Пусть даже и мертвый, он пройдет испытание, и похороним мы его как доброго воина. Он этого достоин, а не гнить в лесу, или чтобы его кости зверье растащили. Если надо, сам понесу.

Парни смотрели на меня с удивлением, в том числе и Крой, второй парень и единственный, кого мы спасли.

— Что смотрите? Лан, на, держи, смотри, чтоб не сбежал, — я передал ему удавку с гоблином.

— Гостивит, вон копья лежат, что я собрал, забери их, и вон там лук лежит, не забудь, — дождавшись кивков от парней, я отвернулся.

— Ну что, Дален, хватайся, я за ноги, ты за руки. — Дален сначала дернулся что-то сказать, но огляделся и молча кивнул, так и двинулись к месту, где и хотели остаться на ночевку.

Придя к ясеню, начали располагаться. Тело Тишило все же положили подальше, парням было боязно.

Готовиться к ночлегу начали почти в темноте, соорудили лежанку из лапника и кустов папоротника, которые обнаружили неподалеку; всяко лучше, чем на голой земле, собрали хворост для костра.