Рейтинговые книги
Читем онлайн Полночные размышления семейного терапевта - Карл Витакер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 51

На третьем уровне можно определить любовь как эмоциональный союз двоих людей, дающий чувство совершенства или полноты. Любовь помогает избавиться от раздвоенности самоосознания и вступить в контакт со своим «Я». Она включает в себя единение, а потому и способствует индивидуации. Такой парадокс свойственен развивающемуся браку.

Или можно сказать, что любовь — это состояние, в котором ты можешь в большей мере быть с самим собой благодаря другому человеку, тоже пребывающему с самим собой. Старое определение друга говорит: друг — это тот, с кем вместе ты можешь быть один. Так твое бытие усиливается бытием другого.

Может быть, на еще более глубоком уровне можно определить любовь как биологическую завершенность. Биологически я урод. Я лишь половинка того, что нужно для продолжения рода. Я неполноценен: у меня нет груди, нет матки. Я не могу воспроизвести себя! И можно определить любовь как биологическую полноту, отождествить ее с такой завершенностью.

Достаточно ли такой классификации для психотерапевта? Или есть еще и другие уровни? Возможно, более глубокий уровень в психотерапии — это уровень идентификации. Вот я сижу за столом и смотрю на пациента передо мной и вижу самого себя. Это не просто соединение людей, это процесс внутрипсихического соединения моего «Я» с другим. Глядя на пациента, я могу увидеть себя в далеком прошлом, он может напоминать меня, каким я был, когда учился в колледже. Либо я могу, глядя на него, увидеть себя в будущем. Или даже в настоящем. Я могу идентифицироваться с ним, потому что наши стили жизни похожи, или во мне возникает резонанс с его характером, напоминающим мой собственный. И такая идентификация помогает мне глубже погрузиться в ситуацию. Эта любовь, как мне кажется, более примитивна, чем другие ее виды, описанные выше.

Но есть и еще более интенсивный вид любви. Когда я лечу шизофреника, то должен сначала идентифицироваться с ним. Думаю, что такая идентификация обладает качествами глубокого переноса. В результате внутри себя я очень похож на его мать, а в его внутренних переживаниях занимаю ее место. Если это так, то нужно создавать двойную связь, как это делала она, опутывая его сетью взаимно противоречащих сообщений и жестко не позволяя убежать от всего этого. В результате он оказывается в тюрьме неуверенности, отрицания самого себя и сильнейшей зависимости от меня. Может возникнуть безнадежный тупик. Но, если терапия с пациентом-шизофреником осуществляется успешно, он тоже связывает двойной связью меня — так же, как делал это со своей матерью.

Мы образуем интересную парочку, где каждый может поймать другого и ввергнуть его в состояние неуверенности, нерешительности и беспомощности перед своей жизнью. Если терапия идет успешно, то логично предположить, что наши отношения воспроизводят его от-ношения с матерью. Если такого пациента «ввести в здравый ум», пользуясь выражением Бейтсона, мать часто сходит с ума. Он выписывается из госпиталя, а мать попадает туда. Такие пациенты доказывают, что для безумия нужны два человека. Лучше он сам сойдет с ума, чем позволит сойти с ума матери. То же самое, возможно, происходит между ним и терапевтом. В их симбиотическом союзе каждый может свести с ума другого. Когда один сумасшедший — другой нормален. Сумасшедший пациент — в психушке, а его нормальная мать правит миром. Один из моих коллег лечил шизофреника, мать которого выбрали «матерью года» в большом городе Восточного побережья.

Запертые в наших взаимоотношениях, мы с пациентом по очереди занимаем позицию власти. Но, в отличие от его матери, я не боюсь сумасшествия. Я желаю его! Итак, мы тесно связаны друг с другом: я был нормальным, а он ненормальным, а затем я сознательно переворачиваю ситуацию и становлюсь сумасшедшим — тогда он вынужден стать нормальным. Если парадигма верна, можно сказать, что в этот момент у нас появилась возможность любить друг друга. Тогда каждый из нас будет обладать равной властью, каждый свободен быть нормальным или безумным в наших взаимоотношениях. Я предполагаю, что пациенту для выздоровления нужна возможность быть сначала своим сумасшедшим «Я», а затем — своим здоровым «Я», все меньше вовлекая в этот процесс других людей. Тогда можно надеяться, что система распространится и включит в себя других и станет здоровой.

Существует ли еще какой-нибудь уровень любви? Некоторые люди считают, что психотерапия — нечто большее, чем просто эмоциональное взаимодействие, она способна менять ф изиологию тела и даже его строение. Медицинские концепции, которые я изучал, не позволяют даже теоретически представить себе рост ампутированной ноги, о котором мы размышляли выше. Может ли чья-то сверхъестественная преданность и вера в достоинство и глубину другого человека изменить физиологию тела? Может ли терапевт активизировать ретикулярно-эндотелиальную систему? Может ли заставить пойти в обратном направлении процесс патологического развития системной красной волчанки? Можно ли, хотя бы теоретически, говорить о реактивации генов, чтобы организм сам реконструировал себя? Мы все еще подозреваем, что возможная причина рака — реактивированная клетка, возвращающаяся к эмбриональному способу роста.

Если психотерапия сможет делать это, что дальше? Однажды мы сможем помочь телу отрастить ампутированную ногу? Сделаем подвижным сустав, на многие годы онемевший вследствии артрита? Психотерапевт вряд ли осмелится ответить утвердительно, а ученый-биохимик осмелится. Возможно ли, что в один прекрасный день мы реактивируем совершенно новое тело с новыми клетками? Мне легче представить себе, что это сделает химия, чем психотерапия. Но ведь даже обычный сексуальный опыт может поменять физиологию тела. Вероятно, всю физиологию можно будет изменить, когда достаточное количество жизненной силы терапевта (что бы мы под этим ни понимали) пробудит жизненную силу пациента — жертвы, ученика, ребенка терапевта. Куда мы пойдем дальше?

2. БРАК И СЕМЬЯ

Брак: трудное путешествие к цельности

Постепенный переход от жизни студента, который живет один, примыкая к разным группам похожих или непохожих на него людей, к постоянной жизни в одной команде с конкретной женщиной или мужчиной — процесс непростой. Наша культура очень ценит способность человека действовать самостоятельно, независимо от других, способность справляться самому со своими проблемами. Между тем это превращает человека в пассивного социального робота. Посвя-тить свою жизнь социальной структуре, зарабатывая деньги, добиваясь уважения, исполняя свой долг перед страной или компанией — это трагедия. Нелегко отречься от самого себя, чего требует такой образ жизни, стать неличностью, социально-экономическим роботом. Культура заманивает человека, одурманивая его чувством собственной ценности, аплодисментами и восхищением. У того, кто добился успеха, появляется свой привлекательный социальный образ. Но ради этого успеха человек вынужден предать себя и стать социальным механизмом, склонным к идолопоклонству, которое символизируют миллионеры, лауреаты Нобелевской премии и политические звезды.

Брак (в отличие от социального рабства или одинокого опьянения успехом) легче всего представить языком метафоры. Допустим, некто научился играть в теннис и решил, что играть в паре интереснее. Корт больше, бегать надо меньше, потребность быть героем уже не столь притягательна. Играя в одиночку, можно в своей бредовой системе чувствовать себя чемпионом мира. В паре — совсем другая игра. Площадка разделена на две половинки. Каждый отвечает за мячи, попавшие на его территорию, и представляет свою пару, принимая решения, какой мяч брать на себя, а какой оставить партнеру.

Иногда все ясно. Ты берешь мяч при подаче на твою сторону, но после этого принимать решения становится сложнее. Когда мяч летит в угол около твоей площадки, но на самом деле на ее стороне, ты можешь отбить мяч, и она будет довольна. Когда она отобьет мяч из угла твоей площадки, примыкающей к ее стороне, будешь доволен ты. А кому лучше отбивать мяч, упавший на разделительную линию: ей — ударом справа, или тебе — ударом слева? Если отобьешь ты, тебе достанутся аплодисменты. А если она, то не отняла ли она у тебя возможность красиво сыграть?

Если она попадает в сетку и пропускает мяч, то не для того ли, чтобы я выглядел слабаком? А про этот мяч — не думает ли она, что я отобрал его у нее? Она играет для болельщиков или для нашей команды? Или думает, что я играю на зрителя? Но это не так. Может быть, мы выиграли бы эту игру, если бы она больше старалась? Не сердита ли она на меня за то, что я мало стараюсь?

Но кроме этих бесконечных защитных фантазий возникает и ряд рискованных решений: ну, я хоть попытался поймать мяч. Наверное, это выглядело ужасно, но она, скорее всего, не взяла бы его. Не вышло… Ей не удалось взять мяч, но и мне бы никак не удалось, и как это прекрасно, что она хотя бы пыталась, зная, что не сможет его взять… У нее утомленный вид. Мне надо отбивать побольше мячей, которые падают туда, где мы оба можем их взять. Она передохнет, и игра пойдет лучше… Как здорово, что она взяла этот мяч. Я бы его не поймал…

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 51
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Полночные размышления семейного терапевта - Карл Витакер бесплатно.
Похожие на Полночные размышления семейного терапевта - Карл Витакер книги

Оставить комментарий