Леонардо да Винчи. Опередивший время - Николай Непомнящий

Время для внедрения рационализаторских приемов было самое подходящее. Осторожность капиталистов, учитывающих происходящие в Европе и Азии политические перемены, заставляла с некоторой тревогой смотреть на будущее и принимать меры, а именно улучшать промышленную технику в области путей сообщения и в области производства.

Момент этот как раз совпал с тем периодом, когда Леонардо начал становиться на ноги, когда кружок Тосканелли притягивал его с все возраставшей силой. А вопросы техники и изобретательства давали постоянно пищу для обсуждения.

Все что в конечном счете сводилось к простым математическим началам, будь то инженерия, гидравлика, архитектура, промышленная техника, перспектива, оптика, музыка, — все обсуждалось в кружке Тосканелли с величайшим увлечением.

Так, художник, ломающий голову над разрешением технических задач, относящихся к его искусству, мог — и никто не ставил ему этого в вину — переключиться на разрешение задач, выдвигаемых техникой для различных областей промышленности.

Уже в кружке Тосканелли Леонардо да Винчи совершил немало открытий и в оптике.

До Леонардо существовала только геометрическая оптика. О природе света высказывались лишь фантастические гипотезы, не имевшие никакой связи с действительностью. Леонардо впервые выдвигает смелые догадки о волновой природе света: "Вода, ударяясь водою, образует вокруг места удара круги; звук — на далекое расстояние в воздухе, еще больше — огонь".

Занятия Леонардо по геометрической оптике, в отличие от ряда других областей, базировались на прочном фундаменте трудов по оптике древних греков, и в первую очередь работ Евклида. Кроме древних греков, его учителями были Витело и Альхазен, а также художники Раннего Возрождения, и в первую очередь Брунеллески и Учелло, которые, занимаясь вопросами перспективы, много работали над геометрическими построениями, связанными с законами линейной оптики. Но первое научное объяснение природы зрения и функций глаза принадлежит Леонардо да Винчи. Он же, опережая других, делает попытку переноса естественно-научного знания в оптике на прикладную область.

И начал Леонардо с человеческого глаза, о котором его предшественники писали немало, но сбивчиво и недостаточно конкретно. Он стремится определить процесс, происходящий в глазу. Для этого не было другого способа, как заняться анатомией глаза. Леонардо усердно принялся за дело, раздобыл много глазных яблок, разрезал их, изучал их строение, зарисовывал. В результате он создал теорию зрения, хотя и не вполне правильную и в некоторых деталях еще повторяющую ошибки тогдашней науки, но все же весьма близкую к правильной.

Изучая рукописи Леонардо да Винчи, посвященные строению и функциям глаза, нужно учитывать, по крайней мере, два обстоятельства: первое связано с тем, что Леонардо представлял себе хрусталик в виде сферы, а не в виде двояковыпуклой линзы; второе — он предполагает, что хрусталик не прилегает к радужной оболочке и расположен примерно в центре глаза. Им была создана уникальная модель человеческого глаза с роговой оболочкой, хрусталиком, зрачком и стекловидным телом ("водянистой влагой").

Кроме того, Леонардо все время был занят вопросами техники живописи. Он никогда не уставал пересматривать те необычные выводы, которые он в этой области делал. Он придумывал множество формул, чтобы выразить мысли, которым придавал значение! Как четко, ясно и убедительно были они изложены! Искусство было самым большим его увлечением. Но он чрезвычайно легко переходил от вопросов искусства к вопросам техники. Мы никогда, возможно, не узнаем в подробностях всех логических процессов, совершавшихся в голове у Леонардо при переключении с одного на другое, но математика со своими числовыми отношениями входила основным элементом во все его задачи без различия, а собственный опыт одинаково решительно судил об успехе или неуспехе его работы в любой области.

"Он делал рисунки мельниц"

"Он делал, — говорит Вазари, — рисунки мельниц, сукновальных машин и приборов, которые можно было пускать в ход силой воды". Какие приборы, действующие силою воды, имелись в виду, не очень ясно. Нужно думать, что они имели отношение к шерстяной промышленности, так как мастерские Ланы и Калималы находились почти сплошь на берегу Арно: в первоначальных процессах производства требовалось много воды для промывки шерсти и сваляной грубой материи. Но Вазари перечисляет далеко не все.

Тетради Леонардо, в которых так много места отведено искусству, пестрят проектами валяльных, стригальных, прядильных, ткацких и иных машин, и в каждом проекте, как утверждают специалисты, имеется здоровая изобретательская мысль и есть определенное улучшение по сравнению с тем, что фактически существовало в то время в производственных процессах. В записях художника есть, между прочим, проект механической прялки, рядом с которой прялка Юргена, изобретенная в 1530 г. и служившая текстильной промышленности до конца XVIII в., кажется примитивной и непродуктивной. Но, к сожалению, ни один из его проектов никогда не был осуществлен и применен на деле…

Пытливая изобретательская мысль Леонардо не успокаивалась на вопросах производственной техники. Промышленность нуждалась в удобных путях сообщения, особенно водных. И Леонардо, как мы уже говорили, по словам Вазари, "был первым, кто еще юнцом поставил вопрос о том, как использовать реку Арно, чтобы соединить каналом Пизу и Флоренцию", т. е. производственный центр — с главным морским портом. И, конечно, дело не ограничивалось только теоретической "постановкой вопроса", создавались реальные планы и чертежи.

То время было чревато кризисами, и Флоренция после заговора Пацци долго воевала с папой Сикстом и с Неаполем, и ближайшие потребности военной техники и военно-инженерного искусства незаметно вошли в сферу интересов Леонардо.

Это не было чем-то необычным; наоборот, военная инженерия по давней традиции входила в круг обучения боттег. Только у Леонардо эти вопросы, как и все другие, построились в необычайно детально разработанную систему.

Наряду с промышленной и военной техникой Леонардо уделял много внимания и времени анатомии. Правда, вплотную он приступил к анатомическим занятиям позднее, но начало им было положено во Флоренции. Любая боттега, даже не такая многоплановая, как верроккиева, занималась анатомией.

Боттега Антонио находилась невдалеке от боттега Верроккьо, и Леонардо не мог не знать об его анатомических работах. И наверняка сам погружал скальпель в человеческое тело, узнавая всякий раз что-то новое.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});