Скажи боссу «нет», или Секретарша на батарейках - Галина Куликова

– А ты, Аркашка?

Аркадий сидел с таким видом, точно ему предстояло съесть жабу, он знал об этом и морально готовился. Палец на его руке был перевязан бинтиком, на щеке запеклись три кровавые царапины, будто его драл медведь. Остальные следы бурного ночного времяпрепровождения скрывались под одеждой.

– Не хочу, – равнодушно ответил он.

Медсестра Катя, занимавшаяся накануне его ранами, с самого утра поглядывала на него с сочувствием, но помалкивала. Впрочем, старуха вряд ли поощрила бы ее вести себя слишком вольно. В ее табели о рангах медсестра входила в графу «прислуга» и за общий стол ее сажали только потому, что Анисье Петровне могло стать плохо где угодно и когда угодно. Когда Катя вернулась с витаминами и подала ей коробочку, она пробурчала:

– Все так и ждут, когда я отброшу копыта, чтобы распилить бриллиант моей прабабки!

– Успокойтесь, мама, – подала голос Дарья. – Нас слишком много, чтобы делить на всех столь скромный камень.

– А ты его прямо уже и оценила! – откликнулась та.

– Можно подумать, что кроме этого бриллианта у вас ничего больше нет, – хихикнул Роман.

– Слухи о моем богатстве сильно преувеличены. Просто не понимаю, почему вы продолжаете упорствовать!

– Не обращайте внимания, – сказала Софья, обращаясь к Диме и Марине. – В нашем доме любят поговорить о деньгах.

– Ты могла бы предсказать, – укорил ее Роман, – где находится наше фамильное богатство. Дед же обещал богатства!

– Так это наш дед обещал, – пробормотал Аркадий. – Поэтому ты тут совершенно ни при чем.

– Скоро поднимется ветер, – довольно равнодушно напомнила Софья. – И все тайное станет явным.

Дима ел и исподтишка разглядывал собравшихся. Самым важным событием дня стало появление двух новых персонажей – жены Аркадия и его шофера, здорового неповоротливого типа по имени Володя. Несмотря на то что он был еще довольно молод, голову его рассекала блестящая лысина, похожая на желтую борозду. Впрочем, все, что росло на «обочине», тоже не заслуживало внимания. Володя был молчалив и оттого казался неприветливым. Его фотография хранилась у Димы в «деле» – Анисья Петровна снабдила ее короткой надписью: «Темная лошадка». Вероятно, она неоднократно пыталась вытрясти из шофера душу, но не преуспела в этом. Впрочем, никаких видимых мотивов расправиться с Иваном Леопольдовичем у Володи не было.

Все, что удалось Диме заблаговременно узнать об этом парне, выглядело невинным и не заслуживающим внимания. Никаких особых поручений для Аркадия он не выполнял и служил тем, кем и нанимался – извозчиком. Он был холост, не имел детей и особых материальных затруднений, поскольку не играл в азартные игры и не таранил на дорогах навороченные тачки.

Супруга Аркадия, которая то и дело брала у мужа шофера «в аренду», оказалась самой сложной фигурой на шахматной доске. У нее было бурное прошлое и насыщенное событиями настоящее. Она использовала людей в своих интересах так легко и непринужденно, что это вызывало зависть, и не видела в этом ничего особенного. Алла уже несколько лет занималась дизайном дамских сумочек, чем обеспечивала себе материальную независимость и возможность ругаться с мужем, когда захочется.

– Как там в городе, Аллочка? – спросила Дарья невестку, которая не носила траура и явилась в деревню в красных бриджах.

Марине она не понравилась. Жена Аркадия была хороша собой и высокомерна, как какая-нибудь королева красоты местного розлива. Ее лицо «делали» раскосые карие глаза и крупные выставочные зубы. Волосы, скрученные в небрежный узел, блестели так, словно им обещали рекламную съемку.

– В городе тоже можно жить, – ответила Алла, наливая морс в свой стакан.

Потом она стала пить этот морс, поставив локти на стол. Марина обратила на это внимание, потому что локти та расставила слишком широко. Кажется, никого это не заинтересовало, и Алла, делая мелкие глоточки, начала медленно придвигать к себе салфетку, лежавшую возле соседней тарелки. Тарелка принадлежала шоферу Володе, который скорбел над стоящим рядом с ним блюдом жареной картошки – ему очень хотелось съесть ее всю, но было неудобно.

Марину разобрало любопытство: чего, собственно, добивается эта дамочка? Локти сближались, и салфетка – сантиметр за сантиметром – подъезжала к Алле. Наконец она посчитала, что все в порядке, протянула руку и как бы между прочим взяла свернутый в несколько раз кусок ткани. Промокнула губы, а затем положила его на колени. Марина немедленно уронила вилку и полезла за ней под стол. Она увидела, как Алла поспешно скомкала в руке листок бумаги. «Неужели в салфетке была записка? – удивилась Марина. – Но кому она предназначалась? Володе? Или это он сам положил ее в салфетку с тем, чтобы Алла взяла и прочитала?»

Последнее предположение выглядело сомнительным. Эти двое только что приехали сюда в одной машине, и у них было время обсудить любые вопросы. Выходит, записка все-таки предназначалась Володе. Кажется, сам он ее даже не заметил, а вот Алла заметила и зачем-то прикарманила.

Как странно – записка! Встав из-за стола, можно взять за руку кого угодно, отойти в сторонку и наговориться всласть. К чему писать записки?

– Принесите мне пепельницу! – потребовала тем временем Алла, отодвинув от себя пустую тарелку.

– Может быть, лучше выйти на веранду? – спросил Дима голосом, похожим на сахарный сироп. – Табачный дым может повредить здоровью Анисьи Петровны!

– Ах, молодой человек! – растроганно воскликнула старуха. – Вы такой милый! Я определенно от вас без ума.

Валерий Леопольдович немедленно вскинул голову и с мрачным вниманием посмотрел сначала на мать, а потом на предмет ее тайной страсти. Предмет выглядел полным идиотом и улыбался, как Пьер Ришар в комедии «Невезучие».

Марина заметила, что Алла, на одежде которой отсутствуют карманы, продолжает сжимать записку в кулаке. Сейчас они выйдут на веранду, и ей станет трудно ее прятать. Делая вид, что увлечена беседой с распавлинившимся Романом, она краем глаза следила за женой Аркадия. Той записка явно мешала и, проходя мимо напольной вазы, она незаметно бросила комок бумаги внутрь. Он застрял между сухими ветками и остался лежать на самом виду.

Марина немного отстала и, повинуясь порыву, сунула руку в вазу, схватила записку… и увидела, что Алла обернулась и смотрит на нее. У Марины немедленно вспотели ладони, а сердце подпрыгнуло в груди, словно мячик для пинг-понга. Вот черт! Как неудачно получилось. Когда они вышли на веранду, Алла немедленно приблизилась к ней и сказала:

– Значит, вы сестра Дмитрия. – И сощурилась: не то от дыма, не то оттого, что приценивалась к Марине.

За обедом она обращала на нее не больше внимания, чем на плетеную корзинку для хлеба. Когда их представили друг другу, она даже не кивнула. А вот теперь – пожалуйста! – завела разговор. Может, пойти и бросить записку обратно?

– Ну да, – неуверенно ответила Марина, пытаясь держаться уверенно. – Мы с ним родные сестры. То есть – братья. То есть родственники.

– Моему мужу вы понравились, – приподняла уголки губ Алла. – Он сказал, что вы очень забавная. Теперь я вижу, что это действительно так. Вы забавная. Хотя в вашем возрасте это немного неудобно.

Марина немедленно ощетинилась. Ей редко приходилось сталкиваться с таким вежливым хамством. Она соображала, что бы такое ответить, когда Алла снова подала голос:

– Кстати, лапуся, я ничего не обронила, когда выходила из-за стола? Вы не поднимали?

Она предлагала мирный путь разрешения конфликта. Сейчас можно сказать: «Да, да. Вы обронили вот это!» И протянуть ей записку. Если бы Алла не назвала ее лапусей и не сказала, что она забавная, Марина так бы и сделала. Но пойти на мировую теперь? Ну уж нет! Лучше она съест записку, но этой мымре ее не отдаст!

– Я не видела, – ответила она и поглядела на Аллу ясными глазами.

Тут к ним подошел Валерий Леопольдович и сказал:

– Мариночка, вы ведь еще не видели мою коллекцию? Хотите посмотреть?

– Хочу, – кивнула Марина.

– Имейте в виду, – попыталась задержать ее Алла. – Это всего лишь пара скальпов и гора черепков.

Марина немедленно сделала умное лицо:

– Думаю, они представляют немалую научную ценность. Кроме того, Валерий Леопольдович наверняка хороший рассказчик.

– А критически настроенным личностям с нами лучше не ходить, – холодно заметил тот.

Марина потупила глазки и потрусила за ним к лестнице на второй этаж. Валерий Леопольдович резво взбирался по ступенькам, перешагивая сразу через две. Возможно, хотел показать свою молодецкую прыть. Алла поглядела ему вслед и подошла к Анисье Петровне.

– Обратили внимание, что ваш сын решил уединиться с этой Мариной?

– Ничего удивительного, – парировала старуха. – Она очень хорошенькая. Вчера с ней уединялся твой муж.

Раздосадованная Алла подошла к Аркадию и сказала: