Гвардеец - Андрей Алексеевич Панченко

яростью опускал бинокль, в мачту «Шторма» попал первый снаряд, снося её к чертям собачим!

— Радиограмму на «Шторм»! Прекратить атаку, выйти из боя! Дублировать сигналами, флагами и семафором! Бегом! — прорычал я и тут же снова прильнул к биноклю.

Дистанция, с которой по линкору пускали торпеды британские миноносцы пройдена, а «Шторм» летит дальше. Всё гуще и гуще вокруг него рвутся снаряды, только чудом мой китобоец до сих пор цел и почти не вредим, если не считать уничтоженной мачты. Что же ты творишь Иваныч?! Дистанция до линкора сокращается стремительно, у меня в голове никак не может уложится то, что «Шторм» похоже решил пойти на таран. Иначе зачем он всё это делает?! Ну даже если и таран, то что это даст?! О борт линкора маленький китобоец разобьётся как о скалу, не причинив ему особых повреждений, да и бессмысленно это всё, этот монстр и так скоро пойдёт на дно. Что случилось с моим другом и лучшим капитаном моего дивизиона?! Стоп! Там Шаповалов! Только он в моё отсутствие без письменного приказа может отдавать приказания командирам кораблей! Точно, это его рук дало! Выживет сучёныш, сам лично его под килем пропущу, изнасилую якорем и скормлю акулам!

«Шторм» уже рядом с линкором, англичане прекратили обстрел немца, чтобы не задеть союзный корабль, и весь огонь погибающих немецких канониров сейчас сосредоточен на «Шторме»! Когда до борта немецкого линкора остается едва сотня метров происходят сразу три вещи. «Шторм» резко закладывает циркуляцию, разворачиваясь буквально на пяточке, и так же резво начинает уходить от немца, реактивный бомбомёт на его корме выплёвывает серию глубинных бомб в сторону поврежденного линкора, а в надстройку и палубу моего корабля врезаются сразу три немецких снаряда. Окутанный пламенем и дымом «Шторм», замедляя ход отходит от атакованного корабля, палубу которого закрывают густые разрывы.

— Всем кораблям дивизиона, полный вперёд! — командую я. «Шторму» нужна помощь, мы сможем хотя бы сымитировать атаку и отвлечь немцев от того, чтобы добить наш флагман — расходимся веером, атакуем все вместе, огонь без команды по готовности из носовых орудий. Аварийным командам приготовиться!

Четыре «Такомы» расходясь в стороны мчатся вперед, поливая линкор огнём из всего, что может стрелять. «Шторм» же лишившийся хода и почти безжизненный, волной относит как раз к немецкому кораблю.

— Англичанин спрашивает, что мы делаем. Требует объяснений — это радист так не вовремя опять нарисовался в рубке.

— Тфу, мать его! Не до него сейчас! Ну скажи, дрочим или, что на абордаж идём! Придумай что ни будь! Пусть отвянет от нас! Пока я «Шторм» не вытащу, на радиограммы не отвечать! — в сердцах бросаю я, не отрывая взгляд, от от своего китобойца, который практически уже трётся своим бортом о борт просевшего в воду линкора — Игорь! Идём прямо к «Шторму», приготовить буксировочные концы. Палубной команде вооружится личным оружием, стрелять в каждого, кто попробует высунутся над бортом линкора и помешать нам в буксировке! Выполнять!

На удивление по нам почти не стреляют. Редкие снаряды вылитая из дыма, окутавшего «Шарнхорст», проносятся мимо и рвутся на значительном расстоянии. Мы тоже уже не далеко, и я отчетливо вижу, что после взрыва глубинных бомб с этого борта вражеского линкора нам оказывать сопротивление почти не кому.

— Англичанин абордаж запрещает! — взмыленный радист снова рядом со мной — требует отвести корабли от борта немца, говорит, что это трофей его эскадры.

— Да зае… задолбал он! Пока английского флага на линкоре нет, а немецкий не спущен, это ещё ни чей трофей, это вражеский корабль, который ведёт бой! Пусть не переживает, сейчас заберём свой корабль и уйдём! — огрызаюсь я даже, не подумав, что произнесённая мною фраза звучит двусмысленно. Я-то про «Шторм» говорю, а англичане чего подумают? — хватит меня мелочами отвлекать! Игорь, причаливаем!

Даже не смотря на неповоротливость «Такомы», Изотов виртуозно развернулся и сторожевик стал борт о борт с линкором, кормой к «Шторму», у которого на палубе не было ни одного живого человека, но тем не менее, кто-то успел выкинуть кранцы за борт и сейчас два корабля моего дивизиона оказались пришвартованы к врагу. На палубе сторожевика матросы с автоматами и пулемётами в руках держат на прицеле борт вражеского судна, а аварийная команда организованно переходит на наш флагман, чтобы попытаться спасти корабль и всех тех, кто на нём уцелел.

— На борту линкора перестрелка! Одно из зенитных орудий ведёт огонь по надстройке — докладывает дежурный помощник капитана, который возглавлял палубную команду.

— Быстро выясни мне чего там происходит! — я весь на нервах, неужели моя команда из бывших китобойцев вся погибла?

— Матросы с «Шторма» на палубе линкора, захватили зенитку и держат оборону с нашего борта! — буквально через пять минут докладывает мне вестовой.

— Вот же сукины дети! — втравили в историю идиоты! В голове каша, что делать я не знаю, но одно ясно, то что мы относительно спокойно причалили и сейчас крепим буксир как раз заслуга выживших членов экипажа сумасшедшего китобойца. Их я на вражеском корабле не оставлю! Безумная мысль мелькнула у меня в голове, а что если… — всех свободных от вахты, кроме аварийной команды отправить им на помощь! Игорь, всем сторожевикам швартоваться к нашему борту, подготовить штурмовые группы! Всех под ружье кроме вахты в рубках, артиллеристов и механиков! Мы идём на линкор!

С автоматом в руках я поднимаюсь на палубу вражеского корабля. Вокруг трупы и обломки. Впереди идёт бой. Получив подкрепление, абордажная группа ушла дальше. Это полное безумие, и я это понимаю. Нас от силы человек триста, а экипаж линкора — полторы тысячи! Захваченная экипажем «Шторма» зенитка бьёт на расплав стволов, сейчас ей управляет расчет носового орудия, а штурмовые группы морских десантников, из моряков экипажей «Таком», расползается по гигантскому кораблю, медленно, но верно продвигаясь вперёд.

Через полтора часа я стою в рубке линкора заваленной трупами. Китель разодран, на щеке ожог, а правая рука перебинтована на скорую руку, осколок от гранаты, которую взорвали на узком трапе, отрикошетил от переборки и слегка задел меня. Адмирал Фриц Хинце застрелился буквально только что, мы не успели всего немного.

— Шикарно немцы живут! — Гриша достал из деревянного ящика кубинскую сигару и показывает мне — будешь командир?

— А давай! — я с облегчением опускаю свою пятую точку в боевое кресло командира — и глянь ещё там, может выпить есть? Чудом же живы остались! Главное, чтобы ещё Иваныч и Ромашка очухались.

— Так Шаповалов на себя все осколки принял, Иваныча только слегка по макушке чиркнуло, очухается, куда он денется. Хоть в чем-то эта сука пригодилась! — отвечает Гриша — с Ромашкой хуже, но думаю и он выживет.

— О мёртвых или хорошо, или ничего! — поучительно наставляю я на путь истинный своего боцмана. Хотя не погибни мой начштаба в самом начале боя, я бы всё равно его застрелил. Получив, как и все сторожевики радиограмму от английского адмирала, Шаповалов решил, что теперь у него есть начальник и поглавнее вздорного Витьки Жохова и приказал идти, подумать только, в торпедную атаку на линкор! Слова Иваныча о том, что надо бы и командира спросить, да и торпедные аппараты для начала раздобыть, он не то что бы проигнорировал, а прямо в присутствии всех помощников приказал командира дивизиона не запрашивать и идти в атаку. Шальной снаряд, что попал в мачту в самом начале боя лишил «Шторм» не только связи и сигнальщика, но и выкосил всех, кто находился в боевой рубке — мгновенно убив Шаповалова и ранив Иваныча. Командование тут же принял Ромашка, который и руководил боем до самого конца. Именно он приказал атаковать линкор бомбомётом! Сейчас он тоже ранен и находится в лазарете одной из «Таком», у нас вообще раненых много, но на удивление мало убитых. Страшно сказать, мы взяли в плен почти тысячу матросов линкора, которые сейчас стоят тесной группой на носу корабля под прицелом нескольких пулемётов! В основном все сдавались без боя, но и несколько очагов ожесточённого сопротивления нам пришлось подавить, и последний бой недавно закончился как раз в рубке.

— Ну тогда не будем о нём, хотя из-за него мы чуть все не погибли — соглашается Гриша и кивает в окно — а красиво сморится, согласись?

С ним трудно не согласится, военно-морской флаг Советского Союза развивается на корме бывшего немецкого линкора. Флаг «Шторма»!

Глава 10

— Что делать будем товарищи? Международный скандал! Союзники