Двуликий Янус. Спорт как социальный феномен. Сущность и онтологические основания - Алексей Передельский

Другим популярным у римлян видом спорта выступали состязания колесниц. В этой области у римлян сформировались целые спортивно-политические фракции или партии белых, красных, синих, зеленых, превратившие цирковые зрелища «в своеобразную арену политической борьбы». Заезды колесниц в Риме превратились не просто в профессиональное занятие, вокруг них оформился целый высоко прибыльный бизнес, позволявший даже возницам наживать значительное состояние и делать социальную карьеру.

С конным спортом были связаны детские (до 11 лет) и юношеские (до 17 лет) состязания всадников по акробатике и тому, что в будущем назовут джигитовкой.

Итак, физическая культура Древнего Рима проделала долгий путь, полный метаморфоз: от ритуальных единоборческих состязаний – к военно-физическому воспитанию, от последнего – к праздному спортивному зрелищу, от праздного спорта – к политике и бизнесу (механизму наживы). От политики и бизнеса оставался один шаг к государственному религиозному культу обожествления императоров и превращения в арену политической борьбы за высшую власть, в которой простой народ стал простой марионеткой, покупаемой за организацию бесплатных кровавых развлечений, массовых раздач продовольствия и вина, то есть за комплекс натуральных благотворительных пожертвований, названный в истории «хлебом и зрелищами». И этот шаг был сделан уже во времена Суллы и Нерона.

Если, сравнивая древний и современный спорт, мы «на опережение» заглянем несколько вперед, то увидим, что, кроме первого этапа, они удивительно похожи между собой во всех основных фазах своей эволюции. Да и отсутствие первичного этапа религиозного культа можно принять не за абсолютную, а лишь за относительную истину.

Физическая культура в эпоху Средневековья

Несмотря на то что агонально-спортивные традиции Античности в Западной Римской империи были во многом насильственно прерваны в IV в. н. э. в связи с варварскими завоеваниями и последующей христианизацией Западного мира, в Восточной римской империи они ещё продолжали своё существование как минимум до VII в. н. э., то есть дожили до периода раннего Средневековья. В этот период Византийская Империя уже узнала военную мощь славянских дружин, представители которых по сути находились на этапе разложения родового строя и создания общества военной демократии. Таким образом, вариант взаимозаимствования и преемственного влияния в области, в частности, физической культуры у средневекового греко-римского и у, собственно говоря, ещё древнеславянского общества в истории существовал. Поэтому, признавая имеющую в данном случае формационную диахронность, мы начнём сравнительный анализ средневековых образцов физической культуры с культуры славян до IX–X вв. н. э. включительно.

Как уже отмечалось выше, у племенных союзов антов и венедов, давших (в дальнейшем выделившуюся и обособившуюся) ветвь восточных славян, уже в первых веках нашей эры наблюдался переход к военно-демократическому обществу, однако для их физической культуры данного периода принцип имущественного разделения ещё не был характерен, поэтому здесь можно говорить о процветающей (по необходимости военно-политического свойства) системе практически всеобщего и непрерывного физического воспитания, распространяющегося, по крайней мере, на мужскую часть свободного населения. Понятно, что имеется в виду четко ориентированная на военные набеги и оборонительные действия система, прежде всего военно-физического воспитания. «Славянский мальчик с юных лет знал, что он должен вырасти воином» [Леонтьева Н. С., 2010; с. 55].

Вместе с тем, физическая культура восточных славян не была однополярной. «Наряду с массовыми и религиозными широкое распространение получили военные игры» [там же]. Например, обряд инициации славянских юношей «постепенно преобразился в игрища, посвященные языческим богам: Перуну, Триглаву, Святовиту, Сварогу, Хорсу, Даждьбогу, Стрибогу и другим. Игрища носили соревновательный характер» [там же, с. 57].

В приведенном фрагменте, на наш взгляд, закрались две неточности, граничащие с ошибочным толкованием. Первое. Кроме Перуна (на счет этнического происхождения последователей которого историки, кстати, до сих пор до конца не определились) остальные перечисляемые боги, по большому счету, военными богами не считались и, выполняя приписываемые им функции защиты и покровительства родов и племен, воинских генераций, религиозно-боевых братств не создавали. Хотя тайные союзы, мужские дома для подготовки молодежи к обряду инициации и, далее, к военной защите территории рода они, несомненно, имели. Вот культ Перуна действительно был ярко выраженным воинским культом, сплотившим воинские дружины северных славянско-варяжских племен.

Перуну поклонялись члены боевого братства варягов (до сих пор не идентифицированных окончательно на предмет их социально-этнической или чисто военно-религиозной организации). Приблизительно таким же братством выступали скандинавские воины-викинги, практиковавшие военный культ бога Одина.

Второй неточностью указанного фрагмента следует считать упоминание спортивного характера восточнославянских физических «игрищ». То, что они, будучи религиозно-оформленными, носили состязательный характер, сомнений нет. Однако к спорту их отнести трудно, причём не только по религиозно-политическому признаку (культовое ядро славян явно никак не совпадает и не пересекается с культовым ядром греко-римского сообщества), но и по формально-светскому признаку (у славян описываемого периода ещё не могло быть «праздного» класса. широкой социальной группы, которая культивировала бы спорт как развлечения и/или механизм внутренней политической борьбы). Хотя, очевидно, в результате военных походов восточных славян в Грецию и на Крит ими была заимствована «тавромахия» – культовые игры с быком, заключавшиеся в акробатических прыжках через голову и круп бегущего животного [там же, с. 58].

Другой фрагмент цитируемого автора, будто «по итогам состязаний, проводившихся на игрищах, победители становились членами княжеских дружин без обязательных испытаний, которым подвергались молодые воины, желающие вступить в дружины» [там же], также не совсем точен и нуждается в комментарии. Дело в том, что институт княжеских дружин имел три взаимосвязанных звена: отроки, гриди (гридни), воинская старшина (десятские, сотские, тысяцкие). Первые два звена составляли младшую, а третье – старшую дружины. Отдельные внеочередные перемещения, как и в любой другой системе иерархических групп, в дружине, конечно же, имели место, но противопоставлять итоги состязаний обязательным испытаниям не очень уместно, по той простой причине, что эти состязания и выступали необходимой частью обязательных испытаний. Окончательный вердикт выносила война, воинская деятельность – быть или не быть «опоясанным гридем», войти или не войти в состав старшей дружины.

Ещё одной (на этот раз грубой) ошибкой является попытка многих авторов позиционировать рукопашный бой как обязательную, да ещё и активно применяемую в боевых условиях, часть воинской подготовки восточных славян.

Древний и средневековый славяно-варяжско-скандинавский религиозно-боевой институт единоборств в своей основе был оружным (работа с оружием) и не предполагал безоружного рукопашного боя. Оружие было прерогативой свободных людей, а каждый свободный представитель славянских племен (кроме невоинских жрецов) по необходимости либо был воином, либо «начинал» как воины (независимо от его основного социально-производственного занятия и статуса).

Поэтому упоминание, будто славянское воинство «закрепляло успех боя рукопашной схваткой» [там же, с. 60], не соответствует исторической достоверности. Это принципиальное возражение, ибо оно влияет на характеристику всего восточнославянского физического воспитания, которое было именно военно-физическим с ритуальным элементом, а не общефизическим. Соответственно, виды и комплексы упражнений были подчинены требуемым навыкам по владению определенными типами и видами вооружения (метательным, колюще-рубящим, для конного или для пешего бойца), а также по характеру ведения боевых действий (наступательный, оборонительный, на суше, на воде, в условиях леса, степи, лесостепной зоны, при взятии города, на открытой местности). Отсюда (если не брать фольклорную культуру «Петрушки», то есть ярмарочно-балаганных, празднично-оборонческих единоборств, танцев и народных игр) легко идеально реконструировать весь состав (наполнение) программы физической подготовки славян. В эту программу входили:

– упражнения с разнообразным оружием на выносливость;

– плавание, гребля, ныряние, военная гимнастика и акробатика, то есть виды, без которых воин не имел права сесть за весло ладьи;

– бег, прыжки и прыжки с шестом, метание, поднятие и переноска тяжестей (бревна, камня), катание на лыжах, санях;