Шайка светских дам - Людмила Варенова

Не то он тогда сделал, не то! Пошел на поводу у собственного поганого нутра. С детства грел душу этот холодок от тайком сделанной пакости. Томка, Томка… И сын. Странно. Ведь у них с Роксаной тоже были дети, а вот словно и не было. Всё для них сделал, хотя Роксанкин муж мог бы это и без генеральских грошей, но бывшая жена пошла на принцип — обязан, плати за все. Тоже, как и он, всегда любила гадить людям. Даже подругам. Что они за порода такая — он, Марина, Роксана, Роксанкина родня?

А Томка тогда имела полное право разбиться в лепешку и смешать его с грязью. Но ничего не предприняла. Сама же нахлебалась досыта. Не гадал, знал. Всегда знал, как она живет, сволочь в лампасах! Мог ведь помочь, мог! В одной системе работали, через приятелей мог словечко замолвить, но даже пальцем не пошевелил. Даже когда ее как мать-одиночку со свету сживали. Как же, в военном подразделении такое безобразие! Домостроевцы хреновы! У каждого на стороне по десятку детишек, а поди ж ты, на беззащитную бабу ополчились, вояки. Не на него, козла, на нее. А он все знал, знал! И просто ждал, чем кончится. И еще подленько верил, сломается Томка, прибежит за помощью. Но помощь ей пришла тогда совсем неожиданно. На должность юриста приняли молоденькую девку. И та, соплячка, не испугалась генеральских громов и молний.

— Под суд пойдёте! — отчеканила в лицо самому начальнику штаба. — За нарушение статьи такой-то, такой-то и такой-то, такого-то кодекса.

И отстали все от Томки так же разом, как и навалились. Трусы и пакостники. Такие же, как он сам. Только долго она ещё билась в нищете и голодухе. И ведь и тогда мог ей помочь. У него бы, конечно, гордячка денег не взяла, но надо было просто договориться с одной из ее подружек. Да с той же железной девкой-юристом. Уж как-нибудь обманули бы гордячку.

Он с Мариной и её сыном ездил отдыхать на юг. Потом, когда сняли секретность, возил их в Турцию, на Кипр, в Испанию. А Толька болел страшно, месяцами. Каким чудом Томка выходила, вытащила его? Да, все верно, теперь он им не нужен. Они ему нужны. Всё, как тогда, десять лет назад, когда она грудью кидалась бороться с его, Сергея, проблемами и ничего не просила для себя. И он отплатил. Всегда думал — сломается, придёт. И всё будет отлично. А теперь вот хоть сам ползи на брюхе, как нашкодивший пёс, скули, виляй хвостиком. И самое страшное — она ведь оттает, поверит, примет, потому что это Тома. Она по-другому не сможет. Да и Толька тянется. Сможет ли он больше никогда не причинить им боли? Вытерпит ли подлая натура? Господи, никогда не думал, что стыд может так жечь нутро…

— Вот гад! Десять лет ни слуху ни духу, и вдруг на тебе — бери меня, драгоценненького, сажай опять на закорки урода, — от возмущения лицо Аллы шло алыми пятнами.

— Да подожди ты тарахтеть, мужененавистница! — Сима даже ножкой топнула. Хорошенькой ножкой в хорошенькой туфельке из какой-то необыкновенной кожи. — Пусть Тома сама разберется. Может быть, еще не все угасло…

— Да нет, убогие, всё. Угасло, потухло и дождичком полито. Не в чувствах дело, — вяло отбивалась Тамара.

Но Сима была непреклонна:

— А я говорю, подожди сгоряча рубить. Девочки, вы просто не знаете, что на свете есть такая гадость, как смерть, а есть все остальное. И вот это остальное, когда теряешь навсегда, оказывается совершенно неважным. Все можно исправить, кроме смерти. Тома, ты представь себе, что Сергей умер, и тогда поймёшь, как тебе сейчас поступить.

— Миллион раз представляла.

— И?

— И каждый раз жалела, что легко помер, скот!

— Ну, знаешь!

— Симка, ты не сравнивай. У тебя чистая любовь была, ты же говоришь, что не успела с мужем ни разу поссориться. А тут гнус, а не мужик.

— Девочки, — Ирина, как всегда, сначала робко прокашлялась. — Мне кажется, это очень опасно, близко подпускать этого человека. Не забывайте про нашу… работу.

— Верно, убогие, проблема-то ведь не во мне. Этот кадр нам с вами опасен. С его-то сексуально-атомной энергией он за мной всюду таскаться будет, да и наверняка таскается уже тайком.

— Может, на него Симку напустить? А ты застукаешь, и в позу! Пошел вон, козёл! И всё такое.

— Нельзя. Симу видела на снимках его жена. Один ее разговор с мужем, и фантом станет реальной зацепкой. Так весь клубок может быстренько распутаться.

13. Опасная игра

Ледянников требовал назначить день свадьбы. Это в планы четырех авантюристок не входило. Поэтому прекрасная Серафима гордо фыркала и грозила расторгнуть помолвку. Да, она бедна! Но в её роду превыше всего ценилась именно честь и гордость. Да ни одна из её прабабок не унизила род мезальянсом с нуворишем.

— Ой, девки! Какой же это кайф, ломать эту комедию, — с подругами Симочка могла быть снова самой собой. — Мне ж сорок с хвостиком, а они в ножках у меня валяются, точно мне двадцать пять! Ха!

— Ты сейчас и на тридцать не тянешь, — с завистью проговорила Алла.

— Ха! Операсьон косметик! Безоперационная методика омоложения за очень немалые, но очень с толком потраченные бабки. Одни зубы в та-а-акую сумму влетели, кошмар! Там, где я побывала, из семидесятилетних старушек семнадцатилеток делают! Ну, мне семнадцать ни к чему. А вот двадцать пять в самый раз. Хочешь, дам адресок?

— Ладно, попозже. А что? Вот стану красавицей, отобью у Лизки обратно моего Волынова и…

— О-о-о-о?! — хором воззвали к благоразумию подруги.

— …И брошу урода к чертовой матери, чтоб знал, каково это в принципе!

— А-а!

Но смех смехом, а с господином Ледянниковым им действительно необходимо быть осторожными. Сам гранд-аптекарь оказался не ума палата, но те люди, что за ним стоят, весьма серьёзные.

— Убогие, убогие, на хрена нам эти миллионы? Как будто без них плохо, — вздыхала озабоченная Тома.

— Все, Томка, ты план придумала, теперь отдыхай. Теперь это наша партия. Не бойся, разыграем, как по нотам.

Но по нотам не получалось.

— Не в Ледянникове дело, девочки, — растолковала однажды ситуацию Сима. — Ледянников этот просто попка-дурак, подсадная утка, зиц-председатель. Сидит себе в уютном кресле и думает, что он такой умный и все на него работают. И знать не знает, что судьба его давно решена. И даже в тюрьму он не сядет. Те, кто за ним, как за ширмой прячутся, хапать будут до последнего, выжимать все до капельки. А потом просто прикроются супераптекарем, вернее, его трупом. Спишут всё на покойного. А он, бедолага, как я выяснила, даже своими счетами не распоряжается. Расторопная секретарша все подписанные им бумаги куда-то уносит. И только с одобрения этой тайной инстанции отдает документы на проплату. Как выйти на эту самую инстанцию? Ясно, что грудастая секретарша — тоже попка-дурак, через неё не выйдешь.

И тогда Тамара решилась: пора сыграть ва-банк. Если хочешь выйти на самую крупную рыбу — закидывай сеть как можно дальше.

* * *

…Аптечный магнат Ледянников был безутешен — прекрасная Серафима бросила его! Бросила и засела дома.

— Алло! — всякий раз отзывался на телефонные звонки ее терпеливый голос хорошо воспитанной дамы.

— Симочка! — всхлипывал Ледянников, и жестокая молча клала трубку в сотый раз.

На самом деле Сима уже зверела. Это было невыносимо. Несмотря на то что Тома все время была рядом с ней.

— Как же мне это осточертело! Три дня одно и то же. Томка, может, пропустим хоть на этот раз? — Сима была вне себя от ярости.

— Бери трубку, — спокойно сказала Тамара. — Рано или поздно они прорежутся. Им Ледянников нужен спокойный и довольный. Подсадной ни в коем случае не должен дергаться.

Алло? — Сима с трудом изобразила всё тот же воспитанный тон.

— Слышь, герла? — раздалось в трубке.

— Пошёл в задницу! — радостно отчеканила Сима, не веря, что им наконец повезло и её пытка плачущим горе-аптекарем закончилась. Она бросила трубку, не дожидаясь ответа. Женщины много значительно переглянулись.

— Есть контакт, — сказала Серафима тихо, как будто телефон мог её подслушать.

И он точно будто подслушал — заверещал снова.

— Алло?

— Не поня-ал! — пробасил тот же приблатнённый голос.

— «В задницу» — это значит «в жопу», в анальное отверстие, в анус, одним словом. В то самое отверстие, куда тебя, козла, имели и иметь будут. Пшёл на… холуй!

Она бросила трубку.

— Томка, я вся взмокла! Слушай, а ты уверена, что мне за такие словечки бошку не снесут?

— А ты хоть прессу почитываешь?

— Зачем?

— Смотри!

Тамара жестом фокусника выдернула из своей объёмистой сумки, похожей на торбу, глянцевый журнал.

— Ой! Ни фига себе! Какая пре-е-елесть!

Снимок получился случайно. Но выглядел очень естественно. Сима на недавнем полуофициальном сборище, скромная и оттого еще более заметная, оказалась рядом с всесильным министром.

Она сама помнила этот момент прекрасно. Бросив ошалевшего от присутствия высоких персон аптекаря, она пыталась пробраться к фуршетному столу, чтобы выпить стакан минеральной воды — в горле пересохло. Но дорогу загораживала стройная мужская фигура в отлично сидящем костюме. Сима с неприязнью сверлила взглядом каменную спину, перегородившую путь к водопою. В этот момент элегантный незнакомец обернулся, увидел ее страждущий взгляд и с улыбкой посторонился.