Золотые пауки - Рекс Стаут

Я должен был принять немедленное решение. Судя по её настроению, я, видимо, мог отвезти её сейчас к Вулфу, но согласится ли тот принять её? Что он предпочёл бы: чтобы я привёз её или поступил в соответствии с его указаниями? Не знаю, какое решение я принял бы, если бы затеял дискуссию сам с собой, но из-за полного отсутствия времени мне пришлось мысленно проголосовать за последнее.

— Я, разумеется, доложу мистеру Вулфу, — сказал я, — ваше мнение, мисс Эстей, и уверен, что он с удовольствием воспримет его. Пока же я должен объяснить, что слова «Представитель Ниро Вулфа» на моей визитной карточке не вполне соответствуют действительности. Я пришёл к вам по своей инициативе.

— По своей инициативе? — удивилась мисс Эстей. — Вы не работаете для Ниро Вулфа?

— Конечно, работаю! Но я работаю и для самого себя, когда представляется хорошая возможность. У меня есть предложение.

— Да, но тут сказано: «Для обсуждения всего сказанного мистеру Вулфу в пятницу миссис Фромм», — заметила мисс Эстей, взглянув на карточку.

— Верно, именно об этом я и хочу поговорить, но только строго между нами.

— Не понимаю.

— Сейчас поймете. — Я наклонился поближе к мисс Эстей и шепотом продолжил: — Видите ли, я присутствовал при всей беседе мистера Вулфа с миссис Фромм. Память у меня совершенно исключительная, и я могу повторить весь разговор слово в слово…

— Ну и что?

— По-моему, вы должны будете с интересом выслушать его. У меня есть основания утверждать, что вы найдете их беседу очень занимательной. Вы, может быть, думаете, что я иду на большой риск? Нет, нисколько. Я много лет являюсь доверенным лицом мистера Вулфа, за это время сделал для него кое-что хорошее и постарался, чтобы он верил мне. Если после моего ухода вы позвоните ему или повидаете его и передадите ему наш разговор, он, несомненно, подумает, что вы затеяли какую-то аферу. Вулф, конечно, спросит у меня, в чем дело, я скажу ему, что вы лгунья, и он поверит мне, а не вам. Так вот, перестаньте ломать себе голову, рискую я или нет. Я готов передать вам содержание всей беседы за пять тысяч долларов чистоганом.

— О! — воскликнула мисс Эстей и молча уставилась на меня.

— Естественно, я не думаю, чтобы вы носили при себе такую сумму наличными, и готов подождать до второй половины дня. Выплатить деньги вы должны будете ещё до того, как я все расскажу вам.

— Нет, но это же невероятно! Почему я должна уплатить вам за содержание этой беседы хотя бы пять центов, не говоря уже о пяти тысячах?

— Это уж ваше дело. Вам самой придётся решать, стоит ли моя информация этих денег. Никаких гарантий я вам не даю, но вы должны понимать, что я был бы кретином, если бы сделал такое предложение, не имея кое-чего ценного.

Мисс Эстей достала из ящика стола сигареты и попыталась закурить, но безуспешно.

— Я полагаю, — заговорила она, снова глядя на меня, — что мне следовало бы рассердиться и почувствовать себя оскорбленной. Вероятно, так и будет, но пока я просто поражена. Я не предполагала, что вы самый обыкновенный жулик. Если бы я имела возможность швыряться такими суммами, я заплатила бы вам и выслушала вас с тем, чтобы убедиться, какую ложь вы пытаетесь всучить мне. Вам лучше уйти. — Она встала. — Вон!

— Мисс Эстей, по-моему…

— Вон!

Я видел, как жулики покидают место действия: одни поспешно, другие не спеша. И в том и в другом случае они не думают о собственном достоинстве, им бывает не до того. Я же ретировался с большим достоинством.

Выйдя из дома, я позвонил Вулфу по автомату и подробно отчитался о своём визите к мисс Эстей, а затем сел в такси и отправился в центральную часть города.

Мой следующий клиент, как оказалось, проживал в старом многоквартирном доме с огромным вестибюлем, застланным дорогими коврами, со швейцаром в униформе и с лифтом, страдающим ревматизмом. После того как швейцар позвонил по внутреннему телефону и разрешил пройти, лифт с превеликим трудом поднял меня на восьмой этаж. Я позвонил в квартиру № 8Б. Дверь открыла горничная солдафонского вида. Она провела меня в большую комнату с высоким потолком, загроможденную мебелью. Навстречу мне поднялась женщина в чёрном, со светло-пепельными полосами, ясными голубыми глазами и бледным, хорошо ухоженным лицом. Руки она мне не протянула, но и враждебности в выражении её лица я не заметил.

— Миссис Горан?

— Мой муж очень рассердится, узнав, что я виделась с вами, — кивнув, отвечала она, — но я не могла сдержать своё любопытство. И все же я хочу убедиться: вы тот самый Арчи Гудвин, который работает для Ниро Вулфа?

Я вынул из бумажника визитную карточку и протянул ей. Она взглянула на неё и удивлённо спросила:

— Но я ничего не… «Для обсуждения всего сказанного мистеру Вулфу в пятницу миссис Фромм»… Со мной? Почему со мной?

— Потому что вы — миссис Горан.

— Да, я миссис Горан… Нет, мой супруг определенно будет взбешен.

Я оглянулся.

— У меня к вам конфиденциальный разговор, — заметил я. — Может быть, отойдем от дверей?

— Конечно. — Миссис Горан подошла к окну в дальнем конце комнаты и села. Я последовал её примеру.

— Вы знаете, — продолжала миссис Горан, — это же ужасно, ужасно! Лаура Фромм была такой чудесной женщиной! — Сказано это было таким тоном и с таким выражением лица, словно речь шла о моей прическе. — Вы хорошо знали её?

— Нет. Я встретился с ней только раз. В прошлую пятницу, когда она приходила к мистеру Вулфу посоветоваться.

— Он детектив, да?

— Да.

— И вы тоже?

— Да. Я работаю для мистера Вулфа.

— Как интересно!.. Вы знаете, здесь уже были двое… нет, трое, задававших всякие вопросы, а потом меня снова расспрашивали в прокуратуре, но это все были полицейские. Вы-то ведь настоящий детектив?.. Вот уж никогда бы не подумала, что детектив может так хорошо одеваться… Но что это я все болтаю и болтаю! Вы хотели обсудить со мной что-то, не так ли?

— Да. То, о чем миссис Фромм беседовала с мистером Вулфом.

— В таком случае вам придётся вначале рассказать мне, о чем они говорили. Не могу же я обсуждать то, чего не знаю, правда?

— Конечно… Понимаете, миссис Горан, я был в той комнате, где они беседовали, и помню каждое их слово. Именно поэтому я подумал, что вам будет весьма интересно знать это, и ничуть не удивлён, что так и получается. Однако дело в том, что я не могу удовлетворить ваше любопытство бесплатно. Мне следовало бы в самом начале объяснить вам, что я представляю сейчас не Ниро Вулфа, а только самого себя, и потому я предупредил вас, что наш разговор носит конфиденциальный характер. Я согласен удовлетворить ваше любопытство, если вы одолжите мне пять тысяч долларов, которые я вам верну после дождика в четверг.

— Что, что? Я что-то не понимаю.

— Хорошо, я скажу проще. Вы заплатите мне пять тысяч долларов, и я сообщу вам то, что миссис Фромм рассказала мистеру Вулфу. Деньги наличными.

— Вы имеете в виду, что она рассказала ему обо мне что-то кошмарное? Меня совсем не удивляет это, но что же она рассказала ему?

— Я вовсе не утверждал, что она сказала ему что-то о вас. Я лишь…

— Нет, нет, сказала! Обязательно сказала! Что же именно?

— Нет! — решительно заявил я. — Вначале вы заплатите мне, а потом я сообщу вам факты. Я предлагаю вам купить их у меня. Ясно?

— Да, но дело-то вовсе не в этом.

— А в чем же?

— В том, что в действительности вы замыслили что-то иное. Вот, например, предложи вы мне рассказать что-то за двадцать долларов, я могла бы по-другому отнестись к вашему предложению, ведь мне очень хочется знать, что она говорила обо мне. Но пять тысяч долларов! Знаете, мистер Гудвин, что я думаю?

— Нет.

— По-моему, вы достаточно умный человек, чтобы надеяться подобной тактикой разжечь моё любопытство и заставить меня разговориться. Когда вы вошли сюда, я даже не подумала, что человек с таким выражением глаз может заниматься подобными делами. Знаете, я вообще сужу о людях по выражению их глаз.

Я тоже так поступаю, однако только иногда и только до известной степени. Сейчас по выражению её глаз я не сказал бы, что она самая умная из когда-либо встреченных мною женщин, однако ни в коем случае её нельзя было назвать несерьезной особой, хотя со мной она усиленно разыгрывала роль простушки. Мне хотелось бы побыть с ней час-другой и разобраться в её поведении, однако у меня были точные указания Вулфа: сделать ничем не прикрытое предложение, запомнить реакцию и ретироваться. Кроме того, мне следовало ещё до похорон повидать возможно больше причастных людей. Я встал, чтобы уйти. Она сказала, что сожалеет о моем уходе, и даже намекнула, что готова прибавить десять долларов к обещанной двадцатке, но я сделал вид, что обижен и не могу больше оставаться у неё.

Выйдя на улицу, я снова по телефону отчитался перед Вулфом и на такси отправился на Сорок вторую улицу.