Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На твоем месте я бы не обращал внимания. Ты просто подавлен. (Пауза.) Вечность – ужасная вещь. То есть где она все-таки кончается? (Пауза, потом весело.) Два ранних христианина случайно встретились на небесах. «Неужто я вижу Савла из Тарса? – воскликнул один. – Ты-то что тут делаешь?» – «Тарса-Шмарса, – буркнул другой. – Ты видишь уже Павла». (Он встает и хлопает в ладоши.) Им все равно. Рассчитывать не на что. Можно позеленеть, пока они явятся.
Гильденстерн
– Или посинеть. Или покраснеть.
Розенкранц
– Христианин, мусульманин и еврей встретились однажды в закрытом экипаже... «Зильберштейн! – воскликнул еврей. – Как зовут твоего приятеля?» – «Его зовут Абдулла, – говорит мусульманин. – Но с тех пор как он обратился, он мне больше не приятель». (Снова подскакивает и кричит за кулисы.) Эй, вы, я знаю, что вы там! Давайте сюда, поболтаем! (Пауза.) Ничего не поделаешь. Никого...
(Шагает по сцене.)
Где тот момент, когда человек впервые узнает о смерти? Должен же он где-то быть, этот момент, а? В детстве, наверно, когда ему впервые приходит в голову, что он не будет жить вечно. Это должно бы было быть потрясающе – надо порыться в памяти. И все же – не помню. Наверно, это никогда меня не заботило Что из этого следует? Что мы, должно быть, рождаемся с предчувствием смерти. Прежде чем узнаем это слово, прежде чем узнаем, что существуют вообще слова, являясь на свет, окровавленные и визжащие, мы уже знаем, что для всех компасов на свете есть только одно направление, и время – мера его.
(Умолкает, потом отчаянно и быстро.)
Индус, буддист и укротитель львов встретились однажды в цирке на индо-китайской границе...
(Прерывает себя.)
Они считают нас мебелью! Я этого не потерплю! Имейте это в виду!
(Он снова круто оборачивается лицом к кулисам.)
Катитесь отсюда! Все! Вход запрещен! Закрыто!
(Никто не входит, он переводит дух.)
Так-то лучше...
Тотчас же после его слов в глубине сцены возникает большая процессия, возглавляемая Клавдием; за ним – Гертруда, Полоний, Офелия. Клавдий, поравнявшись с Розенкранцем, берет его под руку и сразу же начинает беседу: текст см. «Гамлет», акт III, сцена 1. Гильденстерн все еще стоит лицом к публике, пока Клавдий, Розенкранц и остальные проходят в глубь сцены и поворачивают назад.
Гильденстерн
– Смерть, сопровождаемая вечностью... худшее, что есть в обоих мирах. Это и вправду ужасная мысль.
Он оборачивается и направляется в глубь сцены, чтобы принять участие в разговоре. Гертруда и Розенкранц выходят на передний план.
Гертруда
А как он принял вас?Розенкранц
Со всей учтивостью.Гильденстерн (вернувшись как раз вовремя, чтоб вступить в беседу).
Но и с большой натянутостью тоже.Розенкранц
(лжет, сознает, что лжет, и даже не старается это скрыть; может быть, даже подмигивает Гильденстерну).
Скуп на вопросы, но непринужденВ своих ответах.Гертруда
Вы не домогались,Чтоб он развлекся?Розенкранц
Мадам,Случилось так, что мы перехватилиВ дороге некоих актеров; этоЕму сказали мы, и он как будтоОбрадовался даже; здесь ониИ, кажется, уже приглашеныИграть пред ним сегодня.Полоний
Это верно;И он через меня шлет просьбу вашимВеличествам послушать и взглянуть.Клавдий
От всей души; и мне отрадно слышать,Что к этому он склонен. -Вы, господа, старайтесь в нем усилитьВкус к удовольствиям.Розенкранц
Да, государь.Клавдий (снова возглавляя процессию).
Оставьте нас и вы, моя Гертруда.Мы, под рукой, за Гамлетом послали,Чтоб здесь он встретился как бы случайноС Офелией.Клавдий и Гертруда выходят.
Розенкранц (брезгливо).
– Ни минуты покоя! И туда, и сюда – так и прут со всех сторон.
Гильденстерн
– Ты вечно недоволен.
Розенкранц
– Все время ставят палки в колеса... Неужто не можем обойтись без них?
Гильденстерн
– Не все ли равно?
Розенкранц
– Я пошел.
Розенкранц заворачивается в плащ. Гильденстерн не обращает на него внимания. Розенкранц неуверенно идет в глубь сцены. Всматривается во что-то и быстро возвращается.
Гильденстерн
– Что поделывает?
Розенкранц
– Ничего.
Гильденстерн
– Что-нибудь он должен делать.
Розенкранц
– Идет.
Гильденстерн
– На руках?
Розенкранц
– Нет.
Гильденстерн
– Нагишом?
Розенкранц
– Застегнут на все пуговицы.
Гильденстерн
– Мелет что-нибудь?
Розенкранц
– По-моему, нет.
Гильденстерн
– Ты, наверно, ошибся.
Розенкранц
– Вряд ли.
Пауза.
Гильденстерн
– Честное слово, не представляю, как его втянуть в разговор.
В глубине сцены показывается Гамлет, который жестикулирует, как бы взвешивая «за» и «против» во время своего – нами не слышимого – монолога. Розенкранц и Гильденстерн наблюдают за ним.
- Несравненная! [Невероятная, но правдивая история ожизни Флоренс Фостер Дженкинс -- самой плохой певицы в мире] - Питер Куилтер - Драматургия
- На всю катушку [=Повесы, =Приди и протруби в свой рог] - Нил Саймон - Драматургия
- Сенная лихорадка - Ноэл Кауард - Драматургия
- Старомодная комедия - Арбузов Алексей Николаевич - Драматургия
- Начало конца - Себастьян Тьери - Драматургия
- Дочки-матери - Александр Мардань - Драматургия
- Санкт-Петербургский бал-маскарад. Драматическая поэма (СИ) - Киле Петр Александрович - Драматургия
- Аншлаг (История одного покушения) - Александр Мардань - Драматургия
- LUV - Мюррэй Жизгел - Драматургия
- Двенадцатая ночь, или Что угодно - Шекспир Уильям - Драматургия