От Пия IX до Павла VI - Михаил Маркович Шейнман

сочувствовал одной воюющей стороне — центральным державам. Сторонником центральных держав, в которых (особенно в Австро-Венгерской монархии) он видел оплот католицизма, сделал его в конечном счете страх перед «русской опасностью», о чем без конца твердила немецкая пропаганда.

Первая энциклика

1 ноября 1914 г. появилась первая энциклика папы. Она содержала общие рассуждения о разрушениях и ужасах войны, об отсутствии любви между людьми, об упадке морали, о неуважении к властям, о борьбе классов. Общество разделилось на борющиеся классы, писал папа. Агитаторы говорят пролетариям, что люди равны по природе и должны занимать равное место в обществе. Однако бедные, которые выступают против богатых и думают, что они могут воспользоваться их богатствами, действуют против справедливости. Одним из зол современного мира, по мнению папы, является погоня за земными благами; люди забыли «божественную философию» о том, что счастье приносят не материальные блага. Наконец, папа высказал свое враждебное отношение к социализму. Он напомнил, что еще Лев XIII писал и говорил об ошибочности социализма и именно теперь духовенство должно напоминать об этом в богослужениях, в католических ассоциациях, на конгрессах, в прессе.

Заканчивалась энциклика традиционной жалобой на «ненормальное положение» папского престола в Риме.

Ромен Роллан писал об этой энциклике: «Папа, слова которого с таким нетерпением ждали, наконец возвысил свой голос и возвысил его, чтобы осудить…социализм! В новой энциклике сказано: «Когда наименее состоятельные борются против богатых, они не только грешат против справедливости и милосердия, но и надругаются над самим разумом, тем более, что они могли бы, если бы хотели, посредством честного соревнования в труде достичь лучшего положения»[46].

Энциклика искажала причины возникновения войны, сводя их к испорченности людей и выгораживая этим самым истинных виновников возникновения войны — империалистов.

Ватикан и первая мировая война

За годы войны Бенедикт XV неоднократно выступал с миротворческими предложениями. Но не по этим декларациям и выступлениям следует судить о позиции Ватикана в годы войны. В обоих воюющих лагерях католическая церковь разжигала воинствующий шовинизм, духовенство всех исповеданий призывало божье благословение на оружие своей страны и божью кару на армии и государства противной стороны. Католический епископат Германии, собравшийся на традиционную конференцию в Фульде в августе 1915 г., благодарил кайзера за «защиту очагов и алтарей отечества» и молил бога о победе Германии, Связанная с Ватиканом католическая партия Центра поддерживала войну до ее окончания, выгораживая кайзера и немецких империалистов.

Французские епископы и видные католические общественные деятели в 1915 г. выступили против преступлений немецкой военщины в Бельгии и на других оккупированных ими территориях Был организован «Католический комитет французской пропаганды за границей» во главе с архиепископом парижским кардиналом Аметтом. Комитет издал ряд материалов о бесчеловечных действиях германской военщины. Немецкие кардиналы (Гартман и Беттингер) в послании кайзеру назвали издание французского католического комитета клеветой на «славную немецкую армию». Немецкие католические деятели в противовес французскому комитету создали «Комитет немецких католиков» для ведения немецкой военной пропаганды в нейтральных странах. В своих изданиях этот комитет опровергал то, что писалось в изданиях французских католиков, восхвалял кайзера как «доброго христианина», а немецких солдат — как «благочестивых» людей.

Таким образом, католический епископат и католическая церковь в Германии и Франции образовали два воюющих лагеря и в каждой стране оправдывали свою буржуазию и войну, которую она вела. Ватикан не осудил шовинистическую и человеконенавистническую пропаганду католических церковников в обоих воюющих лагерях, натравливающих народы друг на друга.

Так же отнесся папа Бенедикт XV к пропагандистской войне между немецкими и французскими католическими кардиналами и епископами.

Ватикан по ряду соображений был против вступления Италии в войну. Однако когда это произошло (май 1915 г.), папский престол не возражал против военной пропаганды итальянских епископов, как и позже не возражал против вхождения видного деятеля католического движения Италии Филиппо Меда в правительство в качестве министра финансов.

В июне 1915 г. была опубликована беседа Бенедикта XV с Латапи, сотрудником французской газеты «Либерте».

На вопрос корреспондента, почему папа молчит о преступлениях германских войск в Бельгии, Бенедикт XV ответил, что каждое обвинение, выдвинутое против немецких войск, вызывает ответное обвинение другой стороны, и у него нет данных для беспристрастного суждения. Относительно обстрела немецкими войсками Лувена и Реймского собора папа сказал, что германское командование объяснило это тем, что немецкие войска были оттуда обстреляны, а Реймский собор был превращен французскими войсками в наблюдательный пункт.

Откровенно прогерманское интервью Бенедикта XV вызвало протесты представителей держав Антанты при Ватикане, и статс-секретарю папы кардиналу Гаспарри пришлось давать объяснения и оправдываться.

Прогермано-австрийская позиция папского престола была продиктована в числе других причин тем, что в Ватикане опасались усиления православия в случае, если Россия выйдет из войны в числе держав-победительниц. С поражением же России папский престол связывал свои надежды на распространение унии.

Усиленно готовился к распространению унии в России еще накануне войны глава униатской церкви львовский митрополит граф Андрей Шептицкий. Его докладная записка для австро-венгерского и германского императоров о мероприятиях на случай захвата Украины начиналась так: «Как только победоносная австрийская армия вступит на территорию русской Украины, нам предстоит решить троякую задачу: военной, правовой и церковной организации края…» Митрополит предлагал «отторгнуть» Украину от России, подчинить ее Австрийской монархии, назначив, «по повелению нашего императора», гетманом «наиболее выдающегося полководца» австро-венгерской армии. В подкрепление же австрийского господства Шептицкий предлагал образовать самостоятельную украинскую церковь, которой «предписывалось молиться за его величество» императора Австро-Венгрии, а не за российского самодержца; из церковного календаря должны быть вычеркнуты «соответственные (великорусские-московские) святые». Эта церковь должна будет находиться в подчинении папского Рима. Епископов же, которые не подчинятся этому, «можно было бы немедленно устранить, заменив другими, исповедующими украинские и австрийские убеждения…»[47].

В заключение своей записки Шептицкий писал: «Признание всего этого в Риме я мог бы провести, или, вернее, я уже в значительной части все это подготовил».

Как известно, эти планы Ватикана и Шептидкого не были осуществлены.

Миротворчество,

порожденное страхом перед революцией

В 1916–1917 гг. папская дипломатия развернула бурную деятельность в пользу скорейшего окончания войны. В 1915 г. Бенедикт XV говорил Эрцбергеру, что если война протянется долго, то будет социальная революция, какой еще свет не видал.

Растущий протест народных масс против продолжающейся войны и повсеместный подъем революционного движения — все это пугало ватиканских иерархов не меньше, чем правящую буржуазию. Ватикан стремился облегчить господствующим классам воюющих держав возможность выйти из войны путем заключения империалистического мира, для того чтобы спасти от разгрома центральные державы и все силы бросить на борьбу с надвигающейся революцией в странах Западной Европы и на