Четвертая масть - Игорь Черемис

на воде писано, я давно в такие чудеса не верю.

— Знаете, я тоже во многое не верил, но потом пришлось, — многозначительно намекнул я на своё участие в его продвижении по службе. — А сейчас думаю — всё возможно. Про генерала ещё не говорили?

— Пока нет, — он ухмыльнулся. — Так что давай и мы не будем, сглазим ещё… Но всё это к делу не относится. Я тебя предупредил, чтобы ты глупостей не натворил. Вообще будет лучше, если вы всем кагалом прямо с утра воскресенья двинетесь… хотя уже поздно будет, не проскочите, не надо рисковать. Тут сидите — и на улицу даже носа не высовывайте. Лучше, конечно, и завтра никуда не ходить, но футбол — дело святое… да и не должно ещё ничего начаться.

— Спрашивать, почему решились на такое, бессмысленно? — спросил я.

— Нет, почему… спрашивай, — Валентин ухмыльнулся. — Только я тебе не отвечу. Сейчас не отвечу, во всяком случае.

— Ясно, — остальные вопросы, которых у меня было огромное количество, я задавать не стал.

— Вот и хорошо… Но хватит про это. С этой девушкой… убитой… у тебя там, — он неопределенно мотнул головой, — она тоже погибла?

* * *

Где «там» — было понятно и без уточнений. Я не мог сказать, что помнил всё и про всех, и уж тем более ничего не знал про судьбу Ирки, которую в той, первой своей жизни даже не встретил — вернее, наверняка встретил, мазнул взглядом и пошел дальше. Но вроде бы никаких смертей этим летом в нашей общаге не случилось; меня, правда, в Москве уже не было — но вот Дёмыч все каникулы просидел на месте, на родину не ездил и вряд ли пропустил бы такое развлечение. Ему бы просто не позволили его пропустить — милиционеры обычно опрашивали всех по кругу, хотя бы формально. К тому же смерть Ирки тогда последовала бы почти сразу после смерти Аллы, а эти две девицы были подругами — и любой следователь при подобном раскладе сильно бы напрягся. Так что расследование могло захватить и учебный год, когда и я уже вернулся с родных краев. Но ничего подобного в моей памяти не сохранилось.

— Скорее всего, нет, — аккуратно ответил я. — Два убийства студентов подряд — милиция всю общагу на уши поставила бы.

— А кто ещё? — быстро спросил Валентин.

Чёрт, подумал я, мы с ним слишком редко и мало общались, и о многом я умолчал — в основном о том, что не имело отношения к надвигающемуся страшному будущему. Смерть Аллы как раз и относилась к числу тех событий, которые я опустил.

— Алла, — тихо сказал я.

— Вот как… — Валентин задумчиво потер подбородок и достал ещё одну сигарету. — Ну-ка, рассказывай и поподробнее.

Я тоже закурил и выложил всю предысторию — с девушкой, которая в той версии вселенной умерла от перепива на кухне нашего этажа, а в этой была спасена мною и в итоге стала моей почти официальной невестой.

— Любопытненько… — пробормотал Валентин. — А чего раньше молчал?

— Вы не спрашивали, — я невесело улыбнулся, показывая, что пытаюсь шутить. — Нет, на самом деле — что я должен был об этом говорить и, главное, когда? Вас же политика в основном интересовала…

— Это да… — согласился он. — Думаю, ты прав, два таких происшествия в одном общежитии — это перебор по любым меркам. Скорее всего, город бы забрал, да и нас могли подключить, мимо такого не пройдешь. А на одну девушку, которая просто много выпила, местные, наверное, и дела-то никакого не заводили — опросили вас, подшили результаты вскрытия и отправили в архив.

— Тогда это как-то связано со мной? — спросил я. — Что-то я сделал — или, наоборот, не сделал…

— Мир не крутится вокруг тебя… — Валентин задумался. — Что ты на допросе наговорил?

Я рассказал о своих показаниях и о том, что сдал Лёху и Михаила с потрохами, хотя и не верил в их виновность. Упомянул и о том, как эта парочка была связана с Иркой.

— Об этом ты тоже не говорил, — упрекнул меня Валентин.

— Хоть вы не начинайте… мне от Аллы с трудом отбиться удалось. Ирка не при делах была, тоже попала, как кур в ощип — вот и весь сказ, чего о ней рассказывать?

— Да знаешь, некоторым курицам даже нравится на сковородке… — он положил руку на крышу своей «Волги» и побарабанил пальцами по металлу. — Ты вот не задумывался, как те парни нашли гараж, в котором ты свой магний пилил?

— Н-нет… даже в голову не пришло, — честно признался я. — И как?

— Понятия не имею… им мы этого вопроса не задавали по понятным причинам… вот если бы удалось их прижать с тем твоим другом — спросили бы, конечно, а без веских аргументов такое не спрашивают, — Валентин на мгновение замер. — Хотя если соседи их запрут, можно и спросить…

— Они запрут, тот следователь очень серьезно был настроен, — сказал я. — Он ещё и дело Стаса хотел поднять, его какой-то их сотрудник слил фактически, ничего не делал, никого не опрашивал.

— Без толку… мои пытались. Но пусть их, служивых, может, сумеют что выкружить… Ты сам-то кого подозреваешь?

Я развел руками.

— Никого… грешным делом думаю — может, действительно какой-то любовник этой Ирки?

— Не ищи легких путей, — наставительно посоветовали мне. — Тогда не будешь разочарован, если они заведут в тупик. Ты же сказал здравую мысль про то, что это убийство как-то связано с тобой. К тому же оно прямо-таки удивительным образом совпало с приездом Александра Васильевича, которому некий доброжелатель сообщил пусть и не секретную, но и не слишком доступную информацию.

— А вы?..

— А я, — передразнил он меня. — Да, мы уже с твоим возможным родственником на эту тему побеседовали, я его попросил больше тебя не пытать понапрасну. И так история странная, в ней копаться и копаться.

— А кто ему рассказал? — спросил я.

Мне действительно было интересно, и я не собирался сдерживать своё любопытство — но не пытать же мне Александра Васильевича? Просто так он мне вряд ли расскажет.

Валентин внимательно посмотрел на меня.

— Любишь ты заострять своё внимание на неважных проблемах, — укоризненно произнес он. — С другой стороны… это может быть даже полезно. Станислав Евгеньевич Бабенко, сотрудник МИД СССР. Тебе это имя ни о чем не говорит?

Я напряг память.

— Сколько ему лет?

— Понятия не имею, думаю, ровесник твоего родственника, — он улыбнулся. — Доберусь до конторы, узнаю точно. Зачем тебе его возраст?

— Если ему лет пятьдесят или больше, то он через несколько лет