Сказки и легенды Систана - Народные сказки

— Где же я ее спрячу? — говорит.

— А мы завернем голову в платок, ты тихонько выйдешь отсюда, прокрадешься к дому девушки-игрока и подкинешь голову к ней во двор. Девушка, когда найдет ее, никому не скажет — ведь если царь узнает, что случилось, то и ей не поздоровится.

Малик-Мухаммад согласился. Прошло дней десять-пятнадцать, двоюродный брат девушки вернулся из своего торгового похода. Только он вернулся, как сразу же побежал к невесте. Пришел во дворец и видит: рядом с невестой сидит какая-то девушка, еще красивей, чем она. Загляделся он на нее, а тут невеста подошла к нему, обхватила за шею и подмигнула Малик-Мухаммаду. Повалили они его на землю и задушили. Тело вынесли в сад, закопали, а голову отрезали. Царевна завернула ее в платок и говорит Малик-Мухаммаду:

— Иди, забрось во двор к девушке-игроку и возвращайся.

Малик-Мухаммад пошел, а город-то большой. Он заблудился, никак не может найти дорогу. В одну сторону пошел, в другую — все не найдет дворца девушки. Только к утру отыскал наконец ее дворец, смотрит в щелочку в заборе — а девушка сидит на берегу хауза, собирается читать намаз. Он забросил голову во двор и бросился бежать, а девушка заметила, что что-то упало во дворе, и говорит стражнику:

— Тем возле дворца кто-то есть, беги на улицу, поймай этого человека.

Стражник погнался за Малик-Мухаммадом, схватил его и повел во дворец. Тут девушка-игрок кончила читать намаз и говорит слугам:

— Ну-ка, приведите его ко мне!

Малик-Мухаммада привели к ней, она велела отхлестать его по спине колючими ветками граната и посадить в амбар. Так его избили, что он долго не мог в себя прийти. Потом все-таки привели его в чувство, девушка приказала отвести его в баню. Вымыли его в бане, надели на него дорогие одежды — такие, какие цари носят. Сама девушка надела на себя одежду везира и говорит Малик-Мухаммаду:

— Ну, теперь пошли.

Повела она его к царю. Пришли они к царю, приветствовали его, воздали хвалу, а потом девушка и говорит:

— Вот это сын царя страны Чин. Он вернулся с охоты и хочет вернуть себе свою невесту, что живет в твоем дворце.

Царь тотчас приказал привести из гарема невесту царевича. Пошли к царской дочери, видят — царевна сидит одна. Спрашивают у нее:

— Где же невеста царевича страны Чин?

А она отвечает:

— Вчера приехал мой двоюродный брат, сын моего дяди, забрал ее и куда-то уехал.

Сказали об этом царю, тот задумался: «Что же мне теперь делать?» Думал, думал, потом говорит везиру царевича страны Чин — девушке-игроку:

— Так, мол, и так, увезли его невесту, что теперь делать? Вот есть у меня дочь, пусть сын царя страны Чин возьмет ее себе в жены вместо своей невесты.

— Ладно, — говорит девушка-игрок.

Ну, тут сыграли им свадьбу. Семь дней и семь ночей били в бубны и барабаны, трубили в трубы, дочь царя отдали в жены Малик-Мухаммаду. И он опять оказался в царском дворце.

А девушка-игрок вернулась к себе во дворец. Прошло два-три дня, и девушка призадумалась. Стала чесать у себя в затылке, размышлять: «Что же теперь будет? Сначала я обыграла Малик-Мухаммада, все у него выиграла, потом нарядила его невестой царевича страны Чин и поселила у царя. А он там убил царева племянника и голову забросил ко мне во дворец. Потом я переодела его снова в мужское платье, отвела к царю и сказала, мол, сын царя страны Чин вернулся с охоты и требует назад свою невесту. Взял он себе взамен невесты в жены царскую дочь и теперь живет там. Как только царь узнает о моих проделках — мне несдобровать, он превратит меня в пепел. Надо что-нибудь придумать, чтобы Малик-Мухаммад вернулся в свою страну. Да и мне надо отсюда уходить поскорее».

Надела она на голову чадру и пришла во дворец к Малик-Мухаммаду. Сидит она с ним и его женой, а потом улучила минутку, когда дочь царя вышла, и говорит:

— Малик-Мухаммад, когда царь узнает обо всем — не сносить нам с тобой головы. Надо нам уходить отсюда.

— Я сам, — говорит Малик-Мухаммад, — больше всего на свете этого хочу. Как только окажусь на родине, возблагодарю господа, буду целый день народ даром поить и кормить. Сделай только так, чтобы мы поскорее отсюда ушли.

— Ладно, — говорит девушка. — Ты отпросись у своего тестя, а я пока продам все, что у меня есть, и уйдем отсюда.

Пошла к себе домой, продала дом, сад, все-все продала. А что не продала, нагрузила на верблюдов — сто верблюдов нагрузила добром. Надела на себя мужскую одежду — одежду везира — и стала ждать.

А Малик-Мухаммад тем временем пошел к царю — своему тестю и говорит:

— О царь, позволь мне уехать; мой отец — царь страны Чин — ждет меня.

— Хорошо, сын мой, — ответил царь. Велел дать ему приданое да пятьдесят верблюдов, чтобы его погрузить. Да еще сто верблюдов слуги навьючили всяким добром.

Малик-Мухаммад с царской дочерью сели в коляску, и весь караван — сто пятьдесят верблюдов — двинулся в путь. А когда проезжали мимо дворца девушки-игрока, то и ее верблюды пошли с караваном. А сама она поскакала верхом с саблей на боку рядом с коляской.

Ехали они, ехали, наконец приехали к одному городу. Остановились возле этого города на ночлег. Наутро пошли погулять по городу, увидели царский сад. А в саду царская дочь — такая девушка, каких нигде не сыщешь, девушка, каких одна на тыщи: легкость ветерка в изящном стане, взгляд, как будто у китайской лани, как фисташка, губы чуть раскрыты, кудри шелковые по плечам развиты… сто красот у ней и тысяча достоинств. Стоит шаг ступить ей — все немедля перед ней в восторге замирает, стоит бросить взгляд — и мир тотчас же за себя стыдиться начинает.

«Клянусь, — подумала девушка-игрок, — я возьму эту девушку в жены Малик-Мухаммаду!»

Ну, а царь того города услышал, что к их городу прибыл богатый караваи, во главе каравана — всадник с саблей на боку, и решил пригласить его к себе во дворец — он же не знал, что это переодетая девушка.

Пригласил он ее к себе в гости, принесли богатые кушанья, они поели, стали, беседовать. Ну, а в конце беседы девушка положила рядом с блюдом два драгоценных камня, да таких, что каждый из них стоит целого царства.

Царь с везиром взяли эти камни и удалились, оставив девушку одну. Ушли и стали совещаться: «Что же нам дать этому человеку взамен этих камней? Нельзя перед ним в долгу остаться». Думали — думали, везир и говорит:

— Дай ему свою дочь в жены, твоя дочь стоит этих камней.

Царь согласился. Прошла ночь, а когда настало утро, царь пришел в покои, отведенные для девушки, и говорит ей:

— Есть у меня дочь. Не возьмешь ли ты ее себе в жены?

— Отчего не взять, — говорит девушка-игрок, — возьму.

Ну, и договорились они, что на следующий день свадьба.

Девушка-игрок пошла туда, где стоял караван, вошла к себе в шатер, переоделась и свое мужское платье, в котором она ходила к царю, отнесла Малик-Мухаммаду. Рассказала она ему, о чем говорила с царем, говорит, мол, ты, бедняга, шесть месяцев землю копал, отдыха не знал, теперь бери себе в жены царскую дочь, наслаждайся. В этой одежде, что я принесла, царь с везиром тебя от меня отличить не смогут.

На следующий день Малик-Мухаммад переоделся в те одежды, что принесла девушка-игрок, пошел во дворец и началась свадьба. Семь дней и ночей били в барабаны, стучали в бубны, трубили в трубы, гремела музыка — отдали царскую дочь в жены Малик-Мухаммаду.

Прошло еще несколько дней, попросил Малик-Мухаммад у своего нового тестя разрешения ехать дальше. Тот велел нагрузить пятьдесят верблюдов приданым, и весь караван — двести верблюдов — тронулся в путь. Малик-Мухаммад едет в коляске, справа у него одна царевна, слева — другая, а девушка-игрок в мужской одежде с саблей на боку едет рядом.

Ну, ехали они, ехали, наконец подъехали к родному городу Малик-Мухаммада.

Подъезжают к городу, а девушка-игрок спрашивает Малик-Мухаммада:

— Вот у нас сколько всякого добра; а есть у тебя дом и амбары, где все это добро можно сложить?

— Нет, — говорит Малик-Мухаммад.

— Ну, раз нет, — говорит девушка, — придется нам построить дворец.

Как только они приехали в город, девушка сразу же купила землю — двадцать или там тридцать джерибов. Сгрузили они тут весь свой груз. Наняла она табунщика, отослала верблюдов пастись, а потом созвала мастеров — каменщиков, плотников — и велела им быстро построить дворец. Если другие платили каменщику в день за тысячу кирпичей десять туманов — она платила двадцать, если плотнику за дверь платили двадцать туманов — она платила тридцать.

Ну, и за несколько дней построили дворец и двор — еще лучше, чем у нее был прежде. Перенесли они все добро, что с собой привезли, во дворец и поселились в нем.

Прошло несколько дней, и девушка-игрок говорит Малик-Мухаммаду: