Сон длиной в зиму (СИ) - Либрем Альма

Орловский об этом будто и не думал. Обнимал её, притворяясь, что ему нисколечко не мешает этот надоедливый пуховик, который меньше согревает, но причиняет больше неудобства. Зоя даже руки толком поднять не могла, чтобы обнять его за шею, просто упиралась ладонями в грудь, чувствуя себя беспомощным снеговиком, закованным в бирюзовую шелестящую плёнку.

— Это отвратительно, — выдохнула она, отпрянув. — Ненавижу зиму. Как будто сплю и мечтаю проснуться!

Богдан немного растерянно улыбнулся.

— Я про пуховик, если что, — тут же смутилась Зоя. — Может… Может, мы зайдём куда-нибудь?

— В кино хочешь?

— Хочу, — кивнула Зоя, забыв упомянуть, что терпеть не могла фильмы.

— На что?

— Ты выбирай, — она смутилась, вновь сунула руки в карманы.

"Отвратительно" — последнее, что хочется услышать парню после поцелуя. Наверное. Вообще, Зоя не умела читать мысли, но почему-то почувствовала, как между нею и Богданом появилось странное напряжение, в котором девушка в очередной раз винила себя.

До кинотеатра они добрались достаточно быстро. Богдан подошёл к кассе — за те пять лет, что Зоя здесь не была, узкое окошко сменилось нормальной рецепцией, а старая толстая кассирша, отходившая на часовые "пять минут" с завидной регулярностью, теперь сменилась молодой бойкой девчонкой, лет двадцати-двадцати трёх, не старше.

И она, советуя что-то, так бойко щебетала и так весело улыбалась Богдану, что Зое даже захотелось подойти поближе, схватить его за руку и с нажимом заявить, что это её парень.

Ага. Понарошку.

Это слово впервые оказалось достаточно болезненным, и Зоя поняла, что их отношения действительно напоминали сон длиной в зиму. Смешной уговор, на который она так нехотя согласилась, теперь оказался колючим, болезненным, и она чем дальше, тем больше жалела о том, что его нельзя будет продлить. Казалось, прошло-то всего ничего времени, но девушка так привыкла к тому, что ей всегда есть к кому обратиться, с кем поговорить, если вдруг будет совсем плохо…

— Извините, девушка, а как вас зовут?

Зоя вздрогнула и подняла голову. Рядом маячил какой-то парень — симпатичный, высокий, со смешливыми глазами, судя по виду — студент. Поигрывал билетами в кино, улыбался. Был один.

Кассирша с такой дерзостью кокетничала с Богданом, что Зое захотелось пойти и силком натянуть на неё свой пуховик. И застегнуть до самого горла. Чтобы её обнять было просто невозможно!

— Зоя, — по инерции ответила Горовая.

— Андрей, — представился незнакомец и даже попытался взять её за запястье, имитируя рукопожатие, но Зоя непроизвольно отступила на полшага назад. — Скучаете?

Она не ответила.

— По глазам вижу, что скучаете! А не дадите телефончик?

Судя по виду кассирши, она сейчас даст телефончик Богдану.

— Извините, — улыбнулась Зоя, — но я не одна… Котик! — забыв о том, что она ненавидит кассы и показательные выступления, девушка бодро зашагала к Богдану. — Котик, ну сколько можно! Любой подходящий фильм. В самом деле, мне всё равно, что там будет идти, — она остановилась рядом с Орловским, поймав его несколько удивлённый взгляд, гордо посмотрела на кассиршу, едва не подавившуюся очередной рекомендацией, и поинтересовалась: — Какой ближайший сеанс?

— Через десять минут… — девушка нехотя указала на афишу. — Но мест уже почти нет. Разрозненные…

Засветился экран монитора, вместо афиши на нём теперь отображался зал. И вправду, почти все места светились красным, и Зоя недовольно нахмурилась, выискивая, где бы сесть.

Подсвеченное зелёным сдвоенное кресло с заднего ряда — чем не вариант?

— Давайте это, — бодро указала она на свой выбор. — Сколько с нас?

Выражение кассирши было самым недвусмысленным из всех, что можно себе представить. Когда она называла цену, то, казалось, представляла себе, как откусывает Зое голову. Или подливает ей слабительное в попкорн, это в крайнем случае. Но сеанс начинался уже очень скоро, они с Богданом решительно отказались от идеи брать какую-то еду и направились к уже освободившемуся залу и к гардеробу, где предполагалось оставить свои вещи. Зоя с облегчением отдала пуховик, сунула номерок в куртку и замялась возле двери, не решаясь заходить без Богдана. Привычная неуверенность давала о себе знать, и девушка почувствовала себя спокойно только когда Орловский наконец-то подошёл к ней и, приобняв за плечи, протянул биллеты контролёру. Зоя услышала за спиной сдавленное хихиканье кассирши, голос того парня, который подходил к ней знакомиться, и заставила себя идти быстрее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она, наверное, повела себя, как последняя дура?

Эта мысль сопровождала Зою до того момента, пока они наконец-то не заняли своё место. И справа, и слева уже сидели какие-то парочки, кажется, пришедшие уж точно не смотреть фильм, но девушка, неожиданно смутившись собственного порыва, повернулась к экрану и сделала вид, что её интересует реклама, которую крутили в кинотеатре перед сеансом.

— Если ты хочешь реально посмотреть этот фильм, то мы выбрали очень неудобные места, — прошептал Богдан, стараясь не нарушать удивительно шумное молчание кинозала. — Если что, там есть более удобные свободные места. Пересядем?

Зоя замялась. Если она собиралась смотреть фильм, то да, пересесть было бы логично. Отсюда практически ничего не было видно, парочка справа уже увлечённо целовалась, парень слева пытался забраться под юбку к своей девушке, и было видно, что до поцелуев им осталось не так-то далеко.

А ещё Зоя понятия не имела, какой фильм она выбрала.

— Я не знаю, что тут будут показывать, — шепотом призналась она. — Я по времени выбирала.

Название фильма, написанное на билете, не говорило девушке ровным счётом ничего.

— Если хочешь, всегда можно уйти, — предложил Богдан.

— Не хочу, — упрямо мотнула головой девушка.

Она думала придвинуться ближе, но потом, запоздало вспомнив о том, какую глупость ляпнула в парке, нарочно отодвинулась подальше и сделала вид, будто увлечённо смотрит фильм. Трейлеры наконец-то закончились, хотя это был уже какой-то пятый или шестой, она не считала, и сам фильм изволил начаться.

Интересного было мало. Зоя запоздало поймала себя на мысли, что надо было хоть жанр у кассирши спросить, но ей так хотелось осадить мерзкую девицу!

Она забилась в противоположный угол сдвоенного кресла и оттуда смотрела больше на Богдана, чем на наполовину скрытый за головами сидевших спереди людей экран. Орловский же, казалось, даже заинтересовался, по крайней мере, следил за сюжетом, но в те моменты, когда зал начинал смеяться, его губы с опозданием трогала скорее раздражённая, чем весёлая улыбка, словно он силой заставлял себя не выпадать из общей струи.

Обиделся? Вполне вероятно, хотя и пытается не подать виду.

Зоя зажмурилась. Зачем вообще было идти на этот фильм, если она ни смотреть не может, ни повторять действия парочек по соседству, которые, кажется, совсем забыли о правилах приличия?

С трудом преодолевая привычную стеснительность, она придвинулась ближе к Богдану и взяла его за руку. Парень отреагировал не сразу, но через полминуты, когда Зоя хотела уже отодвигаться обратно, сжал её пальцы чуть крепче, но тут же выпустил их — чтобы обнять девушку за талию.

Она облегчённо вздохнула и прижалась к Богдану, даже голову ему на плечо, расслабляясь, и закрыла глаза. Шум фильма был теперь не более чем досадной помехой, и Зоя даже согрелась и забыла о надоедливом пуховике, висевшем сейчас где-то на вешалке в гардеробе.

Через несколько минут Богдан обнял её чуть крепче, то ли реагируя на какую-то напряжённую сцену в фильме, то ли просто немного осмелев и решив, что он имеет право переступить через какое-то крохотное ограничение в их отношениях. Зоя охотно придвинулась ещё ближе, опустила руку ему на грудь, чтобы чувствовать, как глухо билось сердце, и закрыла глаза…

Напряжённые сцены фильма сменились какими-то долгими разговорами. Очевидно, перед кульминацией наступала привычная пауза, когда героям предстояло разобраться в себе, сделать шаг друг другу навстречу. Зоя подняла голову и несколько секунд изучала лицо Богдана, освещённое разве что слабым свечением экрана. В зале было темно, и можно было увидеть только общие очертания, силуэт.