История капли живой воды - Сергей Владимирович Ташевский

тех, кто жил раньше и ходил сюда за водой, это несомненные чудеса.

Словно в подтверждение этих слов, послышалось тихое постукивание далёкой железной дороги, и по поверхности родника пробежали почти незаметные волны.

– Значит, люди изменились? Стали другими? – спросила капля.

– Конечно. Но все меняется. И ты тоже. Ты ведь совсем не та, что день или даже час назад.

– Почему?

– Под твоей «кожей», под плёночкой поверхностного натяжения, которая придаёт капле форму шара (или вытянутой груши, когда она собирается капнуть) уже совсем другие частички воды. Ты получила их вместе с паром, ты смешивалась с другими каплями. А сейчас, когда ты смешалась с водой в роднике, ты вообще потеряла своё тело – и обретёшь новое лишь когда покинешь нас. Ты вновь изменишься.

Капля задумалась.

– Меня ведь и правда нет, я смешалась с другими каплями в источнике. Почему же я остаюсь собой? Почему я говорю и слышу?

Понять это было очень трудно.

– Если во мне все меняется, если я исчезаю и возрождаюсь, почему же я – это я?

– На самом деле все в мире меняется, – уклончиво ответила вода. – Один умный человек сказал: «Нельзя войти в одну реку дважды». Он имел в виду, что это будет уже другая река, другие частички воды, которые ежесекундно приносит течением. И так во всем. Даже солнце, которое мы видим, каждое мгновение другое. Оно теряет частички света, по нему кочуют тёмные пятна, оно пульсирует и преображается. В мире нет никаких постоянных «я».

– А люди? Они ведь все время говорят «я»? Они не меняются?

– Ещё как меняются. В каждом человеческом теле за семь лет все старые клетки умирают, и рождаются новые. Так что можно сказать, что через семь лет и человек тоже становится совсем другим.

– Но почему мне кажется, что я – это именно я? Именно та капля, которая пережила все свои приключения? И другие капли, которые я встречаю – у них тоже свои истории, свои приключения? У каждой из них – своё «я»!

– Все дело в памяти. Ты это ты, пока помнишь. И не важно, что изменилось в твоём теле, если ты хранишь свои чувства и воспоминания.

Капля задумалась.

– Да, понятно… Но иногда мне кажется, что я помню гораздо больше. Не только то, что было со мной, но и с другими каплями. Со всей водой на свете....

– Вот это и есть память океана. Мы говорим «океана», но это вообще память всей воды. Рек, озёр, облаков. Чем дольше ты в круговороте, тем больше приобщаешься к этой памяти. Мы перемешиваем её, делим между собой, и именно из этого рождается жизнь на нашей планете. Потому что жить значит помнить.

– А если про что-нибудь забывают, это умирает?

– Пока существует вода, ничто не будет забыто. Жизнь на этой планете когда-то вышла из воды. Поэтому и ты, капля, так её ценишь. Жизни всего живого. И каждую человеческую жизнь. Конечно, время идёт, и умирает все – и камни, и горы, и люди. Даже солнца со временем гаснут. Но пока есть память о горах, людях и звёздах, все это остаётся. Все, что было, есть и будет – живёт, и у времени нет власти что-либо изменить.

– Получается, я и моя память – частичка вечной жизни?

– Наша память. Память живой, свободной воды. И ты тоже отныне можешь называть себя так. А теперь тебе пора в путь. Давай, становись снова каплей-путешественницей!

Ключевая вода подбросила каплю на поверхность, и кто-то нежно подхватил её, увлекая вверх, к веткам осенних деревьев. Мир вокруг завертелся и закружился, отражаясь в её новом сверкающем теле.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ, В КОТОРОЙ ПОЯВЛЯЕТСЯ ЗНАКОМЫЙ КАПЛЕ МАЛЬЧИК. ТОЛЬКО ОН ГРУСТИТ. ЭТО ВООБЩЕ ГРУСТНАЯ ГЛАВА

Полет на лапке перелётной утки, на минуту спустившейся к роднику и вновь припустившей в небо догонять свою стаю, продлился лишь несколько мгновений. «Ф-р-р!» – зашуршали крылья, и капля едва успела увидеть, что облако улетело куда-то на север, а стая уток тонким клином устремилась на юг. Соскользнув с утиной лапы, она вновь падала на землю.

Прямо на шляпку большого белого гриба.

Гриб стремительно приближался. Он казался огромным, как целая планета.

Планета по имени «гриб».

(А ведь может быть грибы так и думают. Они не похожи ни на животных, ни на растения, их даже выделяют в особое царство живой природы, которое ни то, ни се. И грибы, которые мы можем увидеть – вовсе не отдельные существа, а части огромной подземной грибницы, опутывающей целый лес. А ещё разные виды грибов, такие как плесень, живут в человеческих жилищах, селятся на голых скалах, и вообще обосновались во всех уголках Земли миллиард лет назад, задолго до животных и растений. Возможно, когда-нибудь они заявят о своих исключительных правах на нашу планету. Но пока грибы, к счастью, молчат.)

Капля, падая на шляпку гриба, разумеется, думала совсем о другом.

– Как удивительно! «Я» – это не я. А «Не я» – это целый мир, и я в нем растворяюсь.

Но почему тут так скользко? Фу! Это слизь!

И правда, на шляпке гриба долго не пофилософствуешь. Издали она кажется блестящей и красивой, но вблизи покрыта чем-то липким, как плохой клей. Гриб специально выделяет слизь, чтобы легче выходить из земли и не засохнуть, если вдруг станет жарко. Иногда, особенно у поганок, эта слизь бывает ядовита, но белый гриб не из таких. Он абсолютно съедобен.

– Очень вкусно! – заявил маленький бледный червяк, с хрустом прогрызший шляпку с той стороны и вылезший на поверхность рядом с каплей. – Достойный гриб.

– А ты понимаешь, что ты уже не ты? Что каждую секунду ты меняешься, становишься другим? – спросила у червяка капля.

– Разумеется. Я толстею.

– Да нет же, в философском смысле…

– Я не очень умный, – честно ответил червяк. – Я лучше ещё поем гриб. Ой! Нет! Кажется, грибники идут. Пока, я пополз.

Со стороны червяка это была совсем не глупая мысль. Не прошло и минуты, как гриб кто-то срезал старым ржавым ножом и бросил в корзину, на дне которой уже лежало несколько грибов с ярко-красными шапками – подосиновиков. Они пахли так сильно, что в корзину не умещался ни один другой запах.

Корзина качалась, её куда-то несли. Капля, от сотрясения переехавшая на ножку гриба, чувствовала мерное покачивание в такт человеческой походке, а вокруг неё происходила настоящая паника. По всей корзине метались мелкие жучки, ругаясь и выпрыгивая сквозь прутья.

– Ну что же такое, только сели поесть как