Путь воина - Роланд Грин

Реза кивнул с кислой миной:

— Я думаю примерно то же. Но мы можем либо действовать, как собирались, либо оставаться в неведении, пока Конан не сочтет нужным сказать нам правду. Или показать нам ее, выполняя приказы своего хозяина.

Несмотря на послеполуденную жару, Ливия ощутила холодок. Даже когда опекун сражался в судах за ее наследство, ей не нужно было опасаться убийства в постели. А теперь она не могла спать спокойно, по крайней мере пока Реза не закончит свою работу.

Глава 5

Конан шел по садам дворца Дамаос. Меч он носил по аргосийской моде — на поясе поверх льняной туники, а в руке держал длинный ясеневый посох.

Ему предоставили и сандалии, но его подошвы совсем неплохо заменяли дубленую кожу. Что же касается туники, то некоторые из его людей презрели ее как бабскую одежду, но он сам сохранил спокойствие. В Аргосе, где штаны являлись признаком варвара, свободные люди одевались именно так.

К тому же такая одежда давала человеку свободу движений, когда требовалось бросаться на врагов и управляться с оружием. А большего Конан от одежды не требовал, будь то набедренная повязка, латы или королевская мантия.

Шагая, он прислушивался, ловя ухом любое прекращение криков ночных птиц и стрекотания насекомых. И вдобавок прощупывал почву перед собой посохом.

Перед ним открылась заплата лужайки, над которой мог поработать какой-то брадобрей, настолько аккуратно была подстрижена каждая травинка. Подстрижена слишком аккуратно, подумал Конан, и вспомнил предупреждение Резы. Он потыкал землю посохом. На четвертом тычке земля с тихим вздохом осела. Но совсем не тот лязг раздался при встрече железа с ясенем, когда ожидаемый внизу капкан для человека сомкнул свои челюсти на его посохе. Все верно, Реза и люди знали свое дело. Это была не первая хитрая выдумка с целью помешать нежеланным гостям потревожить дворец. И Конан сомневался, что она окажется последней. Лучше ему узнать немного побольше о Мессантии, включая тайные выходы из города, и побыстрее. Когда госпожа Ливия обнаружит, что он такой же колдун, как жрец, то самое лучшее, на что могли надеяться он и его люди, — это увольнение со службы. Еще двадцать вооруженных людей ей нужны не больше чем внезапный флюс.

Конан попятился с лужайки и одним плавным движением скрылся за деревом. Ночные птицы больше не пели, и теперь он сообразил, что они прекратили пение еще до того, как он заставил сработать капкан. И пристально посмотрел из-за дерева на стену.

Там появилась темная фигура. Она двигалась вверх-вниз и раскачивалась, когда набросила на колья подбитый броней камзол. Конан тихо прокричал офирской черной совой. Он собирался обнажить меч, когда темная фигура ответила тем же звуком. Миг спустя Конан уже вел за дерево человека, называвшего себя Бельгором.

— Как у вас дела на постоялом дворе?

Худощавый корноухий малый нахмурился:

— О, они достаточно неплохи. В полдень приезжал Вандар. Но болтаются какие-то двое, кажется, будто они свисают с балок, словно летучие мыши. Киргестес говорит, мол, те двое были в горах с господином советником… или как там его.

Люди господина Акимоса на постоялом дворе. Наблюдают за людьми Конана. Чего-то ждут.

— Что-то не припомню — нет, погодите, капитан. Как раз прошлым вечером я видел, как один из них говорил с Дурасом.

— Дурас все еще считает, что сержантом следовало назначить его, а не Киргестеса?

Бельгор сделал жест, выражающий отвращение, Конан прожег его взглядом:

— Кром побери, приятель, я ведь только спрашиваю, молол ли Дурас языком, так же как молол по дороге!

— Ну, он не поблагодарит меня, если я растреплюсь.

— Если не скажешь, то я сделаю нечто похуже, чем не поблагодарю.

— Да.

Это одно слово, казалось, исчерпало способность Бельгора к речи, но для Конана было достаточно и его. Похоже, Акимос делал именно то, что сделал бы на его месте киммериец. Найти в рядах отряда недовольного и превратить его в шпиона. И наверно, подготовить его возглавить отряд, если возникнет надобность найти кого-то, кроме Конана…

Бельгор теперь выглядел готовым сказать больше, но киммериец резким жестом оборвал его. Ночные птицы не только умолкли, слух, обостренный дюжиной случаев, когда он спасался, побывав на волосок от смерти, сообщил Конану, что некоторые из них улетали.

— Лезь через стену обратно и скажи Киргестесу следить за Дурасом.

— Капитан?

— Лезь, приятель, а то я перекину тебя через нее, и, надеюсь, ты приземлишься на свою пустую голову! Тебе что, мозги обкорнали вместе с ушами?

Теперь и Бельгор услышал то же, что и Конан, — приближающиеся по саду шаги. Идущие, казалось, пытались двигаться бесшумно, но Конан слыхивал, как даже слоны в Вендии производили меньше шума. Бельгор дунул к стене, влез по оставленной висеть веревке, втянул ее за собой и исчез на уличной стороне.

Конан обнажил свой аквилонский кинжал с прочным клинком, а меч оставил в ножнах. Против этих людей ему требовалась внезапность, которой легче всего добиться в кустах, где короткий клинок господствовал над длинным. А затем он устроился поудобнее, приготовившись ждать.

Дерево это было не самым лучшим местом для засады. Но он находился здесь и мог ждать, замерев абсолютно неподвижно, точно камень посреди зеркального пруда. А этим людям, чтобы приблизиться к нему, приходилось двигаться, и поэтому даже обладай они искусством подкрадываться, то все равно не смогли бы быть столь же бесшумными, как он.

Ожидание вышло не коротким. Эти люди, похоже, знали, что им следует пробираться медленно, а пройти им требовалось приличное расстояние. От задней стены сада до задней стены дома насчитывалось больше двухсот шагов. Во многих странах Конан видел, как целые семьи кормились с куда меньших участков.

Люди продолжали с шумом приближаться. Они словно хотели, чтобы их услышали. Конан отмел бы эту мысль, однако создавалось впечатление, что в Мессантии не было ничего слишком закрученного, чтоб быть правдой.

Возвращение в Офир начинало казаться менее глупым, чем представлялось до сих пор. По крайней мере, там-то кондотьер будет знать, кто его враги и как с ними бороться. Так же как и свою судьбу, в случае если он проиграет, и потому у него не найдется там никаких причин поступить иначе, чем умереть с мечом в руке. А в Аргосе дела больше походили на ларцы, виденные Конаном в Кхитае, где в каждом сундучке прятался другой, поменьше, до тех пор пока в самой сердцевине набора не оказывалось нечто размером с горошину.

В саду на пару минут воцарилась тишина. Конану даже пришлось поднапрячь слух, чтобы услышать дыхание крадущихся. Так, значит, тот шум был хитростью! Ну, наверно, сейчас самое время научить этих хитрецов кое-чему, чего они, похоже, не знали о киммерийцах и кондотьерах.