«Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла» - Светлана Герасимова

Схема 11. Фрагмент отчетной карты 29-й армии. 20.01–4.02.1942 г.

Странно, что Ставка приказала привлечь для ликвидации прорыва те силы, что фронт и так уже использовал. Вместо выделения резервов Ставка применяла метод давления на командующего фронтом, которого, безусловно, трудно обвинить в «попустительстве» прорыву противника. А вот критика Ставкой командования 29-й армии явно опиралась на слова командующего Калининским фронтом.

Пристальное внимание Ставки к действиям 30-й армии выявило необходимость иметь представление о них в штабе фронта круглосуточно. В 10 часов вечера 31 января командующий фронтом И. С. Конев выехал на КП генерала Лелюшенко, куда приказал прибыть к своему приезду и генерал-майору Шарапову. Генерал Захаров в этот же день приказал начальнику оперативного отдела 30-й армии предоставлять информацию о положении войск армии в следующие сроки: 6.00, 8.00, 10.00, 12.00, 14.00, 18.00, 20.00, 23.00; оперативные сводки – в 4.00 и 16.00; боевые донесения – в 21.30. Таким образом, «незакрытыми» оставались только самые «глухие» часы ночи: с 23 до 4 часов, когда оперативные работники могли хотя бы поспать.

На следующий день, 1 февраля, «ввиду общности задач Западного и Калининского фронтов» директивой Ставки ВГК было восстановлено главнокомандование Западным направлением, главкомом которого был назначен генерал армии Г. К. Жуков. Задачей ближайших дней направления наряду с занятием г. Вязьмы приказано было считать «окружение и пленение ржевско-сычевской группы противника или в случае отказа сдаться – истребление этой группы». Удивительное нежелание видеть и признавать реальность!

В этой директиве Ставки ВГК было уделено внимание организации авиационного снабжения отрезанных 39-й и 29-й армий. Так, для 39-й армии приказано было выделить несколько авиационных полков. Из гражданского флота для транспортировки грузов передавались 10 транспортных самолетов. В директиве говорилось: «Командующему ВВС КА принимаемые от ГВФ 10 транспортных самолетов и переданные ранее Калининскому фронту 5 транспортных самолетов использовать для переброски 29-й и 39-й армии боеприпасов и горючего, по указаниям командующего [войсками] Калининского фронта. Обязать летный состав этих самолетов сдавать груз с обязательной посадкой самолетов в районе этих армий. Обратные рейсы транспортных самолетов обязательно использовать для эвакуации из армий раненых. Летный состав, не выполнивший этих требований, немедленно привлекать к ответственности как за невыполнение боевого приказа».

Есть смысл воспользоваться этим распоряжением Ставки, чтобы рассказать здесь об участии авиации в помощи войскам, отрезанным от основного фронта.

Действия авиации по поддержке отрезанных и окруженных войск

Поддержку наступающим и помощь отрезанным, а затем окруженным войскам 29-й, 39-й армий и 11-му кавалерийскому корпусу оказывали ВВС Калининского фронта и общевойсковых армий. В январе 1942 г. ВВС фронта командовал генерал-майор авиации С. И. Руденко, с середины февраля его сменил на этом посту Герой Советского Союза комбриг М. М. Громов. На поддержку наступательных действий 29-й и 39-й армий вылетали летчики 5-го гвардейского и 193-го истребительных, 569-го штурмового и других авиационных полков. В снабжении отрезанных, а затем окруженных частей участвовали летчики 10-й особой авиагруппы ГВФ, позднее преобразованной во 2-й отдельный, 105-й отдельный гвардейский авиаполк ГВФ, командиром которого был майор Г. Т. Клуссон. Всего для помощи отрезанным, а потом окруженным войскам было выделено шесть авиационных полков, на вооружении которых были самолеты Ли-2, ТБ-3, Р-5, По-2 и транспортные самолеты ПС-84.

Вместе с ВВС общевойсковых армий они осуществляли воздушную разведку, бомбардировки, штурмовые действия по войскам противника, прикрытие своих войск. Транспортные самолеты доставляли войскам боеприпасы и продовольствие. Здесь огромную помощь оказали самолеты «малой» авиации, главным представителем которой оказался самолет По-2, которого в годы войны называли и «огородником», и «кукурузником», и «ночником».

Генерал-майор авиации С. И. Руденко – командующий ВВС Калининского фронта в январе – феврале 1942 г.

Всего авиацией Калининского фронта было доставлено и сброшено на парашютах войскам 29-й и 39-й армий, а также 11-го кавалерийского корпуса 101 т продуктов, 8 429 снарядов 76-мм калибра, 496 снарядов 122-мм калибра, 153 снаряда 152-мм калибра, 1860 осколочных снарядов, 47 т горючего, 3240 кг медикаментов, 1763 кг писем и газет. Было вывезено из окружения 432 раненых. На Калининском фронте была и отдельная транспортная группа (санитарные самолеты По-2), предназначенная для транспортировки грузов и раненых. Летчики этой группы совершили 364 самолето-вылета (105 днем и 259 ночью).

В снабжении отрезанных и окруженных частей Калининского фронта участвовали также авиаторы Московской авиагруппы особого назначения ГВФ (МАОН). В истории последней, преобразованной позднее в 10-ю гвардейскую авиационную транспортную дивизию ГВФ, среди особо отличившихся в операции по полетам к войскам генералов Швецова и Масленникова назван летчик П. И. Колесников: «Колесников вернулся глубокой ночью из полета в тыл противника, когда его вызвал к себе пилот Семенков, заменявший в то время командира эскадрильи.

Е. Т. Клуссон, командир 105-го особого гвардейского авиационного полка. 1943–1944 гг.

– Одно из наших воинских соединений, – сказал Семенков, – окружено противником. Кольцо окружения имеет диаметр 7 километров и простреливается со всех сторон. Бойцы не жгут костров, чтобы не привлечь внимания противника. Наши самолеты не могли прорваться в район цели – сильный зенитный огонь. Один самолет подбит. Положение серьезное! Командование решило поручить вам разыскать эту часть, пробиться к ней, установить связь и начать выброску боеприпасов и продовольствия.

– Постараюсь выполнить задание! – коротко ответил Колесников.

В ту же ночь отважный патриот вылетел в район окружения. Густой мрак скрывал ориентиры, лес слился с землей. Только за линией фронта Колесников увидел беспорядочно разбросанные огни костров. Но они были растянуты полукругом, и летчик понял, что это немецкие посты на границах расположения нашей группировки.

Зайдя с северо-западной стороны, Колесников бреющим полетом устремился в район охвата. Юго-восточнее цели вспыхнули прожектора, и лучи тревожно зашарили по верхушкам деревьев. Немцы зашевелились, в воздухе разорвались первые снаряды.

На лесном аэродроме. Калининский фронт, начало 1942 г. Фото Б. Вдовенко

Три раза Колесников безуспешно пытался обнаружить нашу часть. В четвертый раз он включил фары и, освещая землю, бреющим направился к цели. Лучи фар высветили из мрака фигуры наших бойцов. Вспыхнул и погас неяркий огонек условного сигнала. Колесников сбросил свой груз в центр окружения и скрылся за лесом.

Когда на следующую ночь Колесников снова прилетел в окруженную часть, то он увидел, что немцы поставили еще одну группу прожекторов и зениток на путях его вчерашнего маршрута. Двадцать прожекторов покрыли небо тесным сплетением своих лучей. Колесников нащупал наименее освещенное место и оттуда пошел на цель. В момент выброски груза световой удар поразил пилота. Колесников умелым маневром прикрылся плоскостью от луча прожектора и успешно завершил операцию.

Получают задание. Калининский фронт, начало 1942 г. Фото Б. Вдовенко

В последующие ночи эта часть с боями уходила все дальше в глубь леса, и каждый раз Колесников умело находил ее. Экипаж отважного летчика-большевика стал боевым спутником и помощником этого соединения. В течение 10 суток Колесников сделал 30 боевых вылетов, непрерывно доставляя продовольствие и боеприпасы, и закончил свои полеты лишь тогда, когда соединение вышло из вражеского кольца».

Всего за февраль – март 1942 г. в районы расположения войск генералов Масленникова и Швецова самолетами Московской авиационной группы особого назначения было совершено 268 ночных вылетов, доставлено 512 т боеприпасов и снаряжения.

Приведенная статистика совершенных вылетов и сброшенных грузов впечатляет. Летчики, помогавшие окруженным войскам, рисковали жизнью ежедневно и еженощно. Но в выполнении заданий им мешали и погодные условия, и вражеские зенитки, и выложенные врагом ложные условные знаки, и малые площади для сброса грузов, и ошибочные маршруты полетов, и многое другое. Факты свидетельствуют, что результативность помощи не была высокой. Сбрасывание грузов происходило нерегулярно, к тому же не все сброшенные грузы попадали по назначению, а оказывались в расположении врага. В «Кратком отчете о боевых действиях 29-й армии» говорится: «Самолетами сбрасывалось не каждодневно в среднем 50 штук снарядов в сутки, до 100 мин и достаточное количество винпатронов… Значительная часть грузов попадала в руки противника. Зафиксировано 2 случая сбрасывания огнеприпасов и продовольствия в дневное время в расположение противника у Чертолино и Ботвиньино». Отмечались и факты неточного бомбометания: «8.2.42 года командарм [командующий 29-й армией. – С.Г.] сообщил, что два наших бомбардировщика ошибочно бомбили 381 сд, а груз сбросили противнику».