Между - Лавли Рос

них пропасть и больше ничего.

Совершенно чужой мужчина, я не знаю его… Это не тот Димитрий, с которым я проводила дни и ночи. Не его я подпускала к своему телу и не ему доставляла удовольствие, угадывая все его развращенные желания.

– О чем ты? – произношу потерянно. – Я не… я…

– Не ври мне!

Он встряхивает меня, как тряпичную куклу, и приближает к себе. Я повисаю на его стальных руках и почти касаюсь губами его губ. Мне приходится дышать его выдохами, в которых слышится тягучий запах дорогих сигарет.

– Я не вру, – я держусь за свою правду до последнего, хотя в мозгу загорается трусливая мысль со всем согласиться и сказать то, чего он добивается, лишь бы он перестал. – Ты пугаешь меня! Что с тобой?!

Меня забирает истерика, которая единственная помогает справиться мне со страхом. Я дергаюсь, выворачиваюсь, потом срываю с себя проклятую маску и выкрикиваю что-то бессвязное прямо ему в лицо. Я не могу больше терпеть его тиски! Он не ударяет меня, но сжимает железом. У него не руки, а жестокие захваты, из-за которых даже дышать тяжело. А меня бьет адреналином. Я то ли дрожу, то ли не могу остановиться и каждое мгновение куда-то рвусь, словно из круга власти Димитрия можно сбежать.

– Что со мной? – переспрашивает Димитрий, а трещинки на его радужке затягиваются черной краской. – Со мной ничего. А вот ты ввязалась в игру, которую не вытянешь, малышка. Я спрашиваю последний раз. Кто он и как давно ты раздвигаешь ноги перед ним?

Я судорожно выдыхаю.

Передо мной стена.

Он воспринимает мои слова за помехи и готов слышать только то, чего ждет от меня.

– Димитрий…

– Тс-с-с. – Он коротко качает головой и продолжает другим голосом, он звучит тише и спокойнее, но из-за того становится только хуже: – Думай, что говоришь. Ты можешь страшно пожалеть о каждом слове. Я не терплю ложь.

Он поднимается и вытягивает меня наверх вслед за собой. Я беспомощно ловлю ладонями воздух. Ничего не выходит, я повисаю на его крепких руках, а через пару секунд мои ноги вовсе теряют пол. Димитрий поднимает меня, не отрывая взгляда от моего лица.

– Зачем ты тогда поехала в выставочный центр?

– Просто так, развеяться…

– А на прошлой неделе? Примерки в галерее.

Я не сразу понимаю, о чем он. В моей голове всё перепуталось, и я не ждала, что меня заставят отчитываться за каждую поездку. Но я вспоминаю, что действительно задержалась в галерее. Я отпустила своего водителя – еще другого, это было до появления Клима, – и вернулась домой на такси.

– Я заболталась с девочками. Я же почти нигде не бываю…

Я запоздало прикусываю язык. Нет, я хожу на встречи и мероприятия Димитрия, я не сижу дома. Но я имела в виду свои желания. Свои встречи.

– Я о посиделках с подругами.

– У тебя нет подруг.

– Да, – я киваю, – но там были еще клиентки и мастера классные, мы просто вдруг нашли общий язык и разговорились. Ты же можешь проверить. В галерее есть камеры…

– Они не работали в тот день.

Он почти что вскрывает меня пронзительным взглядом. Ловит каждое движение на моем лице, а я не нахожу что ответить. Я не знаю, что случилось с камерами. Это просто ужасное совпадение, которое подпитало его внезапную паранойю. Но самое противное, я понимаю, что он уже проверил камеры. Уже послал своих людей туда.

Боже, но почему?

Что сорвало его с цепи?

– Клим! – зовет Димитрий рыком.

Я вздрагиваю всем телом, и он замечает это. Димитрий замирает и неотрывно следит за моей реакцией. Мне становится страшно, что я своим глупым поведением наведу его на верную мишень. И я не придумываю ничего лучше и поднимаю ладонь, дотрагиваюсь до его чужого лица.

– Скажи мне, в чем причина. Почему ты такой со мной? Вчера же все было хорошо.

– Вчера. – Димитрий кивает, он не отбрасывает мои пальцы, и это дарит мне микроскопическую надежду. – А ночью ты ворочалась и говорила во сне.

Я слышу шаги Клима. Он входит в комнату и останавливается, ожидая приказа босса.

– И что… – слова не идут, но я заставляю себя вытолкнуть их наружу. – Что я говорила?

– Я хотел успокоить тебя и обнял, – бросает Димитрий. – Ты подалась ко мне и закопалась в моих руках. И сказала, что любишь меня всем сердцем, но боишься Димитрия. Что он не должен узнать, иначе он убьет нас обоих.

Глава 13

Этого я ожидала меньше всего.

Я сама подставила нас?

– Где ее телефон? – требовательно спрашивает Димитрий, оборачиваясь к Климу. – Ей кто-нибудь звонил?

– Он у меня, – я первой подаю голос и ищу способ извернуться, чтобы достать до кармана.

Но Димитрий делает все сам. Он жестко прижимает меня к себе, буквально бросая на свое каменное тренированное тело, и опускает руку вниз. Его крупная ладонь сканирует каждый сантиметр, обыскивая, а я невольно поднимаю лицо и вижу Клима. Он так близко, всего в метре от меня. И он едва держится.

Мне тоже трудно, но я пытаюсь чуть успокоиться, чтобы не спровоцировать Клима. Если я сейчас дернусь или отпихну Димитрия с криком, он точно не сможет стоять на месте. Он кинется помогать. По его потемневшему лицу отчетливо видно, что любая мелочь может нажать на спусковой крючок.

– Никто не звонил, – говорит Клим. – Я, во всяком случае, не слышал разговора.

– Ты сваливал? У тебя был приказ не сводить с нее глаз.

– Отходил отлить и забирал пакеты у курьера. Все остальное время был рядом с ней.

– Мне правда никто не звонил, – я все же пытаюсь пробиться к Димитрию, говорю мягким голосом, которым обычно мурлыкала ему на ухо. – Я не помню того, что говорила ночью. Это какой-то бред… Пожалуйста, милый, послушай меня…

Мою щеку обжигает пощечина.

Я даже сперва не понимаю, что произошло, только чувствую, как боль жгучей волной разливается по коже. А потом я нахожу себя на полу. Димитрий ударил меня так, что я отлетела от него и рухнула вниз.

– Не трогай ее! – приказывает Димитрий ледяным тоном.

Он не дает Климу помочь мне. Я вижу его ботинки, я практически упала ему в ноги. Поэтому я не поднимаю голову, Климу нельзя сейчас смотреть на меня. Димитрий попал по свежей ране, и я боюсь представить, как скверно я сейчас выгляжу. Кровь уже выступила, а боль становится не резкой, а изматывающей.

– Я сказал, следи за словами, – говорит Димитрий, и