Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По мере того как дети растут, их способность понимать окружающих усложняется, и они, стремясь облегчить страдания других, учатся действовать более эффективно. «Что ей нужно?» и «Что было бы нужно мне на ее месте?» вовсе не одно и то же. Подлинная эмпатия требует, чтобы мы не путали два этих вопроса и были в состоянии ответить на первый.
Формирование подлинного эмпатического понимания не происходит автоматически. Оно зависит от опыта. Но похоже, что мы, обладая опытом, предрасположены прежде всего извлекать из него пользу. Исследование того, как эмпатия поощряется (или, напротив, тормозится) у детей, помогает нам понять, что такое правильный опыт. Родители могут наказать старшего брата, который обижает сестру, но, если они озабочены воспитанием эмпатии, наказание следует сопровождать вопросом: «Как ты думаешь, что чувствовала твоя сестра, когда ты отобрал у нее игрушку?» Такие вопросы побуждают детей размышлять о том, что они думают и чувствуют, а также о том, что думают и чувствуют другие. Дети воспитателей, поощряющих размышление над поступками, более склонны к эмпатии, чем те, воспитатели которых взяли на себя роль надсмотрщиков, следящих за тем, чтобы не нарушались правила. Вторые не добьются успеха, даже если правила продуманные и гуманные. Лучший способ воспитать сопереживающих, чутких детей – разъяснять и истолковывать им их поведение, а также давать возможность принимать решения самостоятельно.
Пока еще не до конца ясно, как происходит этот процесс. Но опыт воспитания эмпатии у детей полезно усвоить, если мы хотим развивать эмпатию у взрослых. Взрослым тоже нужна эмпатия, а одно только соблюдение правил ее не обеспечивает.
Эмоции и нравственная оценкаДжули и Марк – сестра и брат, студенты колледжа. Во время летних каникул они вместе путешествуют по Франции и однажды ночью остаются вдвоем в небольшом домике на пляже. И решают, что интересно и даже здорово было бы заняться любовью. Как минимум, для обоих это был бы новый опыт. Джули принимает противозачаточные таблетки, но Марк в качестве подстраховки использует еще и презерватив. Обоим очень понравилось. Но они решили впредь этим не заниматься. Эту ночь они держат в тайне, что сближает их еще больше.
Что вы думаете об этом? Это в порядке вещей, когда брат и сестра занимаются любовью?
Психолог Джонатан Хайдт задал этот вопрос людям, с которыми беседовал. Большинство из них были потрясены и, пожалуй, даже испытали отвращение. Конечно, не в порядке вещей, когда любовью занимаются брат и сестра. Но вопрос в том, почему. Почему респонденты Хайдта так безоговорочно уверены, что Джули и Марк были неправы?[45]
Хайдт предположил: большинство людей склонны принимать подобные решения, опираясь прежде всего на интеллект. Именно разум позволяет решить, хорош тот или иной поступок или плох, правильный он или нет. Эмоции вступают в действие только тогда, когда оценка уже совершена. В конце концов, как человек может почувствовать отвращение или презрение, если рассудок не подсказал ему предварительно, что подобное действие отвратительно и достойно презрения? Поскольку оценка начиналась с интеллекта, респонденты Хайдта первым делом нашли соответствующий моральный принцип: «Близкие родственники не должны вступать в интимные отношения» или «Инцест вреден, и его при любых условиях следует избегать». А эмоции стали результатом моральной оценки. И поскольку инцест – это очень плохо, люди среагировали на поступок Марка и Джули соответственно – испытав отвращение, гнев, ужас или презрение. Сначала рациональная оценка, а потом – эмоции. Они в этой модели выступают не союзниками разума, а, скорее, сторонним наблюдателем. Их дело – не мешать.
Хайдт обнаружил, однако, что часто моральные и нравственные оценки осуществляются совсем не так. Бывает, что интуиция вообще идет в обход доводов разума. В этих случаях оценка возникает одновременно с эмоцией (гневом, возмущением, отвращением, сожалением, раскаянием, стыдом, виной или любой другой). Человек в такой ситуации все еще ищет разумные основания для оправдания своей оценки, но процесс рассуждения, говорит Хайдт, следует за оценкой, а не является причиной ее. Хайдт утверждает, что, столкнувшись с историей инцеста, люди молниеносно испытывают отвращение и интуитивное ощущение: произошло что-то не то. Тогда, чтобы оправдать эту уверенность, они действуют подобно адвокату, пытающемуся выиграть дело, а не судье, ищущему истину. Они, конечно, вправе считать, что с этим делом все ясно, но их аргументы ретроспективны и, что называется, притянуты за уши.
А иногда интуиция может сослужить хорошую службу. Согласно Хайдту, интуиция срабатывает быстро, бессознательно и автоматически. Люди осознают результат этого процесса, но не сам процесс (таким же образом люди осознают результат процессов восприятия цвета – «это красная рубашка», – не имея представления о том, как работает зрение и как осуществляется распознавание цвета. Напротив, доводы, приводимые в оправдание интуиции, возникают постепенно и неторопливо, они осмысленны, требуют волевого усилия. Это не означает, что разум и интуиция не взаимодействуют или не могут работать совместно. Хайдт указывает: люди используют разумные доводы, чтобы переманить других на свою сторону. Когда они делятся своими суждениями друг с другом, они не говорят: «Я нутром чувствую, что инцест – это неправильно». Кому интересно ваше нутро? Вместо этого люди предлагают разумные доводы. И эти доводы могут создавать фреймы для оценки, которые помогают другим людям формировать их представления.
Тот факт, что люди, похоже, имеют способность к интуитивному прозрению и принимают быстрые, автоматические решения, не означает, что они всегда судят мудро. Интуиция может быть корыстной. Она может искажать действительность, порождать расовую предвзятость. Но без способности к интуиции, возникающей из эмоций, практическая мудрость, необходимая нам для повседневной жизни, была бы просто невозможной. Если бы уборщику Люку потребовалось долго размышлять, прежде чем ответить отцу пациента, он вряд ли поступил бы правильно. Иногда рассуждение дает людям возможность затормозить быстрый ход событий и проверить свои интуитивные озарения или научиться управлять ими, но чаще всего именно эмоции ведут нас вперед и управляют нами.
Побуждение к действию: эмоции и мотивацияМышление нуждается в чувствах как союзниках и по другой причине, которая является решающей. Практическая мудрость – не просто знание того, как поступить правильно, но еще и наличие мотивации поступать именно так. И зачастую побуждают нас к действию именно эмоции. Это было очевидно, когда Люк столкнулся в больнице с рассерженным отцом. Способность к эмпатии позволила ему понять, что чувствует отец, но вымыть еще раз чистую комнату его заставило чувство сострадания. Эмоции, таким образом, являются внутренним сигналом[46]. Они предупреждают: что-то требует нашего внимания, что-то пошло не так, пора действовать.
Мы читаем в газете о том, что в Африке голодают три миллиона детей. Покачав головой, мы переворачиваем страницу. А потом смотрим по телевизору документальный фильм, рассказывающий о жизни одного такого ребенка и его семьи. И мы тут же переводим деньги. Почему сухая информация о мучениях миллионов не слишком задевает нас, а яркий рассказ о страданиях одного человека тут же подталкивает к действию? Психолог Пол Словик утверждает, что в подобных ситуациях нами движут эмоциональные реакции на страдания[47]. Конкретный человек, со своим лицом, именем и историей жизни, вызывает куда более сильное сочувствие и сострадание, чем масса людей, выраженная числом, каким бы большим оно ни было. И именно сочувствие и сострадание – наши эмоции – заставляют нас действовать. Проведя ряд исследований, Словик и его коллеги продемонстрировали, что люди с большей готовностью откликаются на подробный рассказ об одном человеке, пострадавшем, скажем, от наводнения, чем на сухую информацию о сотнях и тысячах людей, лишившихся жилья. Кажется логичным, что если одному пострадавшему пожертвовали, скажем, 5 долларов, то 500 пострадавших соберут во много раз большее. На деле же чем больше число жертв, тем меньше помощь. А то и вообще никто не откликнется.
К действию нас побуждает вид одного конкретного несчастного. Наверное, мы могли бы быть устроены таким образом, чтобы мысль о трех миллионах нуждающихся вызывала в нас больше сострадания. Но мы не таковы. И дело не в том, что разум и мышление не важны, а в том, что рассуждение, ставящее во главу угла факты и цифры, не вызывает эмоций, которые мотивируют нас что-то предпринять. И поскольку практическая мудрость касается действия, а не только суждения, она невозможна без эмоций, которые побуждают нас действовать.
Страдания масс можно понять умом, но они не затрагивают эмоций. Писатель Энни Диллард иронизирует[48]: «В Китае сейчас живет 1198500000 человек. Чтобы почувствовать, что это означает, просто возьмите себя – вместе со всей своей неповторимостью, сложностью, любовью – и умножьте на это число. Никакой сложности». Диллард также приводит разговор с семилетней дочерью о 138 тысячах погибших в результате наводнения в Бангладеш в 1991 году. За обедом она говорит, что не может себе представить такое число тонущих людей. «Почему? – возражает дочь. – Это просто. Много-много точек в голубой воде».
- Сильный средний бизнес: Как справиться с семью основными препятствиями роста - Роберт Шер - Бизнес
- Цели и решения - Роберт Кийосаки - Бизнес
- Правила богатства Роберта Кийосаки - Роберт Кийосаки - Бизнес
- Бизнес – не только деньги. Система «Алмазного Огранщика» - Майкл Роуч - Бизнес
- Эффект бумеранга в бизнесе и в жизни: кармический менеджмент - Майкл Роуч - Бизнес
- Одностраничный маркетинговый план. Как найти новых клиентов, заработать больше денег и выделиться из толпы - Аллан Диб - Бизнес
- Коллаборация. Как перейти от соперничества к сотрудничеству - Мортен Хансен - Бизнес
- Битва за города. Как изменить наши улицы. Революционные идеи в градостроении - Сет Соломонов - Бизнес
- Искусство продавать. Самые эффективные приемы и техники - Аллан Пиз - Бизнес
- НЛП-технологии. Как влюбить в себя - Мартин Лейвиц - Бизнес