Иллюзии без иллюзий - Игорь Кио

Вика, как главный помощник, избавила меня от многих хлопот и забот, взяв их на себя. В те годы, когда началась наша свободная жизнь, на меня легли также финансовые, материальные и организационные заботы. И я порой не знаю: кто я? То ли гастролер, то ли коммерческий директор, то ли администратор? Потому что все свалилось на мои плечи. И вот Вика во все вникает, помогает мне в проведении художественной линии. Замечу, что я бы никакой помощи от нее не принял, действуй она прямолинейно, грубо, строй из себя хозяйку. Но она умеет быть тактичной. Наверное, потому советы, которые она дает ассистенткам, принимаются без внутреннего протеста. К тому же Вика личным примером демонстрирует необходимость того, что советует. Она всегда выглядит замечательно — и молодая девушка, которую мама далеко не всему необходимому научила, прислушивается к Викиным словам не только потому, что ей советует женщина старше ее годами и жена руководителя. Она же видит, что советы исходят от дамы, которая всем своим внешним видом подтверждает необходимость следовать ее доброжелательным рекомендациям.

Когда того требует дело, Вика может и не спать, и работать по двенадцать часов подряд, не думая про сон и отдых. Конечно, я не допускаю, чтобы подобные трудовые подвиги стали системой — и жена моя надорвалась бы. Но если в таком подвижничестве есть необходимость, она, и не спрашивая моего разрешения, вкалывает так, как не любому мужчине под силу.

Я уже говорил, что Вика — женщина кавказского происхождения. Как московский человек, я привык на завтрак выпивать чашку кофе, съедать бутерброд, в лучшем случае яичницу. И в первые недели совместной жизни никак не мог привыкнуть, что ко времени моего пробуждения (встаю я поздно) стол уставлен всем, что есть в доме. Фрукты, рыба, овощи, мясо, икра… Не зная о моих вкусах, она накрывала такой банкетный кавказский стол. Разумеется, от этого мы быстро отказались. Но про кавказское происхождение Виктории я вспомнил еще и потому, что до сих пор, когда, допустим, у нас в доме бывают гости или происходят деловые встречи с банкирами, иностранцами, импресарио, ее гостеприимство производит на незнакомых людей просто сумасшедшее впечатление. Сам я нередко возражаю против неуместного и несвоевременного обилия угощения. Ну хорошо, двадцать пять салатов, хорошо, пять горячих блюд — замечательно… Затем, как принято на Кавказе, сладкий стол. Кофе… Но к этому обязательно добавляется что-то еще. И тоже в неумеренных количествах. Словом, все, что вызывало у меня ироническую улыбку, когда я гостил в Грузии, — теперь в моем собственном доме.

Образовались новая семья и дом. Я вынужден был поначалу регулярно зарабатывать деньги «чесами» (так в артистической среде называют сверхкоммерческие гастроли) — в изнурительных поездках по Дальнему Востоку, в Магадан, Петропавловск, с легкой программой и вместе с эстрадными артистами. Мы давали иногда по сто — сто пятьдесят представлений в месяц. Переезжали из одного райцентра в другой. А годы это были еще те, когда жрать, извините, в России было нечего. И помимо того, что Вика — артистка, должна блистать на сцене, ее первостепенной задачей становилось кормление мужа-работника. В общем, актриса-домохозяйка — это тема для отдельной книги, которую я вряд ли захочу написать…

Когда люди прожили вместе более двадцати лет, становится проблемой быть всегда приятными друг другу, по возможности радовать друг друга, а не надоедать, не приедаться. Я говорю про обыкновенную семью. В которой логичным я считаю, когда муж работает на одной работе, жена — на другой: разные коллективы, разная среда, разные профессиональные интересы, а вечером они встречаются дома — и, как положено в хорошей семье, обсуждают вместе свои дела, вместе думают, как им в том или ином случае поступить, и по возможности скрашивают друг другу жизнь. Иногда, допускаю, супруги стараются провести отпуск раздельно, чтобы было потом приятнее встретиться и продолжать жизнь со вкусом. Но это, я сказал, в обыкновенных семьях. А представьте себе, когда ты вместе с женой круглосуточно — и на работе, и на репетиции, и на отдыхе, и где угодно. Это еще сложнее, когда люди уже не первой молодости. И у каждого свои недостатки, вряд ли исправимые… Сохранить доброжелательность, чувство взаимного уважения, любви — очень сложная штука. Я почему-то уверен, что здесь все зависит от женщины. Мы, мужчины, все-таки живем больше делом, а они и делом, и домом. Кстати, Вика — та редкая из жен, которая может, почувствовав мое уныние или раздражение монотонностью быта, вдруг сказать: «Пошел бы погулял, с друзьями встретился — чего дома сидеть?»

Моя Виктория — женщина, на мой взгляд, выдающаяся. Я отношу ее к той очень желаемой, но редкой категории женщин, которые помогают мужчине быть мужчиной. Наверное, если бы не она, если бы не ее присутствие в моей жизни, мне многого не удалось бы сделать.

Не стану врать, что нас с Викой обходили стороной проблемы, болезни. Но все удавалось и, даст Бог, удастся и дальше преодолевать. Феномен Виктории, возможно, в том, что, будучи по характеру самой мягкой из всех женщин, каких я только знал, она всегда оказывалась и самым сильным человеком…

Глава пятая

В УЧЕНИКАХ БЕСКОВА

Сразу выложу свой козырь.

И сразу же сам скажу о его сомнительности, не дожидаясь ничьих иронических реплик.

Я очень бережно храню — а при случае, конечно, ею хвастаюсь — фотографию Константина Ивановича Бескова с надписью: «Моему лучшему ученику от бывшего учителя».

Ну какой же я лучший ученик великого тренера, если вообще настоящим футболистом не был и всего-то прозанимался у него года полтора? К тому же примерно в одно время со мной в футбольной школе занимались Геннадий Логофет, Вячеслав Амбарцумян, будущий зять Бескова Володя Федотов, с которым мы до сих пор дружим. И вообще в ФШМ учились такие знаменитые футболисты, как Игорь Численко, Геннадий Гусаров, Виктор Шустиков… Что же, я их превосходил природным талантом? Я надеюсь, что умру не от скромности. Однако и наедине с собою я никогда не сравниваю себя с теми, кого назвал, даже в шутку. Но то, что я могу себя просто — без всяких эпитетов — причислить к ученикам Константина Ивановича, составляет мою явную гордость.

И напоминает о тайной детской иллюзии, что могу я пойти и по пути, не предназначенном мне отцом. Мне очень нравилось, что есть у меня самостоятельное увлечение, никак не связанное с домашним укладом: отец, по-моему, никогда и на футболе-то не был. Я же и во дворе играл в футбол непрерывно. И матчей интересных старался не пропускать. И без всякой протекции поступил в знаменитую ФШМ при Лужниках.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});