На пути Тайфуна - Александр Калмыков

Дело можно было бы закрывать, но оставался один очень странный момент — небольшой листок бумаги, заляпанный кровью, найденный под одним из трупов. На первый взгляд все выглядело так: советский разведчик, переодетый в немецкую форму, подошел к часовому, и показал ему этот документ. Текст в нем, правда, был напечатан по-русски, но пока солдат разворачивал бумагу, его успели убить.

Содержание документа на первый взгляд было совершенно неинтересным, обычная квитанция на оплату коммунальных услуг. Вернее, необычная. Допрос сотрудников коммунального хозяйства города показал что бланков, похожих на этот, никогда не было. Шрифт букв также был уникальным. На оборотной стороне был странный текст, не имеющий отношения к содержимому лицевой стороны. Обер-лейтенант долго изучал перевод и рассматривал красивый шрифт оригинала, и полностью утвердился во мнении, что это самая настоящая реклама. Причем выполнена она была на высоком уровне. Специалист, который ее составлял, мог бы зарабатывать большие деньги в западных странах.

Название населенного пункта тоже удивляло — Волгоград. Такого города в Советском Союзе не было. Но если в квитанции указаны плата за лифт и горячую воду, то дом должен быть новым и высотным. Следовательно, город большой, и имеет статус не ниже областного центра.

Довершала этот набор несуразностей самая главная деталь — дата квитанции. 2010-й год.

Зачем все это нужно, в общем-то понятно — чтобы отвлечь всю германскую разведку и контрразведку в этом районе. Новости, полученные утром, подтверждали эту версию. Русские перешли в наступление, и уничтожили штаб злополучной 102-й дивизии. Несколько батальонов сдалось в плен, а оставшиеся разрозненные части блокированы, и в настоящий момент их позиции обрабатываются артиллерией. Можно считать несомненным, что в течении суток — двух дивизия будет уничтожена полностью, и в линии фронта будет зиять огромная дыра, закрыть которую в ближайшее время будет нечем. При этой мысли Пауль поежился. В том районе было две железные дороги, и обе они вели прямиком в Великие Луки, где он сейчас и находился. Ничего не скажешь, удачно красные выбрали место для наступления, но сейчас надо думать не об этом.

Была еще и другая версия, что документ подлинный. Как ни странно, но успешное наступление красных укладывалось и в эту схему. Получив из будущего информацию, а может даже и помощь, русские тут же с успехом ее использовали. Этот вариант следовало тщательно проработать.

— Допустим все, что здесь напечатано, это правда. Какие можно сделать выводы? — рассуждал про себя Кайзер. — Если квитанция оказалась у разведчика, который легко с ней расстался, то он и был человеком из будущего. Для любого другого даже такой незначительный документ представлял бы огромную ценность, и его не стали бы оставлять на месте боя. Это первый вывод.

Довольный собою, обер-лейтенант налил себе коньяк и, глянув на свои погоны, выпил за очередное звание, которого он в свои пятьдесят лет уже заждался.

— Теперь, попробуем представить ситуацию в Советском Союзе будущего — продолжал он размышлять — текст русский, названия улиц остались советскими, город процветает. Значит, после победы Гитлер, как и планировал, оставил Сталину все земли за Волгой. Очевидно, Волгоград — это новая столица, заменившая Москву, которую мы скоро захватим. Некоторые локальные успехи русских, как захват Ельни, значения не имеют. — Выпитый коньяк поднял офицеру настроение, и теперь он уже перестал опасаться наступления красных. — Мудрый фюрер, конечно же, приказал этому дикарю построить новую столицу на самой границе, чтобы держать ее под контролем.

Представ себе огромный аэродром люфтваффе в пяти минутах полета от русской столицы, Пауль усмехнулся, и снова достал из сейфа коньяк. Непередаваемый аромат и вкус благородного напитка успокаивал, и помогал обдумывать все спокойно, без негативных эмоций.

— Под протекторатом великого Рейха Россия процветала, не опасаясь внешних врагов. Но неблагодарные русские, не сумевшие одолеть Германию в честной войне, придумали подлую хитрость. Они как-то смогли изобрести машину времени, как в романе Уэллса, но разумеется, воспользовались ею очень неумело. Попади они хотя бы на три месяца раньше, то смогли бы значительно улучшить ход войны. Вполне возможно, что машину изобрели арийцы в каком-нибудь исследовательском институте, из соображений безопасности расположенном на этой малонаселенной территории. Это вполне логично, ведь опыты могли сопровождаться разрушительными последствиями. Весь обслуживающий персонал набирался из туземцев, а техников, имеющих хоть какое-то образование, вызывали из ближайшего советского города. Семьдесят лет мира расслабили наших потомков, и они халатно отнеслись к охране объекта, не ожидая от этих дикарей никакого подвоха. Тогда становится понятным, зачем разведчик из будущего таскал с собой эту бумажку, и почему он действовал так непрофессионально.

Выстроенная теория была стройной и логичной. Если русский из будущего действительно существовал, то он был техником, а не кадровым военным, и его будет не трудно нейтрализовать. Если же это игры советской разведки, то нужно все хорошенько выяснить.

Спрятав бутылку подальше, Пауль приказал вызвать к нему начальника городской полиции, и стал обдумывать план действия.

Начальником полиции в Великих Луках был бывший майор Красной Армии Филипиков*. Он был одним из тех, кто главным способом продвижения по службе считал интриги и доносы. Когда в 37-м году всем доносам стали давать ход, он удвоил свои старания, и благодаря его усилиям было арестовано или уволено из армии все командование полка, в котором он служил. Поднявшись по должностной лестнице на одну ступеньку вверх, он не успокоился, и продолжал загружать следственные органы работой. Но почему-то по службе его больше не продвигали, хотя и присвоили очередное звание майора. А потом началось страшное. Ежов оказался врагом народа, и его самого расстреляли. Аресты прекратились, а рапорты Филипикова об антисоветской деятельности его командиров особисты стали просто рвать и выбрасывать. Сослуживцы перестали его бояться и теперь смотрели на него с откровенной неприязнью, многие перестали с ним здороваться. Даже лейтенанты осмеливались не отдавать майору честь, хотя это грозило им трибуналом.

Уволенные командиры стали постепенно возвращаться. Их восстанавливали в партии, и назначали на прежние должности. Сначала это был в основном средний командный состав, но потом стали амнистировать и старших командиров, возвращавшихся из тюрем и лагерей.

Майор попросил о переводе в другую часть, и его просьбу тут же удовлетворили. Новым местом службы оказалась формируемая 174-я дивизия. Когда Филипиков узнал, что ее командующий, комбриг Зыгин из реабилитированных, то немного перепугался. Но все обошлось. Майора назначили на великолепную должность — начальник отдела тыла дивизии. Комбриг был не лишен некоторых маленьких человеческих слабостей, и любил щедро угощать своих сослуживцев. Ненормативный расход водки и продуктов, которыми заведовал майор, не только обеспечивал ему расположение начальства, но и позволял хорошо зарабатывать.

Когда началась война, Зыгин проявил себя образцовым командиром. Немецкий генерал Гот, бывший невысокого мнения о советских командирах, отметил, что "лишь в Полоцке находится способный руководитель", имея ввиду комбрига. Даже попав в окружение, Зыгин смог вывести из него не только свои войска, но и всю армию. Он вникал во все тонкости управления войсками, всегда лично изучал обстановку на местности и очень бережно относился к бойцам. В историю вошла фраза, которую комдив сказал командиру подразделения, пожалевшему усталых солдат, и разрешившему им спать вместо того чтобы окапываться. — Запомните, дорогой, солдата не жалеть, а беречь надо.

Было ясно, что такой отличный командующий сделает хорошую карьеру, и под его начало скоро дадут армию. В этом случае Филипикова тоже ждало повышение. И в военное время Зыгин считал своей обязанностью хорошо кормить командный состав, для чего даже держал профессионального повара, работавшего до войны в «Гранд-отеле». В общем, должность начтыла армии была не за горами.

Но майор сделал другой выбор. Когда вермахт стал захватывать один город за другим, он убедил себя в том, что Советский Союз проиграет войну так же быстро, как и Франция. При первой же возможности Филипиков сдался в плен и стал добровольно сотрудничать с оккупантами. Сначала его назначили начальником полиции в лагере для военнопленных, где он успешно выявлял коммунистов и евреев. Его способности не остались незамеченными, и бывшего майора перевели сюда на новую должность.

Начальник полевой жандармерии встретил его на редкость любезно, и даже вышел навстречу.