Антидот. Противоядие от несчастливой жизни - Оливер Буркеман

Все это было больше похоже на приступ массового помешательства, достигшего апогея около полудня 10 мая на Ступени Хиллари, скалистой стене всего в 220 метрах от вершины, во время инцидента, впоследствии получившего название «дорожная пробка». Команды из Новой Зеландии, США и Тайваня, всего 34 человека, одновременно начали последний этап восхождения: от лагеря IV, расположенного на высоте 7 925 метров, на высоту 8 839 метров — к вершине. Американцы и новозеландцы скоординировали свои действия, чтобы обеспечить спокойный подъем и спуск с горы, но тайваньцы были не согласны отложить свое восхождение на другой день; кроме того, авангарду гидов не удалось закрепить страховочные тросы на Ступени Хиллари, как предусматривалось планом. В результате планомерное передвижение восходителей к пику быстро превратилось в подобие дорожной пробки.

Время — один из главных факторов, которые необходимо учитывать при попытках штурма Эвереста, и альпинисты обычно очень жестко соблюдают время разворота на спуск. Если выйти со станции IV около полуночи, можно рассчитывать добраться до вершины около полудня. Но если альпинистам не удается сделать это до заранее оговоренного времени разворота, которое, в зависимости от погодных условий и склонности к риску руководителя группы, может находиться в интервале между полуднем и двумя часами дня, необходимо отказаться от попытки и возвращаться в лагерь. Не сделав этого, восходитель рискует израсходовать весь запас кислорода в баллонах и остаться наедине с самой опасной погодой на Эвересте, которая обычно начинается с наступлением темноты. Однако группы, скучившиеся в «дорожную пробку» на Ступени Хиллари, продолжали подниматься, забыв о существовании времени разворота. Наблюдая за медленным продвижением восходителей в телескоп, находившийся в лагере IV, американский альпинист Эд Вистурс не верил своим глазам. «Они поднимаются уже много часов и все еще не достигли вершины. Почему они не возвращаются?» — думал он с нарастающей тревогой.

В течение еще двух часов после 14.00 — последнего безопасного времени разворота на спуск — члены всех трех групп продолжали прибывать на вершину. Последним, кто сделал это около 16.00, то есть в невероятно позднее для этого время, был Дуг Хансен, служащий почтового ведомства из штата Вашингтон и коммерческий участник новозеландской группы. Он уже поднимался на Эверест за год до этого, но был вынужден повернуть на спуск за несколько десятков метров до вершины. На сей раз ему не удалось спуститься. С наступлением темноты началась сильнейшая пурга, температура воздуха упала до –40 градусов Цельсия, и он вместе с семью другими восходителями лишился возможности передвигаться по горе. Они умирали, и все отчаянные попытки спасателей добраться до них оказались бесполезными. Спустя годы после того, как восхождения на Эверест стали доступны не только профессионалам, но и любителям, 1996 год остается рекордным по количеству смертей в истории покорения горы. По сегодняшний день никто не может внятно ответить на вопрос, почему это произошло.

Хотя вполне возможно, что ответ ясен Крису Кэйсу. Казалось бы, чем может быть полезен бывший биржевой брокер, превратившийся в эксперта по организационному поведению, в расследовании причин гибели людей в катастрофе при альпинистском восхождении? Но по возвращении домой Кэйс продолжал живо интересоваться подробностями инцидента, и чем больше деталей он узнавал, тем больше случившееся напоминало ему о явлении, которое он слишком часто наблюдал в деловой среде. Кэйс начал подозревать, что покорителей Эвереста «привело к гибели их безумное стремление к цели». По его гипотезе, они настолько сосредоточились на конечной цели — своем успешном появлении на вершине, что это стало для них не просто внешним ориентиром, а частью личности и элементом самовосприятия, причем как для амбициозных любителей, так и для профессиональных гидов-альпинистов.

Если считать догадку Кэйса верной, то по мере продвижения восходителям становилось все труднее отказаться от цели, несмотря даже на очевидные признаки того, что она приобретает характер самоубийственной.

Именно эти явные признаки и могли, по его мнению, подпитывать решимость альпинистов не отступать. Покорение вершины стало для них равносильно сохранению собственного «я». Богословский термин «теодицея» означает веру в милосердного Бога, невзирая на существующее в мире зло, — этим словом иногда пользуются, когда говорят о вере во что-то вопреки объективным фактам. По аналогии Крис Кэйс назвал описанное им явление «целедицея».

Еще во времена своей работы в бизнесе Кэйс поражался тому, насколько догматический характер приобретает целеполагание среди его коллег. Сегодня эта ситуация почти не изменилась. Широко распространено мнение, согласно которому признаки выдающегося лидера — готовность ставить перед своей организацией масштабные и дерзкие задачи и умение использовать все имеющиеся ресурсы для их решения. Сотрудникам же рекомендуется (а иногда и вменяется в обязанность) четко определять свои собственные рабочие цели, желательно в формате SMART[44]. Многочисленные пособия по самосовершенствованию заверяют: амбициозные и детально сформулированные цели — вроде «В это же самое время через год я буду женат на женщине моей мечты/сидеть на террасе моего пляжного домика/получать 10 тысяч фунтов в месяц!» — способны обеспечить доступ во все области будущей счастливой и радостной жизни. Брайан Трейси, один из наиболее страстных проповедников этого занятия, в своей книге «Цели! Как получить все, что вы хотите, быстрее, чем вам казалось возможным»[45] утверждает: «Жизнь без четких целей похожа на поездку в густом тумане… Четкие цели позволят вам вдавить в пол педаль газа вашей жизни и быстро умчаться вперед».

Но Кэйс не мог не видеть, что очень часто этого не происходит. Бизнес-задача формулируется, о ней объявляют и обычно с энтузиазмом приветствуют ее появление. Но затем постепенно начинает выясняться, что она не совсем корректна — и реакцией на это становится «целедицея». Негативные данные используются как подтверждение недостаточности ресурсов и усилий, используемых для достижения цели и в оправдание необходимости дополнительных вложений и того, и другого. Неудивительно, что в результате ситуация может стать еще хуже.

Сейчас Крис Кэйс — профессор менеджмента в университете имени Джорджа Вашингтона в Вашингтоне, округ Колумбия. Использование им случая на Эвересте в качестве метафоры одержимости постановкой целей в его лекциях часто считают неуместным. Однажды он получил по электронной почте письмо от одного из своих русских студентов со строгой нотацией: «Деловым людям не следует изучать настолько эмоциональные и трагические темы. Подобные вопросы и дилеммы, которые ставит перед человеком жизнь, следует оставить поэтам, романистам и драматургам. Эти темы не имеют ничего общего с предметной областью управления организацией». Но Кэйс с этим не согласен. В разговоре со мной он заметил: «Наверное, и дня не проходит, чтобы я не подумал о том случае на Эвересте. Как будто умер кто-то из членов моей семьи. Наверное, самым правильным в этом случае было бы сказать, что та ситуация преследует меня». Кроме того, для гипотезы Кэйса существуют убедительные подтверждения в виде данных психологического исследования 1963 года, о котором сегодня мало кто помнит. Его объектом было поведение профессиональных восходителей во время экспедиции на Эверест.

В том году 17 альпинистов решили предпринять попытку стать первыми американцами на вершине Эвереста, а психолог по имени Джеймс Лестер решил, что эта экспедиция будет отличным случаем выяснить, что именно движет людьми, которые решаются на столь амбициозные и опасные предприятия. Лестер с коллегами получил финансирование от американского военно-морского флота и собрал альпинистов в Беркли, штат Калифорния, для прохождения личностных тестов. После этого, с удивительным упорством в приверженности своему исследованию, ученый покинул солнечную Калифорнию, отправился в горы вместе с экспедицией и добрался до станции II, где провел еще одну серию тестов с альпинистами и их носильщиками-шерпами. В своей книге «Пагубное стремление к цели: трагедия на Эвересте» Крис Кэйс цитирует основные характеристики совершающего восхождение альпиниста в описании Лестера: это человек, демонстрирующий «значительную непоседливость, нелюбовь к рутине, стремление к самостоятельности, тенденцию к доминированию в межличностных отношениях и недостаток интереса к социальному взаимодействию. Их потребность в достижениях и независимости крайне велика». В этом нет ничего нового: Лестер просто подтверждает общеизвестное мнение об альпинистах, как об одиночках со склонностью к доминированию, не особенно охотно придерживающихся социальных норм. Но намного более интересные вещи выясняются после изучения дневников, которые Лестер просил участников экспедиции заполнять ежедневно во время трехмесячного подготовительного периода и в процессе самого восхождения к вершине.