Я – Алла Пугачева - Екатерина Мишаненкова

Именно тогда Пугачева попробовала себя в роли «хозяйки» целого шоу — певицы, ведущей, главной звезды и немного режиссера. Она сама придумывала костюмы, подавала оригинальные идеи и распределяла некоторые роли.

Работа над программой продолжалась пять дней. Три дня на репетиции, два на съемки. Цирковые трибуны все пять дней были заполнены, хотя билеты туда не продавались — были специальные пропуска, по которым проходили работники телевидения, артисты, циркачи и, конечно, их семьи, друзья ит. д. — в зависимости от того, кому сколько пропусков удалось урвать. На черном рынке эти пропуска стоили бешеные деньги.

А некоторые люди умудрялись проникать в зал рано утром, когда двери были открыты, и до вечера прятались под креслами. И все ради того, чтобы увидеть шоу своими глазами.

Если ты себя не любишь, то и тебя никто не будет любить. Нужно полюбить себя.

На съемках последнего «Аттракциона» 1983 года Алла Пугачева вновь оказалась в центре скандала и виртуозно из него выпуталась.

Для этого шоу она приготовила две новые песни — «Айсберг» и «Расскажите, птицы». Всесоюзным хитом предстояло стать первой из них, зато вторая основательно потрепала нервы самой Пугачевой и многим другим людям.

В тексте этой песни были слова: «Расскажите, птицы — времечко пришло, — что планета наша хрупкое стекло.» Алла ее спела, программу смонтировали и 30 декабря представили на окончательное одобрение в Гостелерадио. «Тут встал один из мерзавцев, — вспоминал Гинзбург, — и сказал, что фраза про “планету хрупкое стекло” напоминает ему Вертинского. “Что это за дешевка такая?” И мне приказали песню вырезать. Ночью у меня шел последний перемонтаж. Я попросил редактора найти Пугачеву. В Москве Аллы не оказалось, но редактор нашел ее в гостинице в Ялте или Сочи и сообщил, что песню придется вырезать. “Ах так! — сказала она. — Ну ладно!”»

В восемь утра Гинзбургу позвонил заместитель председателя Гостелерадио и спросил, вырезал ли он уже песню про птиц. Тот признался, что еще нет, но в ответ услышал не возмущение, а облегченный вздох. Оказалось, что Пугачева нашла какую-то речь, в которой Генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов сравнил мир на Земле с чем-то хрупким. Естественно, ни о какой «дешевке» после этого не могло быть и речи, песня тут же стала идеологически правильной.

Мыслить нестандартно и говорить полный бред — это две разные вещи.

С 1983 года у Аллы Пугачевой появился еще один постоянный композитор — Игорь Николаев.

Именно он был автором и ставшего суперхитом «Айсберга», и принесшей столько волнений песни «Расскажите, птицы».

В отличие от Зацепина или Паулса, которые к началу сотрудничества с Пугачевой были уже известными композиторами, Николаева она, можно сказать, «вырастила» сама. Начиная с 1980 года он работал в ее ансамбле «Рецитал» клавишником и аранжировщиком. С 1983 года стал писать для нее песни, а с 1986 года при ее поддержке начал собственную сольную карьеру.

Когда стало известно, что «Айсберг» для Аллы написал молодой композитор, с которым она давно работает и дружит, сразу пошли слухи, что между ними роман. Но сами они говорили, что их всегда связывали только творческие и дружеские отношения. По словам самой Пугачевой, Николаев стал лучшим другом их семьи и в некотором роде семейным композитором, потому что в начале 1984 года написал для дебютирующей на сцене Кристины Орбакайте песни «Пусть говорят» и «Пароходы».

Ну а для Аллы Пугачевой он создал такие хиты, как «Паромщик», «Прости, поверь», «Две звезды», «Алло!», «Озеро надежды» и многие другие.

Ко мне часто пристают: «Напишите о себе книгу! Напишите о себе книгу!» Не понимаю, зачем это делать, если я постоянно рассказываю о себе в своих песнях?

В 1983 году Алла Пугачева задумала новое шоу и пригласила себе в помощь танцора и хореографа Бориса Моисеева.

Познакомились они несколько лет назад в Юрмале, где он танцевал в шоу экстравагантный номер «Синьор Ча-ча-ча», во время которого он выходил на сцену, держа в зубах огромную розу. Узнав, что в зале находится Пугачева, Моисеев решил обратить на себя ее внимание. «И вот я вышел с этой розой, — рассказывал он, — поцеловал ее и бросил Алле на стол. Она так захотела поймать этот цветок, что только какая-то добрая случайность не позволила ей всем телом рухнуть на пол этого клуба».

После этого они познакомились и быстро подружились. Моисеев даже возил Кристину в Сочи в качестве «няньки». «Я был молод, — вспоминал он, — и интересен для Кристины, потому что со мной можно было ходить на дискотеки и вообще веселиться». В то время многие говорили, что у Пугачевой никогда не было «подружки» лучше, чем Борис Моисеев.

Когда она начала делать шоу «Пришла и говорю», в Министерстве культуры сразу ужаснулись, услышав, что там будет Моисеев. Они потребовали убрать «это непонятное существо» из спектакля. Было ясно, что их раздражает даже не он сам, а его сексуальная ориентация, хорошо известная в артистических кругах. Но Пугачева нашла выход — она заставила Моисеева отрастить бороду, и худсовету пришлось согласиться, что теперь он выглядит как мужчина.

Я никогда не знаю, что будет дальше, куда кривая вывезет.

Со 2 по 17 июня 1984 года в спорткомплексе «Олимпийский» шло шоу Аллы Пугачевой «Пришла и говорю».

Готовилось шоу долго и трудно. Одно только название худсовет три месяца не желал утверждать. Пугачева тратила массу сил и нервов на репетиции и на препирательства с чиновниками. Незадолго до премьеры у нее был нервный срыв, она рыдала и кричала: «Господи! Ни черта не готово! Ни черта не получается! Да зачем мне все это нужно? Да пропади оно пропадом! Нашли дуру — все тут делать самой!»

В шоу участвовали группа «Рецитал», танцевальное трио «Экспрессия», спортивно-эстрадный ансамбль «Лидер» и много других музыкантов, танцоров, циркачей. Сама Алла летала на трапеции, ездила по сцене на автомобиле, ходила по лучу прожектора. Стадион был забит до отказа на каждом представлении.

Но были и критические отзывы: «Если исполнитель может не понимать, что обилие антуража, такого, к примеру, как причудливые узоры лазерного луча, мириады мигающих огней, прочие свето- и пиротехнические эффекты, кордебалет в ярких одеждах, заполняющий всю сценическую площадку, отвлекают внимание зрителя, не дают сосредоточиться на песне, то режиссерский просчет очевиден. Хочется отодвинуть разом в сторону все мешающее контакту артистки с залом и ощутить наконец тот эмоциональный ток от сцены к нам и обратно, ради которого и шли мы в “Олимпийский”.»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});