Капкан со всеми удобствами - Валентина Андреева

– Вот теперь все понятно: ты впала в детство! И выходить не хочешь. Защитная реакция организма. Психика не выдержала напряжения. Только не говори о стоимости всей этой лабуды. А то и моя не выдержит…

Я еще долго вынимала из сумки пакеты, пакетики и баночки. А когда достала шесть упаковок сосисок, обрадовалась им, как родным. Половину сразу подарила Наташке – не давиться же ими до отвращения.

– Если Димка увидит все это великолепие, он тебя со света сживет. Давай хотя бы уголь в мусоропровод спустим. – Наташка выглядела искренне обеспокоенной.

– Еще чего! – возмутилась я. – Кому-нибудь подарим. У кого барбекю есть.

– Точно! – обрадовалась Наташка. – Татьяне с Сережкой!

– А у них разве есть барбекю?

– Нет. Ну и что? Пусть покупают.

– Погоди, но у них еще и дачи нет.

– Ну и что? Купят когда-нибудь. Не дарить же Светке. У нее есть и дача, и барбекю, зато совести нет. Представляешь, залепила, что у меня несносный характер. Хотя я в свое время ее добросовестно от остеохондроза спасала! А вот детское питание можно Анастас Иванычу подарить. Для мужа. Он у нее сущее дитя. И кофейный напиток туда же. Ну а остальное потихоньку используешь. Батон колбасы я в свою морозилку суну, второй… скажешь, выиграла в беспроигрышную лотерею. Обидно, конечно, бесплатно нахватать того, чего не надо. Ну да тебя не переделаешь. А я, как выяснилось, не всегда могу прийти на помощь. Кстати…

И тут я замерла. Вместе с двумя петелинскими курами в руках. Наташка тоже оборвала фразу на полуслове и испуганно затихла. В общем коридоре кто-то ходил. И это в то время, когда ходить там было некому. Одна квартира вообще пустовала. Причем года три – не меньше. Та самая Светка, у которой нет совести, вышла замуж то ли за вдовца, то ли за старого холостяка. Вместе со своим хроническим остеохондрозом. И теперь они мирно уживаются в загородной резиденции мужа где-то под Москвой. Анастас Иванович, снабдив меня своей гигантской сумкой, вместе с мужем уехала на три дня к сестре на историческую родину в город Пушкино.

– У меня квартира открыта! – трагическим шепотом заявила Наталья, не решаясь сдвинуться с места.

– Это не воры, – убежденно прошептала я. – Они бы ломились на цыпочках. И потом – у тебя собака.

– Собака как раз проявит гостеприимство. И даже тапочки принесет. Борины. Ну да их-то меньше всего жаль. Слава богу, у меня размер маленький, мои не тронут. Хотя зачем ворам тапочки?

– Чтобы не наследить.

Дверь на лестничную клетку хлопнула, я выронила обе курицы и пришла в себя. Осторожно прокралась к двери и заглянула в «глазок». Коридор, освещенный безжизненным светом люминисцентного светильника, был пуст.

– Ты уверена, что мы закрыли дверь коридора после твоего возвращения? – продолжала шептать из кухни Наташка.

– Не очень, – ответила я громко. – Но уж сейчас-то она точно закрыта.

– А что ты курами разбрасываешься? – обрела уверенность в себе подруга. – Я их тебе в морозилку пихну. Ой, тут еще одна есть. Нет, две. Одну вполне можешь сегодня на ужин подать. А кости Элька сгложет. Цепной пес, а не кошка. Может, нам ее откормить и у входной двери на цепь посадить? Будет «мявкать» кот ученый на каждого постороннего. Чуть чего, сразу пойдут клочки по закоулочкам! – Наталья подошла ко мне, выглянула в коридор и осталась довольна: – Даже не наследили. Надеюсь, обошлись без наших тапочек. Пойду проверю. А к тебе позднее зайду или позвоню. Что-то у меня твой рассказ плохо в голове уложился.

– Только не это! – прошипела я. – Больше мне не звони. Мой телефон, кажется, на прослушке. Владислав при жизни постарался.

Наташка недоверчиво посмотрела на меня и машинально похлопала батоном колбасы по ладони.

– Лешик придет – проверит. Борису я даже намекать на это боюсь. А ты придумай причину, по которой удостоилась такой чести. Только не говори, что являешься агентом ЦРУ… Слушай, да ведь этот козел с человеческой кличкой «Антон Василич» решил использовать тебя как червяка! – Наташка посмотрела на меня и поправилась: – Нет, для червяка ты полновата. Скажем, как наживку. И будет ловить на тебя бандитскую рыбку – большую и маленькую. Мне это не нравится. Даже больше, нежели то, что кто-то, не стесняясь, шляется по нашему коридору, топчет линолеум и мешает нам жить спокойной семейной жизнью. Может, отдать этот загадочный ключик Антону, и дело с концом?

– Ты имеешь в виду мой бесславный конец? – поежилась я. Слова подруги не были неожиданностью, свою роль во всей этой истории я давно поняла. Наталья сделала большие глаза и поджала губы, что свидетельствовало об обиженном удивлении. – Мне интуитивно кажется, что этот Антон, узнав, что я утаила правду, мигом сотрет меня в порошок, по консистенции напоминающий «Комет». Только в таком виде от меня никому никакой пользы не будет. Уверена, есть сторона, которой данный ключик уготован судьбой. И это не Антон. У нас имеется четыре фотографии. Я не усматриваю в них ничего криминального. Снимок с чьим-то голым задом тоже вполне безобиден, если, конечно, его обладательница не является бактериологическим оружием. Например, ВИЧ-инфицированной. Да и то ее фиг идентифицируешь. Какое отношение могут иметь эти фотографии к финансовому и семейному благополучию Антона? Тем более что его самого там не наблюдается. Жаль, что не стащила большее количество снимков! – Наташка попыталась возразить, но я ей помешала: – Нам следует найти человека, для кого фотографии вместе с ключом предназначены! Возможно, это вопрос чьей-то жизни и смерти.

– Тебе нельзя таскать тяжести, – укорила меня подруга. – Это плохо влияет на твои умственные способности. Как ты мыслишь такую операцию осуществить?

– Завтра поеду в фирму «Пантера-С» и постараюсь выяснить что-либо о…

– Правильно. Тебя хорошо встретят, проводят прямо до места назначения, где окончательно успокоят. Ищи визитку и пойдем ко мне – звонить «Пантере-С».

Я бодро вскочила и довольно быстро отыскала визитку Владислава в своем ежедневнике. Мы уже дошли до Наташкиной квартиры и подруга открыла дверь, когда на нашем этаже остановился лифт.

«Аленка или Славчик вернулись с занятий раньше времени», – мелькнула у меня мысль.

Что мелькнуло в голове у Натальи, я не знаю, но она резко рванула меня за руку и втянула в квартиру, неслышно прикрыв дверь. В отличие от двери, я все-таки наделала шороху. Чтобы не упасть, уцепилась за Натальину куртку и вместе с ней успокоилась на полу, размышляя, кто из нас виноват в оторванной вешалке. Из кухни доносились жалобные стенания собаки. Денька сидела в заключении.

– Быстро поднимайся! – прошипела Наташка. – Полюбуйся на домушника, который нам полы топчет!

Я заглянула в «глазок» и увидела мужчину, аккуратно закрывавшего входную дверь. Разглядеть лицо не удалось, да и Наташка толкалась. Добротная кожаная куртка с поднятым воротником и черная вязаная шапка оставляли для обозрения только нос, да и то в профиль. Мужчина уверенно прошел по направлению к моей двери. Я тихо опустилась на Наташкину куртку. Мысли о вешалке уже не мучили. Наташка примостилась рядом. Несколько минут прошли в напряженном молчании. Потом послышался стон открываемой и вновь закрываемой входной двери – но не моей. Димка смазал петли ужасно дорогим натуральным оливковым маслом, когда маленькая бутылочка, приобретенная для лекарственных целей, выпала у него из разорвавшегося пакета на кафель пола и разбилась вдребезги. С тех пор ни одна дверь у нас не скрипит. У Наташки и у Анастаса Ивановича – тоже. Незнакомец вошел в пустующую квартиру Светланы…

– Блин!!! Обложили! – Наташка непроизвольно втянула голову в плечи и отступила от двери.

Солнечный луч, чудом пробившийся через плотное серое ковровое покрытие небес обетованных и стекло спальни, обеспечил голове подруги такую подсветку, что я поневоле залюбовалась. Нимб создавал ореол святости, несмотря на искусственно спрятанную Наташкой шею, зажмуренные глаза и сморщенный нос. Световой эффект длился секунд тридцать, не меньше. Все это время я восхищенно молчала.

Налет святости исчез, как только подруга открыла рот:

– Урою гада! – Раньше таких слов от нее я не слышала. Не иначе как начиталась бандитских романов. – За лохинь держат!

Она открыла глаза, распрямила нос и шею и скакнула к тумбочке, на которой в живописном порядке аккуратно валялись немногочисленные предметы, необходимые для наведения марафета перед окончательным выходом в свет. Порывшись непонятно в чем, она вы – удила телефон дежурной части нашего отделения, о чем и известила вместе с многообещающим воплем «ага-а-а-а!!!». Набирая номер, лихо подмигнула мне и торжественно объявила:

– Не встретили, так хоть проводим по-человечески! – Солнечный луч, решив не бегать за Наташкой, сконцентрировался на спокойном настенном светильнике и, пораженный его ярким блеском, благодаря отсутствию малейшего следа пыли, удивленно моргнул и погас. – Попытка ограбления! Запишите адрес!.. – рявкнула Наташка в телефонную трубку. – …Уверена! А что может быть еще, если хозяйка не живет в квартире не один год, и операция по изменению пола в ее ближайшие планы не входила. По крайней мере месяц назад, когда она наезжала оплатить коммунальные услуги за очередные полгода вперед. Кстати, мужа она очень устраивала в своем родном варианте… – Наташка, решив, что немного покривила душой, зажала трубку ладонью и, сурово посмотрев в мою сторону, шепотом добавила: – Стерва она, приходится врать, а что делать?.. Рассуждать на месте будете, – повысила она голос, вернувшись к общению с милицией. – Вы обязаны внимательно отреагировать на сигналы населения, а не придумывать повод, как от них отвертеться!.. – Подруга швырнула трубку, поправила перед зеркалом волосы и ласково промурлыкала: – Ну все. Я его заложила. Одним врагом, считай, еще меньше. Теперь можно и по кофейку. Что ты стоишь, как часовой у мавзолея? Вольно!