Фиалки на снегу - Патриция Грассо

Лобелия и Рут буквально визжали от восторга. Джон перевел взгляд на свою подопечную, у которой был откровенно несчастный вид: девушка снова взялась за свой медальон — верный признак того, что она нервничала. Интересно, почему она так волнуется из-за этого выезда в свет? Неужели боится того, что ей не удастся найти себе мужа? Но ведь это просто глупо!..

— Ваша светлость, я правильно понимаю, что вы опекун Изабель? — заговорил де Джуэл. Джон кивнул.

— Тогда я официально прошу у вас ее руки, — объявил де Джуэл.

— Нет, я не дам согласия на этот брак, — ответил Джон и перевел взгляд полуночных глаз на свою подопечную, которая улыбнулась ему. Одна эта улыбка пробудила в нем поистине мальчишескую радость.

— Бедная девушка так неуравновешенна, — понизив голос, проговорил хорек. — Кто еще захочет взять ее в жены?

— Если это правда, — темные глаза Джона сузились, — то почему же вы хотите жениться на ней?

Барон пожал плечами:

— Наверное, мне просто жаль ее…

— Оставьте вашу сомнительную жалость для тех, кто в ней нуждается, — заговорила Изабель. — Я не пошла бы за вас замуж, даже если бы вы были последним и единственным мужчиной в Англии.

— Изабель Монтгомери!.. — Дельфиния задохнулась от возмущения. — Немедленно извинись!

— Не буду.

— Отправляйся в свою комнату и оставайся там, пока не раскаешься в своей грубости, — заявила Дельфиния.

— Спасибо, что избавляешь меня от его общества, — ответила Изабель и повернулась, чтобы выйти.

— Мисс Монтгомери, вы останетесь с нами в гостиной, — жестко сказал Джон, и, когда она снова села, объявил: — Изабель — моя подопечная. С этого момента слушаться она будет только меня. Барон, я предлагаю вам поехать со мной в Эйвон-Парк и подождать там приезда дам, — прибавил он, переводя взгляд на хорька.

— Дайте мне несколько минут, чтобы упаковать вещи, — кротко проговорил де Джуэл.

— Не проводите ли вы меня? — обратился Джон к Изабель. — Мне хотелось бы сказать вам несколько слов наедине.

Изабель ответила ему кивком; она явно испытывала желание оказаться подальше от своих дорогих родственничков.

— Благодарю вас, — шепнула она, пока они шли по коридору к холлу. — Но почему вы пригласили его в Эйвон-Парк?

— Я не доверяю ему, — ответил Джон, когда они оба оказались во дворе. — А теперь объясните мне, почему вас так пугает поездка в Лондон.

— Меня ничто не пугает, — возразила Изабель. — Я просто обеспокоена.

— Чем же?

— Я еще никогда не уезжала из Арден-Хол-ла, — призналась девушка, отводя глаза. — Я совершенно не знаю, как себя вести в обществе.

— Этим искусством легко овладеть, — заверил ее Джон. — Или, может быть, вы предпочли бы обвенчаться с де Джуэлом?

Изабель вскинула на него свои чудесные фиалковые глаза.

— Как вы могли вообразить такое?!

— Всем людям свойственно ошибаться, — пожал плечами Джон. — На этот раз я рад, что заблуждался в отношении вас и барона.

— На ошибках учатся, — проговорила Изабель.

Джон усмехнулся и собрался было ответить ей, но тут услышал, как открываются двери. Без сомнения, это был де Джуэл.

Легко коснувшись его руки, Изабель прошептала:

— Благодарю вас за то, что вы защищаете меня.

— Прекрасная дама, благодарю вас за то, что вы позволили мне защищать вас, — ответил Джон, взяв ее руку в свою. — Быть может, и для меня найдется место на небесах?

Изабель одарила его улыбкой, которая, казалось, озаряла весь дом словно ясное солнце:

— Все может быть, ваша светлость…

5

«Двадцать восьмое декабря. День избиения младенцев — несчастливый день, в который нельзя начинать никаких дел…»

Изабель стояла у окна спальни. Пытаясь избавиться от гнетущего ее беспокойства, она глубоко вдохнула хрустально-чистый утренний воздух, потом закрыла разукрашенное морозными узорами окно.

Прошлым вечером была первая метель — бесшумная, в отличие от летних гроз, укрывшая всю землю невесомым снежным покрывалом.

Иней одел вечнозеленые ветви падуба, с карнизов дома свисали длинные сосульки; на росшем неподалеку дереве стайка скворцов клевала схваченные морозом редкие ягоды. Под кормушками для птиц, которые она велела установить на лужайке, на снегу виднелись следы — словно благодарственная надпись, подумалось девушке.

Изабель нравилось это время года — время спокойствия и созерцания, время раздумий и безмолвия. Она наслаждалась долгими вечерами, когда так уютно было сидеть наедине с Гизелой у пылающего камина; они говорили о будущем, о темноволосом принце, который однажды придет, чтобы спасти ее…

И все это разрушил герцог Эйвон.

Через несколько минут прибудет его коляска, которая отвезет ее и ее драгоценных родственниц в Эйвон-Парк.

Поглаживая кончиками пальцев свой золотой медальон, Изабель думала о том, что с этого дня ее жизнь совершенно переменится, — и мысли эти вызывали у нее чувство тревоги. Суеверия гласили, что этот день — самый несчастливый в году для всех начинаний. Может, ей стоит написать его светлости и отложить свой приезд до завтрашнего дня? Нет, Дельфиния никогда этого не позволит.

— Дитя, что проку пытаться отсрочить неизбежное?

Изабель обернулась к Гизеле, сидевшей в одном из кресел у камина.

— Боже милостивый, ты меня напугала. Я уже рассказывала о том, что герцог слышал твои слова?

— По крайней мере десять раз.

— Как ты думаешь, что это может значить?

Гизела пожала плечами.

— Если герцог Эйвон и есть тот принц, тогда я не хочу, чтобы меня спасали, — заявила Изабель. — Его светлость слишком самонадеян.

— Все мужчины самонадеянны, дитя мое, — возразила старая женщина. — Или ты предпочтешь выйти замуж за Николаса де Джуэла?

— Я предпочла бы, чтобы меня просто оставили в покое!

— Но это неестественно! Женщине нужен мужчина, который любил бы ее и заботился о ней.

— А что нужно мужчине?

— Мужчине, в свою очередь, нужна женщина, заботливая и любящая женщина… Они — две половины единого целого. Только когда мужчина и женщина соединяются, они достигают совершенства.

— О, да мы сегодня философствуем! — насмешливо проговорила Изабель.

— А ты считаешь, что я на это не способна? — обиделась Гизела.

— Я не могу ехать, — еле слышно проговорила Изабель, погруженная в свои мысли. — Я не знаю, как вести себя в обществе, я просто уверена, что опозорюсь.

— Дитя мое, у тебя нет причин для волнения, — успокаивающе проговорила Гизела, ласково коснувшись руки девушки. — Я буду рядом и стану следить за каждым твоим шагом.

— О боже мой, я так надеялась, что ты этого не скажешь, — простонала Изабель.