Группа крови на рукаве. Том 4 - Алексей Викторович Вязовский

у него два года, получил коричневый пояс…

— Это американский журналист из Вашингтон Пост Пол Рэд — к нам подошел Виктор — Недавно в Москве

— Красный?

— Настоящая фамилия. я видел паспорт. Эй, парни, иконы нельзя трогать руками! — Луи направился к новым гостям — Это афонская Богородица! Я за нее тысячу рублей отдал

Левин мне не нравился все больше и больше.

Тем временем Китти усилила напор. Положила руку мне на колено, постоянно облизывал пухленькие губки. Но нет. Эти брекеты за зубами, очки с диоптриями…

— Ой, а пойдем купаться! Тут бассейн есть. У меня и купальник есть.

Бассейн⁈ Мне стало любопытно. Мы вышли на задний двор и тут и правда был небольшой летний бассейн, метров двадцать. Две дорожки, даже небольшой трамплин.

— Слушай, а покажи свою татуху? Я просто умираю, как хочу посмотреть ее

— Не для цитирования? — пошутил я, снимаю рубашку. Китти ахнула, вышедшие за нами дамы тоже.

— Какая пошлость! — тихо произнесла Юхневская — И это робот из будущего⁈

— Дерьмо, а не татуха — поддержал Красный. Я не заметил, как во дворик подтянулась и вся его компашка. Обожаю такие наезды — разгоняют кровь. Пол сразу хочет застолбить за собой место альфача в новой компании, ну не будем ему мешать обосраться.

Я медленно, под восхищенными взглядами женщин, надел рубашку обратно, закатал рукава. Повернулся к журналисту.

— Ты кто такой⁈

— Товарищи, господа! — между нами ужом ввинтился Левин — Не надо конфликтов. Желающие искупаться…

— Ща я этого красненького искупаю — я отодвинул Виталия прочь, кивнул Полу — Что, пойдем выйдем, обсудим татуху?

Рэд достал из кармана жвачку. Ригли. Распоковал пластинку, засунул в рот. Начал медленно жевать.

— Ты Орлов, спецназовец. Так?

Я промолчал, сложив руки на груди. Левин все-таки получит свой скандал. Вся Москва его будет обсуждать — просто уверен. Но это лучше чем писатель-фантаст против генерала.

— Чего отходить? Давай тут прямо устроим спарринг. СССР против США. Место есть — Пол обвел рукой внутренний дворик, повернулся к публике — До первой крови, а? Каратэ против… что тут в советских? Самбо?

— Ну давай тут — я тоже повернулся к гостям, подмигнул бледном Левину — Если хозяин не против

Виктор был против, но его все бросились убеждать. Народ сам освободил дворик, забравшись на крыльцо и отойдя к стенам дома. Левин уже ничего не решал.

Одеты с Рэдом мы были примерно одинаково — брюки и рубашки. На ногах ботинки. У меня легкие, у журналиста с толстой подошвой. Штанины брюк Пол сразу подобрал, встав в стойку. Ясно, будет работать ногами. Каратист туев. Ну ничего, главное дать ему вымахаться. Это если совсем отбитый профи. А если нет…

Я встал в боксерскую стойку, прижал подбородок к груди.

— Какие правила?

Левин попытался пустить ход спарринга в цивилизованное русло, но его уже никто не слушал. Каратист выдал лоу-кик по правой ноге, я ее приподнял разворачивая. Выстрелил в ответ двоечкой. Рэд разорвал дистанцию. И тут же попытался достать меня вертушкой. Выглядит в теории это красиво, но в уличных драках применимо мало. Девушки ахнули, а я подсел под ногой и влепил хук прямо в пах американца.

Гейм овер.

Глава 10

— Хр… Хр…

«Красный» дергался на брусчатке и почему-то держался не за причинное место, а за горло. И хрипел. Страшно так.

Я бросился к журналисту, перевернул его на спину. Парень начал синеть. Ебать-колотить! Да он подавился жвачкой. Каратист хуев… Я попытался залезть пальцам в рот Полу, но бестолку. Что же делать? Вроде прием первой помощи какой-то был для поперхнувшихся. Бить по спине? Нет, не то. А что же? Я перевернул журналиста обратно на живот, просунул и сцепил руки под диафрагмой.

— Разве спарринг не закончен⁇ — к нам подошел Левин, за ним подтянулись гости — Ему плохо?

— Он подавился. Сейчас сдохнет от удушья

— Хррр…

— Вызову скорую! — Левин бросился в дом

— Не успеют.

Я нажал под диафрагмой кулаком, еще раз. Пол сильно дернулся, выплюнул жвачку. Втянул со стоном в себя воздух. Потом встал на карачки, еще раз вдохнул. Все. Будет жить..

— Ю а факинг идиот — я пнул от злости встающего на ноги журналиста по пятой точке. Рэд покачнулся, попытался поймать равновесие, пара шагов и… долбодятел падает в бассейн. Рыбкой. Громкой всплеск, пузыри.

Такого шоу гости Левина еще не видели. Открыли рты, замерли.

— Блядь!! Он же сейчас потонет — я не раздеваясь нырнул в бассейн, схватил барахтающегося Рэда за шкирку, дернул к бортику.

Тут уже подключились гости, в десять рук на вытянули обратно.

— Завтра об этом вся Москва будет судачить — себе под нос пробормотал прибежавший обратно Виталий-Луи и уже нам, громче сказал: — Пойдемте, найду во что вам переодеться.

Покачивающегося Рэда подхватили его коллеги, увели в ванную. Я отряхнулся и шлепая поднялся на второй этаж. Провел пальцами по клавишам пианино. Нет, кучеряво живет Левин. Можно, можно устроится и в Союзе при сильном желании и везении. Оказывать властям важные услуги, ни в чем не знать отказал.

— Ефремова уехала домой — ко мне поднялся Виталий с халатом в руках. Точно таким же, который был на нем — На, переодевайся, он чистый.

— С чего бы это? Такое шоу устроили

— Сказала, что такой пошлости с драками и пьянством, она не ожидала. Да не так уж мы много и выпили — Левин забрал у меня мокрую одежду, открыл дверь балкона. На нем были протянуты обычные советские веревки для сушки — Имей в виду. Эта Китти…

— Да она страшная как крокодил… Что ты! Я к ней на пушечный выстрел не подойду.

— Я о другом. Она травку где-то достала. Предлагает всем.

— Вот дура. Ее же вышлю к хуям за такое

— Не вышлют. Она позитивно настроена к СССР, объективно пишет. Ты кстати, знаешь, что отделе пропаганды ведут учет публикаций каждого аккредитованного в Союзе журналиста?

Левин развесил мои вещи, закрыл балкон.

— Не знаю, но догадываюсь. Как там Красный? Жив?

— Плохо ему. Яйца болят, горло саднит. Но просил не вызывать скорую. Это же сразу в сводки попадает. Особенно, когда иностранца забирают. Сейчас налью ему Метаксы. Мне из Греции бутылочку привезли — прямо лечебная амброзия.

— Ага, одно лечим, другое калечим.

— Слушай, ты ему специально зарядил по шарам?

— Ага. Пусть почувствует разницу между карате-балетом и обычной дракой. Резко поумнеет, вот увидишь.

— Ладно, посмотрим — Луи тяжело вздохнул — Завтра к бабке не ходи на Лубянку или в ЦК дернут, объяснительную писать. Тут половина гостей стучат. Имей, кстати, в виду.

— Да я и сам отпишусь по тебе — хохотнул я, хлопнул рукой по плечу Левина — Да не бледней ты так, Виталя, пошутил я. Слышал анекдот? В тюремной камере сидельцы спрашивают друг друга — за что сидишь? Первый говорит — рассказал политический анекдот. А ты? Второй. Я слушал политический анекдот. Спрашивают третьего — а ты? Тот — за лень! Вся камера в непонятках, просят пояснить. «Да был на вечеринке. Один рассказал политический анекдот. Иду домой и думаю: сейчас, что ли донести или завтра утром? Ладно, думаю, завтра утром успеется. Ночью забрали!»

Левин не засмеялся. Даже не улыбнулся. Видать и вправду сидел он на киче и постукивал. Как говорится, не рассказывай в доме повешенного о веревке.

— Ладно, пойдем, курнем шмали. Будет хоть о чем в отчетах писать кураторам

Тут Виталя хотя был криво улыбнулся — Я тебя предупредил!

Без кислого лица Ефремовой-Юхновский веселье пошло поживее. Ко мне выстроилась очередь с просьбой приспустить рукав халата — народ разглядывал Арни, просили телефончик кольщика. Отделывался шуткой о секретной экспериментальной лаборатории. Интересно, когда у Шварца начнется карьера в Голливуде — вспомнят ли об этой татухе? Вполне могут появится вопросы. Все-таки на пол лица Терминатор очень похож на актера. Но сейчас, он кажется, известен пока только небольшому количеству бодибилдеров.

Пришел бледный Пол. Волосы торчком, веко дергается. Помялся в сторонке, потом все-таки подошел, поблагодарил за спасение. Посыпались вопросы, что за прием я использовал для откачки журналиста.

— Честно сказать, не помню название — на занятиях по военной медицине показывали — отбаярился я

— Вы не против, если я напишу о нем в газете? — в разговор влезла Китти. К этому моменту мы уже с Полом распивали мировую.

— Конечно, не против. Напишите, что это подарок советских медиков.

— Как называется метод? — в Китти проснулся окончательно журналист, она достала из сумочки блокнот

— Пусть будет, красный метод —