Эта тварь неизвестной природы - Сергей Жарковский

Он не понимал, что должно пройти время, новая жизнь должна нащупать привычную колею. Но ему опять повезло, он пережил первые месяцы нервного срыва, хватило нервов, не сорвался в пьянку, не убил никого. И вот примерно месяц назад началась среди нелегальных ходил некая движуха по объединению в артели, и объективно это центростремление имело будущее, предполагало какую-то коллективную, привычную мазу подписи по кругу. И вся дипломатия, все литературные экивоки, вся роскошь человеческого общения шли, наконец, на хер. Потому что банда она и есть банда, спина прикрыта, все падлы умрут сегодня, а мы не умрём никогда. Сбрось старость, ты доплыл, нащупал дно.

Фенимор был видный участник этой движухи, хотя и оставался пока в статусе военного трекера. И он был пацан. Он умел говорить и делать, и он понимал. Так что после стресса от невозможности безнаказанно придушить прапорщика Шульцева самое то было поговорить с понимающим пацаном, хоть и не местным, но без масок, без украшений, без понтов. И с выгодой. Давно такого не было, всё какие-то либо твари без понятий, либо менты без закона. Либо лохи, население.

Фенимор расположился в «кибитухе с зелёным столом». Таких укромин вокруг бара имелось много, некоторые сохранились с земных времён, некоторые обустроили трекеры. Что там было «обустраивать», впрочем. В любой ходок между техническими будками или стенками цехов залезть, кусок шифера или толя над головой воздвигнуть, да особо и промокнуть никто не боялся, «нейтралка» – не Беда, толь или ещё что-то такое под ноги, ящики или чурки для сидения, вот и дело, вот и поди плохо готова переговорная, или обмыть выход с выхода без лишних ушей и не под злым зорким мёртвым глазом Петровича.

– Привет, Серёг, – сказал Фенимор.

– Привет, Вадик.

– Я не понял, иду, а мне маячат.

– Я проводом сегодня в наряде. Привёз нового. – Набис выбросил под дождь сломанный ящик и вытащил из штабеля новый. Уселся, подвигал тазом. Надёжно. Положил автомат на стол (кусок ДСП, измазанный сверху зелёной краской), рядом с точно таким же автоматом Фенимора. Только у Фенимора магазин был пулемётный, сороковка.

– Это этого Блинчука?

– Ну да. Петрович его выманил.

– Планы Петровича – планы народа, – сказал Фенимор со смешком.

– Петрович дохера умный, конечно.

– Тётю Алису встретили?

– Чуть машиной не снесли. «Радуги» крупные, красочные, где ж она их нарывает?

– Её маза, Серёг. Дороги ей не перейду.

– Да, тут без базара.

– А в бар не зашёл?..

– Я провод, а не скурмач. Я не с ними, я их по наряду вожу.

– Яссн, – сказал Фенимор. – В общем, Серёг, в жилу пересеклись мы с тобой. Друга своего ты видел?

– Козлами таких друзей топчут. Крутился под ногами в школе, вот всей дружбы. Чмошник, очкарик. Мама с узла связи, папа… – Набис сдержался. – Но вот, хер что скажешь, с везением козлик, с чуйкой, и в Беде не бздо. Надо признать. Короче, он обосновал. Он действительно там был. И красный домик описал без подсказки, и надписи на КПП подтвердил.

Фенимор сильно потёр лицо обеими руками.

– Трек по времени лаговый?

– Он говорит, местами да. Одно колено объективно неделю шёл. И странно там ещё…

– Что?

– Да он объяснять задолбался, а я понять. Бэкал, мэкал. Говорю же – чмошник, ни украсть, ни покараулить. Терем-теремок по слогам до сих пор. Говорит, что, вроде как, на батуте прыгать пришлось. И сразу на пару километров за прыжок.

– То есть, трамплин там есть?!

– Вот именно. Сложный трек. Но дураку достался.

Фенимор думал. Дождь стучал по навесу, похоже как горох бросали в кастрюлю.

– Ладно, не уточняю, твой кадр. Ну а на саму-то точку он заходил?

– Испугался, говорит. Значит, правда, не заходил. Что ты там предполагаешь, Вадик? И сколько мне?

– Тормозни секунду. Ещё вопрос: он там был днём? Вечером?

Это был очень точный вопрос, по честному ответу Фенимор вполне мог выкупить Набисова кадра. Поэтому Набис скрестил руки на груди, чуть откинулся на ящике и стал молчать, ожидая ответа на свой вопрос, разумеется, более важный.

Конец ознакомительного фрагмента.