Дождь в твоих ладонях (СИ) - Дубинская Анна

— Если не прав, то докажи обратное. Скажи, что любишь его и смотришь на него также как на меня! Скажи, давай, я жду!

Я молчу, чувствуя как воздух звенит между нами. Спокойствие трещит по швам. Что он, мать твою, говорит. Все же было так хорошо… Я сейчас ему зафинтилю блин этой самой ёлкой в глаз. Неужели не понимает что своими словами глубоко ранит меня? Эгоист!

— А он тебя любит? — продолжает давить Розанов. — Он любит? Как он вообще уехал, оставив тебя одну? Он даже не звонит. Что у вас за хрень творится?

Мы останавливаемся друг напротив друга. Он смотрит долго. Порывисто дышит через нос. Рискованно стоять вот так близко друг к другу. Одна секунда и нас сметет и закружит то ли в гневе, то ли в страсти. И этот выбор предстоит сделать мне. Он-то свой уже сделал.

Такое ощущение, что мы знакомы миллионы лет, хотя я его совсем не знаю. Демид Розанов, кто ты? Ты ворвался в мою жизнь как дерзкий ураган и сейчас все меняешь в ней. Меняешь меня и одновременно разрушаешь мою жизнь, разрушаешь все что мне так дорого.

— Просто докажи, что я не прав! — вспыльчиво кидает.

Я не могу сказать или доказать ему что-то потому что сама ещё не разобралась в себе. Это слишком быстро и сокрушительно для меня. Но в одном я уверена. Я обижена на него. Он не имеет права так говорить.

— Ни тебе обсуждать мою личную жизнь, — стараюсь сказать более мягко.

Знаю, звучит больно, но иначе никак. Нужно рубить сразу с одного замаха иначе это будет походить на садомазохизм. Я кручу верчу вокруг него но сама от ворот поворот. Нет! Уж если решила, то нужно стоять на своем. И нельзя его водить за нос! Пока не поздно нужно остановится. Дура! Какая же я идиотка, что согласилась пойти с ним.

Я не могу оставить Тёмку…

— А кому? Кому если не мне? Сама ты боишься взглянуть правде в глаза, — тихо совсем недобро усмехается он.

— Это было ошибкой, пойти с тобой. Прости что дала какую-то надежду. Ничего не выйдет. Забудь ёлку, санки и разговоры. Забудь. Так будет легче для нас обоих. Забудь меня. Доставим ёлку в дом и на этом адьес.

— Отлично! Ты все сказала?

— Да.

— Класс.

Демид рывком преодолевает расстояние между нами, хватает меня за плечи и делает мне подножку. Я не могу совладать с собой. Ноги скользят и подкашиваются. Он обнимает меня обеими руками и валит нас обоих в сугроб. Мы падаем в мягкую перину. Снег летит в лицо, обжигая морозом.

— С ума спятил?! Ты совсем что ли? — кричу на него.

— Черт, не ушиблась, — согревает горячим дыханием мое лицо.

Он так близко. Почти касается моего кончика носа. Сердце ускоряется и бьётся ещё сильнее. Мне его уже не успокоить. Никакой дозы валерьянки не хватить, чтобы прекратить начинающуюся дрожь во всем теле.

— Нет, — шевелю онемевшими губами.

Молчит. И смотрит.

— Демид, прости, я не хотела и если ты подумал что возможно я как то не так…

Демид не говорит ни слова.

— Я думала что ты. Что мы… Возможно я грубо высказалась. Ты прости я не хотела тебя обидеть… Я просто, прост…

Мне не суждено договорить.

Порыв ветра, перед глазами вспышка, точно сильный удар. Раз, и меня больше не существует… Той прежней Таньки Лесных — ее больше нет. Потому что в следующую секунду Демид без предупреждения целует меня в губы.

Глава 16 "Прекрасная ложь"

Губы моей взрывной малышки мягкие горячие и такие сладкие на вкус. Не могу контролировать себя, целую резко, быстро и при этом долго, не давая ей даже вздохнуть. Ведь так долго терпел. Как будто целую вечность ждал, когда же смогу ворваться в ее личное пространство.

Таня не успевает оттолкнуть меня, теряется и тем самым даёт мне безоговорочное право контролировать поцелуй. Всего лишь короткий миг — пять-семь секунд она отвечает мне. Да, она так же ласкает меня, дразнит. Но позже, видимо осознав, что между нами происходит, прикусывает мою нижнюю губу и с силой отталкивает от себя.

Эйфория быстро обламывается. Воздух врывается в легкие вперемешку с дурманящим мой мозг запахом девушки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— С ума сошел! — кричит на меня. И тут же на мою левую щеку прилетает жгучая пощечина.

Все лицо в снегу потому что хитрая девчонка назло зацепила горсть снега перед тем как залепить мне. Щека горит от нехилого такого отпора. Сильная и своенравная.

— Может быть, — отвечаю чуть отстранившись и вытираю лицо от снега.

— Слезь с меня, ты! Ты, ты негодяй! Вот ты кто! — стучит ладошкой сжатой в кулак по плечу.

— Мне показалось что тебе понравилось, малыш.

— Нет! И не вздумай так думать, поэт! Мне не понравилось. И вообще! Вообще, мне было противно! Фу! Столько слюней!

Ее лицо красное от смущения и злости. Губы ещё влажные после сумасшедшего поцелуя. Но я, твою мать, уверен, что она отвечала мне…

— Какая прекрасная… ложь… — смеюсь ей в лицо, зная, что ее слова сплошное враньё.

Чувствую, что в таком положении я все же долго не смогу лежать. Я не железный человек. От такой близости мое желание совсем скоро даст о себе знать, и тогда она треснет мне санками по башке и оставит здесь в лесу.

— Слезь быстро! Ты не имел права так со мной поступать! Демид! — снова бьёт кулачком в плечо, но уже более ощутимо.

— Не имел. Но не мог иначе. Ну что мне сделать, если я хочу! Если я хочу тебя целовать. Стоять в стороне?

— Оставь меня в покое! Я… Я пошла с тобой, доверилась тебе, а ты! Ты так ужасно поступил!

— Ужасно? Да, да, вешай сама себе лапшу на уши. А я не поверю. Паршиво не это. Паршиво то, что ты отрицаешь, что нам хорошо вместе. Отрицаешь, убегаешь от меня. А я между прочим скоро уеду…

Не знаю зачем ляпнул это. Но реально скоро уеду, и не смотря на то что между нами было немало разговоров, я ни приблизился к своей цели даже на гребанный миллиметр. Таня по-прежнему шарахается от меня как от психа.

— Вот и уезжай, уезжай. Можешь прямо завтра. И… Так и знай, после такого я не буду с тобой вообще говорить! Ты поступил подло!

Кажется ее слова настоящие и искренние. Она нервничает. Прежняя дерзость исчезает, и в ее голосе появляется разочарование. Черт! Я точно псих. Схватил ее, повалил на снег как какой-то дикарь голодный. А ведь она не одна. Тем самым я только делаю хуже.

— То есть шансов нет! Все? Я проиграл? — обречённо выдыхаю почти в самые губы нарочно приблизившись к ней.

Она замирает. Мне до невозможности хочется, чтобы эта томительная пауза была ее раздумьем на заданный прямой вопрос.

Тишина длится несколько секунд. Как малолетний идиот почему-то верю до конца, что скажет традиционные слова — «Шанс есть всегда»…

— Ты проиграл, Демид. Между нами ничего нет и никогда не будет.

Ее слова разносит ветер, и в ушах начинает гудеть. Нет, черт побери, она не сдается. Упрямая.

— Уверена? Может дать время подумать, мм. До завтра.

— Уверена… — говорит тихим ни хрена не уверенным тоном.

— Ведь я могу уехать, и все на этом кончится. Завтра же уеду, и ты будешь дальше жить спокойно. М? Уверенна? — вспыльчиво спрашиваю.

Снова пауза. К черту ее уверенность! Одно сплошное враньё… Бесстыжая.

— Уезжай… Это мое последнее слово…

И она совершает самое дерьмовое, что могла только сделать в данную секунду. Она закрывает глаза, и я не могу прочитать ее чувства.

— Я уверенна, — снова произносит одними губами.

Ага! Размечталась! Чёрта с два я уеду!

Смотрю на ее подрагивающие веки, пушистые темные ресницы, чувственные губы… Впитываю, вбираю в себя нежные очертания ее лица. И только потом медленно перекатываюсь с нее в сугроб. Встаю. Отряхиваю одежду.

Таня ещё лежит с закрытыми глазами. Хочу помочь ей, подхожу, наклоняюсь. Но она вдруг открывает глаза и резко встаёт сама. Демонстративно не обращает на меня внимания. Поправляет съехавшую набекрень шапку, шарф. Осматривает себя и качает головой увидев липкий снег на штанах и парке.

Я молчу. И пока наблюдаю за ней у меня созревает план. Чёрта с два я уеду!