Кремль 2222. Тушино - Олег Бондарев

– Иди к своим и скажи, пусть готовятся. День‑два, и отправимся за ней… если, конечно, она сама не пожалует… снова.

– Как скажешь, о Великий!

Голос Племени вскочил с места и бросился к лестнице, дабы скорейшим образом сообщить молчунам о решении их ожившего божества. Кажется, Дети Механизмов жаждали крови Природы не меньше, чем она – их.

Громобой провожал говоруна рассеянным взглядом. На самом деле нейромант, разумеется, не желал расправляться с Природой. Напротив, он хотел объединить с ней свои усилия и, если не разом, то в несколько подходов расправиться со всеми обитающими в московской Зоне тварями.

И в особенности – с богомерзкими нео.

Единственное, чего боялся Громобой, так это встретить недопонимание. Может ведь получиться, что Природа, в отличие от нейроманта, относится к своим подопечным не так, как он – к био. Может быть, для нее они – не инструмент для достижения цели, а любимые дети?

Хотя самоубийственная атака мутантов как будто намекала на обратное.

По крайней мере, Громобой нечасто видел, чтобы кто‑то с таким рвением бросал любимых детей на амбразуру личных интересов.

* * *

– Брат?

Захар встрепенулся, нехотя оглянулся через плечо, буркнул:

– Чего тебе, Игорек?

К наступлению ночи они благополучно пересекли границу Тушино, но, поскольку склад находился на самом севере района, к нему решили отправиться уже засветло.

– Да так, смотрю, сидишь, сгорбился весь… – Дружинник швырнул на пол походное одеяло и уселся рядом с побратимом. – Замерз?

– Да нет, вроде бы, – угрюмо ответил десятник. – Нормально…

– Все перевариваешь? – кашлянув, спросил Игорь.

– Ну а сам бы не переваривал? – Захар исподлобья посмотрел на побратима. – Если б из‑за тебя кто‑то погиб?

– Он погиб не из‑за тебя…

– Из‑за меня и за меня, – упрямо заявил десятник. – Не надо меня утешать, чай, не девка на выданье.

– Я не утешаю, просто призываю не… – не придумав, чем закончить фразу, Игорь пристыженно замолчал.

К чему он мог призывать десятника? Не расстраиваться? Не переживать так сильно? Но ведь все и так понимали – вина целиком и полностью лежит на Захаре. Единственное «но» – погибнуть должен был он сам, а не Миха, но сути это практически не меняет: швырнув камень в воду, десятник невольно подписал приговор одному из дружинников, а то и всем. И как после этого «не переживать»?

«А ведь он был лучшим, всегда и во всем, – подумал Игорь, беззастенчиво глядя на осунувшееся лицо побратима. – Всегда своим примером показывал, как поступать… и никогда не ошибался».

Но случай в Строгино и последующее пленение, кажется, выбили Захара из колеи. По крайней мере, Игорь не помнил, чтобы его побратим когда‑нибудь прежде так сильно сомневался в собственных действиях.

– Не думай об этом, – посоветовал Захар. – Это только моя ошибка. Мне с ней жить.

– Но ты ведь наш вожак, – вдруг вставил Мрак.

Побратимы оглянулись почти синхронно: смуглый разведчик стоял позади с банкой консервов в одной руке и ножом в другой.

– Значит, это и наше дело тоже, – продолжил Мрак, ничуть не смущенный таким вниманием.

Игорь тихо скрипнул зубами: он хотел обсудить случившееся только с Захаром, один на один. Вмешательство кого‑то еще уж точно не планировалось. Но у опытного разведчика, похоже, было на этот счет свое, особое мнение.

– Я гарантирую, что подобного больше не случится, – заверил десятник.

– Ты не можешь этого гарантировать, – покачал головой Мрак.

Игорь одарил его красноречивым взглядом, намекая, что ему пора бы убраться восвояси, но смуглого дружинника эти экивоки, кажется, только раззадорили.

– Чего ты хочешь, Мрак? – спросил Захар.

Он смотрел на собеседника снизу вверх, но так, как будто все равно находился выше.

– Я хочу понять, насколько ты готов к роли вожака, – ответил смуглый наемник.

Игорь вздрогнул, Богдан, который сидел чуть поодаль и точил меч, замер и поднял голову. Другие тоже прекратили возню и уставились на спорящих собратьев.

На лице Захара не дрогнул ни один мускул.

– Ты намекаешь, что я должен снять с себя полномочия десятника? – сухо уточнил он.

– Ты никому ничего не должен, Захар, – снова покачал головой смуглый дружинник.

– Тогда к чему весь этот разговор? Если предлагаешь сменить меня на посту десятника, давай проголосуем, пусть люди сами решат, за кем им идти. Я готов уступить лидерство любому из вас. – Он окинул взглядом всех, кто находился в комнате. – Если это пойдет на пользу отряду, я с радостью уступлю.

– Захар, я не думаю, что это хорошая идея, – пробормотал Игорь.

– Кто за голосование? – не обращая внимания на слова побратима, спросил десятник.

– Я, – сказал Мрак. – Да и другие, надо думать, поддержат.

Воцарилась тишина. Светловолосый дружинник решил было, что беда миновала, но тут Богдан сказал:

– Предлагаю Игоря поставить десятником.

Светловолосый дружинник удивленно выпучил глаза. Он‑то предполагал, что все сведется к выбору между Мраком и Захаром. То, что кому‑то придет голову сделать десятником его, человека малоопытного и совсем еще юного, стало для парня настоящим сюрпризом.

– Естественно, временно, – тут же оговорился Богдан. – Ты не подумай, Захар, ты мне друг и товарищ, и я тебя грудью закрою от любой напасти, как и всех, кто сейчас здесь. Но, думаю, тебе лучше пока снять с себя это бремя. Уж больно на тебя ответственность давит. Я так считаю, по крайней мере.

Десятник чинно кивнул. Лицо его оставалось невозмутимым, но Игорь не сомневался, что в душе его лютует ураган эмоций.

– А что, хорошее предложение, – сказал смуглый дружинник. – Поддерживаю выбор Богдана.

Игорь с удивлением наблюдал, как, один за другим, товарищи‑разведчики голосуют за него. Вероятно, где‑то в глубине души светловолосый дружинник тоже был согласен с тем, что Захару лучше на время отказаться от роли десятника. Но это вовсе не значило, что Игорь хочет сменить побратима на посту.

А вот отряд, судя по всему, считал иначе. Чем обусловлено такое единодушие, Игорь мог только догадываться. Возможно, никто не хотел брать на себя подобную ответственность. Возможно, разведчики до сих пор находились под впечатлением от подвига Игоря, когда он спас Захара из плена, патроны честно купленные вернул да еще и автоматов несколько привез в довесок.

«Как бы то ни было, вышло неожиданно!» – отметил светловолосый дружинник про себя.

– Чего молчишь? – спросил Захар, повернувшись к побратиму.

– Перевариваю, – отозвался Игорь.

Взгляд его блуждал по комнате, перескакивая с одного боевого товарища на другого. Юный разведчик все пытался обнаружить подвох, увидеть если не глумливую улыбочку, то хотя бы ее робкую тень в линии губ кого‑то из собратьев, но все смотрели с теплом и даже надеждой. Только Третьяк в углу делал вид, что ему все равно, и смотрел в окно, за которым была только мгла.

– Сильно не обольщайся, – наставительно изрек Мрак. – Ежели что не так пойдет, мы живо переголосуем, сам понимаешь.

Он усмехнулся, и другие поддержали его улыбками, с радостью воспользовавшись этой возможностью слегка разрядить обстановку.

– Но почему именно я? – не выдержал Игорь. – Я же среди вас самый молодой! Следовательно, неопытный…

– Неопытный! – хмыкнул Богдан. – Да ты за один свой первый рейд пережил побольше, чем многие из нас за всю жизнь.

– Ну, скажешь тоже…

– Чего скромничаешь? – усмехнулся Мрак. – В одиночку все Строгино на уши поставил, предателя покарал, побратима своего вернул… Неопытный он!

Смущаться дружиннику не пристало, но Игорь не мог согласиться, не испросив мнения побратима. Он вопросительно посмотрел на Захара, и тот едва заметно кивнул – мол, дерзай, воля отряда есть воля отряда. И все равно было неловко – ощущение, будто через голову побратима прыгнул.

– Пойду наружу выгляну, – сказал Захар, поднимаясь. – Там кто?

– Радомир был с Любимом, – припомнил Богдан.

– Сменяться во сколько будем? – спросил бывший десятник, покосившись на сменщика.

Игорь замялся, а потом сказал:

– К полуночи.

– Давай я тогда пойду, – вызвался Захар. – С кем отправишь?

– Богдан? – спросил светловолосый дружинник, повернувшись к усачу.

– Добро, – кивнул тот.

– Стало быть, решили, – пожал плечами бывший десятник и пошел к двери.

Игорь провожал его задумчивым взглядом. Он смутно представлял, что сейчас творится у побратима в душе, и от этого становилось еще поганей. Назначение ничуть не радовало Игоря. Не то, чтобы он боялся ответственности, но принимать бразды правления отрядом вот так, прямо посреди рейда, было действительно странно. Ну а то, что сменял на посту он не кого‑то, а собственного побратима, только усложняло ситуацию.