Кремль 2222. Тушино - Олег Бондарев

– Думаю, ты узнаешь об этом довольно скоро, о Великий, – скорчив недовольную физиономию, туманно ответил дикарь.

– А нельзя без загадок? – спросил нейромант хмуро. – Я, как бы, совсем недавно здесь, всего знать не могу.

– Я понимаю, о Великий, – кивнул Рупор. – Представляю, каково тебе вообще было наблюдать за этим ужасным неупорядоченным миром со стороны. Думаю, ты испытывал настоящее отвращение, глядя, как мы ползаем по нашей проклятой планете без всякой цели…

– Не без этого, – честно ответил нейромант. – Но сейчас речь не об этом. Ты не виляй, а отвечай, чего у тебя за странное отношение к природе? Вы ж сами, все‑таки, как бы… ее порождения.

– О, нет, Великий! – в сердцах воскликнул Голос Племени. – Не говори так! То, что в нас течет кровь, как в других людях, еще не значит, что мы не твои дети!

– Я и не отрекаюсь от вас, – поняв, что хватил лишку, спешно оговорился бородач. – Но ты сам сказал – изначально вы сделаны из плоти и крови, а потом уже… – Он запнулся.

– Потом уже воссоединились с механизмами! – охотно пришел на выручку Рупор. – С самого детства мы испытываем тягу к ним, а до нас испытывали наши родители…

– А откуда пришли ваши предки? – воспользовавшись случаем, спросил нейромант. – Ты не знаешь?

– С севера, – ответил Голос Племени. – Ты разве не знаешь о той земле, где люди делают вид, что служат тебе, а сами продолжают уповать на природу?

– О, нет, – ответил нейромант, глядя в стену перед собой. – О той земле я знаю очень и очень многое…

Воспоминания нахлынули и накрыли Громобоя с головой. Детство в лишениях и бесконечных тренировках, карьера стаббера и, конечно же, бегство вместе с лучшей женщиной на свете теперь казались чем‑то ненастоящим, выдуманным, но нейромант знал: все это было на самом деле, все это случилось именно с ним и взаправду. Это потом, утратив Бо и обретя Щелкуна, он превратился в грязного бродягу, живущего ради одной‑единственной цели – истребить как можно больше нео, пока они не угробили его. Раньше он был чист и опрятен, а вместо бороды нейромант щеголял аккуратно стриженными усами. Теперь же Громобой вообще за собой не следил.

«Не для кого мне больше быть красивым».

Внезапно с улицы послышался шум.

– Это еще что там такое? – спросил Громобой, встрепенувшись и настороженно уставившись на дверной проем, за которым была лестница, ведущая на первый этаж.

Рупор метнулся к окну и выглянул наружу.

– А вот и сама природа пожаловала, – пробурчал он и, не говоря больше ни слова, бросился к выходу.

Не понимая, о чем идет речь, Громобой устремился было за Голосом Племени, однако тот, заслышав топот божества, обернулся и сказал:

– Не иди за мной, о Великий, молю. Лучше направь своего аватара нам в помощь. Его сила нам сейчас нужней.

Он говорил так искренне, что бородач даже не стал с ним спорить и лишь кивнул. Громобой и сам чувствовал себя еще слишком слабым для подобных рывков, но спешка дикаря немного сбила его с толку.

Рупор выбежал прочь, а нейромант вернулся к кровати, сел на нее и переключился на «Рекса».

И первым, что он увидел, едва взглянул на мир глазами Щелкуна, стала свора крысособак. Точней, это было даже целое полчище из трех дюжин особей под предводительством двух огромных псов. Никто не знал доподлинно, почему некоторые крысособаки так раздались в размерах, но, похоже, без «прожигания» в Красном поле тут не обошлось.

Как бы то ни было, сейчас мутанты обступили дом, где обитало племя Детей Механизмов, и, рыча, наблюдали за тем, как полдюжины диких туров и столько же диких фенакодусов таранят обшарпанную дверь. И более всего это походило на осаду с полноценным штурмом.

«Что происходит? – изумленно подумал нейромант. – Природа действительно объединила мутантов против этих странных дикарей? Но… как? У крысособак же умишка – с кулачок ребенка! Да они бы к живому туру в жизни не сунулись…»

Но факт оставался фактом: мутанты штурмовали дом племени. Совсем, как люди – с четким разделением обязанностей, не мешая друг другу, методично и хладнокровно.

Вдруг из одного решетчатого окна вылетело нечто блестящее, и крысособака, стоящая неподалеку от дома, вздрогнула и рухнула на землю. Приглядевшись, нейромант увидел, что из ее шеи торчит стрела. Судя по всему, Дети Механизмов начали огрызаться.

Значит, следовало вмешаться и ему, точней, его «Рексу».

Громобой не питал к Детям Механизмов особой привязанности. Но, вольно или невольно, они спасли его от смерти, а, значит, он им должен. А тут – вообще плевое дело, как на первый взгляд. Ну что такое для Щелкуна три дюжины крысособак? Так, грязь под когтями. С турами и фенакодусами несколько сложней, но они тоже мало что могут противопоставить здоровенному стальному динозавру.

Тем временем за первой стрелой последовали и другие. Приглядевшись, Громобой понял, что снаряды сделаны из стали – оттого и блестели они так в необычайно ярком свете полной луны, которая, будто огромный фонарь, прибитый к небу, освещала дом и мутов, его штурмующих. Еще одна крысособака рухнула замертво, когда «снаряд» угодил ей прямо в глаз, но это было скорей исключение, чем правило: стреляли Дети Механизмов, откровенно говоря, неважнецки. Возможно, им мешали целиться решетки, возможно, то, что четвероногие муты не стояли на месте, а будто пританцовывали, скаля зубы и рыча. Но факт оставался фактом: большая часть стрел уходила мимо цели, и боезапас племени таял буквально на глазах.

Ждать дальше не имело смысла, и Громобой без промедления бросил Щелкуна в бой. Металлический скрежет и клацанье изношенного челюстного шарнира привлекли внимание мутов, и они практически одновременно повернулись к наступающему био. Десятки разноцветных глаз уставились на приближающуюся опасность. Нейромант облизал пересохшие губы. Он не особенно волновался насчет противника – тем более, как казалось, мутанты вот‑вот побегут, напуганные гигантским стальным динозавром. Просто бородач уже немного отвык управлять «Рексом» в условиях боя. В последний раз они били наемников Арены больше двух недель назад, и тогда Громобой больше сражался на ментальном уровне, чем на физическом, пытаясь не отдать контроль над «Рексом» другому нейроманту. И вот теперь, впервые за долгое время, у них с Щелкуном появился шанс немного размять кости.

К удивлению Громобоя, мутанты не сбежали. И даже напротив – повернувшись к громадному био, они ринулись ему навстречу всем скопом. Это противоречило всем законам здравого смысла, законам природы, той самой, что породила озлобленных мутантов на свет… Тот, кто находится ниже в пищевой цепочке, никогда не нападал на того, кто прежде его ел. Прежде, по крайней мере, это была аксиома. Но, видимо, московской Зоне не чужда была жажда экспериментов. Раз весь мир сошел с ума, то почему бы его обитателям не пошатнуть сами основы бытия? Почему хотя бы не попытаться это сделать?

Бредово, да, но иного объяснения той остервенелой атаке мутантов на «Рекса» Громобой найти не мог. И было бы, на кого нападать! Даже если они каким‑то чудом одолеют био, то что с ним делать потом? Жрать там нечего, кроме мозгов, но и те так напичканы электроникой, что устанешь микросхемы сплевывать. А для чего еще нападать на кого‑то в московской Зоне, кроме как за ради пропитания?

«Самолюбие потешить? Но какое самолюбие у мутировавших псин?»

Двух особо ретивых крысособак металлическая лапа био впечатала в асфальт. Остальные кинулись врассыпную, некоторые ловко поднырнули под стальное брюхо. Щелкун махнул хвостом, отбросил нескольких скулящих псин в сторону, а трое туров, воспользовавшись моментом, с разгона врезались в незащищенную правую лапу… и та поехала!

Правая бровь нейроманта взлетела вверх. Прежде он и представить себе не мог, что тупоумные мутанты, в развитии далеко отставшие не то, что от человека, даже от тех же нео, сподобятся на столь организованную атаку. Складывалось впечатление, что у тварей Зоны тоже есть свой «кукловод», который, подобно самому Громобою, управляет действиями подопечных, иначе говоря, предает их действиям мысли.

Щелкуну пришлось выставить перед собой левую переднюю, чтобы не рухнуть на асфальт под натиском мутов. Резво оттолкнувшись, он яростным пинком отбросил в сторону рогатых агрессоров, но к его левой лапе тут же устремились дикие фенакодусы. Тут на выручку снова пришел хвост. «Рекс» вертелся юлой, отшвыривая одних мутантов и моментально проглатывая других, чтобы они больше не возвращались.

Краем глаза Громобой увидел, что из дома племени выскочили двое дикарей. Размахивая мечами, они бросились к атакующим био мутантам.

«Какого черта они тут забыли? – мелькнуло в лохматой голове нейроманта. – Неужто думают, что мне нужна их помощь?»

От своры мутантов отделился пяток крысособак – четыре обыкновенных, одна прожженная – и устремился навстречу Детям Механизмов. Вожак пропустил слабых шавок вперед, и те охотно атаковали мечников. Дикари рубились самозабвенно, однако даже не удосужились сомкнуться спинами, чем и воспользовался хитрющий «прожженный» пес: выждав момент, он напал на одного из молчунов с тыла и в считаные мгновения отправил бедолагу к праотцам. Второй мечник оказался в кольце из четырех крысособак и тоже продержался недолго: младшие отвлекли внимание дикаря на себя, а старший напал в то самое мгновение, когда риск нарваться на острый клинок оказался минимален.