Дело Ливенворта (сборник) - Анна Грин

Не стану скрывать, весь тот долгий вечер я вспоминал свидетельские показания, пытаясь вплести услышанное во время допроса в версию невиновности Элеоноры. Взяв лист бумаги, я набросал основные причины, по которым она попала под подозрение:

1. Ее вечерняя размолвка с дядей и явный холодок в их отношениях, о чем свидетельствуют показания мистера Харвелла.

2. Загадочное исчезновение одной из служанок.

3. Обвинения, брошенные в ее адрес сестрой, услышанные, впрочем, только мною и мистером Грайсом.

4. Ее увиливание от ответов на вопросы, касающиеся платка, запачканного пистолетной копотью, который был найден на месте трагедии.

5. Ее отказ говорить о бумаге, которую она якобы взяла со стола мистера Ливенворта сразу после того, как унесли тело.

6. Ключ, который обнаружился у нее.

«Темная история», – невольно подумал я, перечитывая записи, однако уже в следующий миг перевернул лист и стал писать на обороте следующие пояснения:

1. Размолвки и даже ссоры между родственниками случаются часто. Случаи, когда подобные размолвки и ссоры приводят к преступлению, – редко.

2. Исчезновение Ханны может означать что угодно.

3. Если обвинения, слетевшие с уст мисс Мэри в адрес сестры, прозвучали веско и убедительно, не менее веско и убедительно прозвучало ее публичное заявление, что она не знает и не подозревает, кто мог совершить преступление. Несомненно, обвинение было брошено спонтанно, но верно и то, что произнесено оно было в порыве сиюминутного возбуждения, без мысли о последствиях и, возможно, без должного обдумывания фактов.

4, 5. Невинный человек, мужчина или женщина, под влиянием страха легко может сказать такое, что скомпрометирует его.

Но ключ! Что сказать на это? Ничего. Ключ находился у Элеоноры Ливенворт, объяснений этому она не дала, и это вызывало подозрения, которые даже я не мог не признать. Дойдя до этого места, я сунул бумагу в карман и взял вечерний «Экспресс». Мой взгляд сразу же приковали к себе следующие строки:

ШОКИРУЮЩЕЕ УБИЙСТВОМИСТЕР ЛИВЕНВОРТ, ЗНАМЕНИТЫЙ МИЛЛИОНЕР, НАЙДЕН МЕРТВЫМВ СВОЕЙ КОМНАТЕПРЕСТУПНИК НЕИЗВЕСТЕНОРУДИЕМ СТРАШНОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ СТАЛ ПИСТОЛЕТ –НЕВЕРОЯТНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

Ах, во всем этом было хотя бы одно хорошо: мисс Элеонору пока еще не записали в подозреваемые. Но чего ждать от завтрашнего дня? Я вспомнил выразительный взгляд, с которым мистер Грайс передал мне ключ, и содрогнулся.

«Она не виновна, иначе и быть не может», – твердил я мысленно, но потом остановился и спросил себя: а какие есть тому гарантии? Только лишь ее прекрасное лицо. Только, только ее прекрасное лицо… Смешавшись, я положил газету и пошел вниз. Как раз появился посыльный с телеграфа с посланием от мистера Вили. Подписано оно было хозяином гостиницы, в которой остановился мистер Вили, и говорилось в нем следующее:

Вашингтон, округ Колумбия

Мистеру Эверетту Рэймонду

Мистер Вили сейчас лежит у меня дома, больной. Телеграмму ему не показывал, боюсь последствий. Покажу, как только будет уместно.

Томас Лоуорти

Я задумался. Откуда это неожиданное чувство облегчения? Быть может, я бессознательно боялся возвращения начальника? Но почему? Кто лучше его знал тайные пружины, управлявшие этой семьей? Кто еще мог указать мне верный путь? Возможно ли, что я, Эверетт Рэймонд, не хотел узнать правду? Нет-нет, этого нельзя допускать даже в мыслях. Я снова сел за стол, достал свой список, перечитал его и напротив пункта 6 красивыми, крупными буквами написал слово «подозрительно». Так-то! И пусть теперь кто-то попробует упрекнуть меня в том, что я позволил колдовскому лику ослепить себя настолько, чтобы не увидеть то, что в женщине без претензий на красоту было бы сразу воспринято как почти бесспорное доказательство вины.

И все же, закончив писать и перечитывая написанное, я вдруг произнес: «Если она скажет, что не виновата, я поверю ей». Мы, люди, – порождение собственных пристрастий.

Глава 11

Вызов в суд

Цвет вежливости[10].

Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта

Утренние газеты вышли с более подробным отчетом об убийстве, но, к моему огромному облегчению, ни в одной из них имя Элеоноры Ливенворт не упоминалось в той связи, которой я больше всего боялся.

В «Таймс» в последней заметке говорилось:

Щедрое вознаграждение будет выплачено родственниками покойного Хорейшо Ливенворта, эсквайра, за любое сообщение о местонахождении некой Ханны Честер, исчезнувшей из дома номер… по Пятой авеню вечером 4 марта. Это девица ирландского происхождения, примерно двадцати пяти лет, и узнать ее можно по следующим приметам: высокий рост, стройная фигура; волосы темно-каштановые с рыжиной; лицо свежее; черты тонкие и изящные; кисти рук маленькие, но на пальцах многочисленные следы от уколов иглой; ступни крупные, выглядят грубее кистей. Когда Ханну Честер видели в последний раз, она была в платье в коричнево-белую клетку, после чего, предположительно, закуталась в очень старую красно-зеленую шаль. Кроме обозначенных выше примет имеет на запястье правой руки крупный след от сильного ожога и пару оспинок на левом виске.

Эта заметка придала моим мыслям новое направление. Как ни странно, я очень мало думал об этой девушке, но в то же время было совершенно очевидно, что именно она – тот человек, от показаний которого, если они будут даны, зависит следствие. Я не мог согласиться с теми, кто считал ее непосредственно причастной к совершению этого убийства. Соучастник преступления, понимая, с чем имеет дело, прихватил бы с собой все свои деньги, но пачка купюр, найденная среди вещей в сундуке Ханны, указывала на то, что она бежала в спешке. С другой стороны, если она неожиданно столкнулась с убийцей, занятым своим черным делом, вряд ли ее могли увести из дома совершенно бесшумно, так, что этого не услышали леди, хотя у одной из них дверь комнаты была открыта? Естественным побуждением невинной девицы при таких обстоятельствах является крик, однако крика никто не слышал, она просто исчезла. Какие выводы можно было сделать из этого? Что она знала человека, которого увидела, и доверяла ему? Подобное не казалось мне вероятным, поэтому, закрыв газету, я решил отложить дальнейшие рассуждения над этим делом до времени, когда появятся новые факты, на основании которых можно будет выстроить свою версию. Но властен ли человек над своими мыслями, когда он возбужден до предела? Все утро я покручивал в уме известные мне обстоятельства этой трагедии и неизменно приходил к одному и тому же выводу: Ханну Честер нужно найти, или же Элеонора Ливенворт должна объяснить, когда и каким образом ключ от двери библиотеки попал к ней.

В два часа я вышел из конторы, чтобы присутствовать при продолжении допроса, но меня по дороге задержали, поэтому в дом Ливенворта я попал уже после того, как присяжные приняли решение. Меня это расстроило, особенно потому, что я упустил возможность увидеть Элеонору Ливенворт – она удалилась в свою комнату сразу после того, как присяжные разошлись. Но я нашел мистера Харвелла, и от него узнал, каким был вердикт: «Смерть от пистолетного выстрела, произведенного неустановленной личностью».

Для меня такой исход дела стал большим облегчением. Я боялся худшего. Так же я не мог не заметить, что, несмотря на всю собранность и бледность, секретарь разделял мое удовлетворение.

Что обрадовало меня меньше, так это тот факт, вскоре доведенный до моего сведения, что сыщик вместе со своими помощниками покинул дом сразу после оглашения вердикта. Мистер Грайс был не тем человеком, который может бросить дело, пока хоть что-то важное, связанное с ним, остается без объяснения. Возможно ли, что он намерился предпринять какие-то решительные шаги? В некоторой тревоге я уже хотел поспешить за ним, чтобы выяснить, что он задумал, когда мое внимание привлекло неожиданное движение в окне на нижнем этаже дома на противоположной стороне улицы, и, присмотревшись, я различил лицо мистера Фоббса, выглядывавшего из-за занавески. Это наблюдение убедило меня в том, что я не ошибся в оценке мистера Грайса, и я, охваченный жалостью к оставленной всеми девице, брошенной сносить превратности судьбы, предвестником коих был этот приставленный к ней соглядатай, вошел обратно в дом и послал ей записку, в которой как представитель мистера Вили предложил свои услуги в случае непредвиденной необходимости, сообщив, что меня всегда можно найти в моей квартире между шестым и восьмым часами. После этого я направился к дому на Тридцать седьмой улице, где вчера оставил мисс Мэри Ливенворт.