Мой бывший пациент - Анна Григорьевна Владимирова

титана. А это значит, что тебе стоит превысить скорость, Ива.

Я послушно надавила на педаль, вцепляясь в руль, а Стас поднес мобильник к уху. Ждал он долго. Видимо, Давид все же иногда был образцовым мужем. Но не сегодня.

— Это Князев. На нас с Ивой напали в палате сотрудники в форме оперативников. Тебе лучше поспешить туда, пока их не прибрали. — Давид что-то сказал ему, на что Стас ответил: — Есть подозрение, что уровень выше твоего. Я думаю, мне нужно теряться. Ива со мной. Ее видели, уверен — не оставят в живых. Ты ничего для нас не сделаешь. Нет. Давид, нет, я не приеду. Потому что через полчаса к тебе заявятся с ордером и потребуют меня выдать по факту убийства охранников. Киллеры вышли к ним на замену. — Видимо, на этом у Горького, к моему сожалению, закончились предложения, а Стас тяжело вздохнул, горбясь в кресле.

— Тебе нужно остановить кровь, — заметила я нервно.

— Сама остановится, — самоуверенно заявил он. — Езжай быстрее.

— Что ты планируешь?

— Отъехать подальше, оставить тачку и пересесть на другую.

— Откуда мы возьмем другую? — хмурилась я, тяжело дыша.

— Возьмем.

Сердце колотилось в груди, не давая подсказок — мой это страх или его измотанность. Одно было понятно — нам надо передохнуть и оказать помощь ему.

— Нужно вытащить из тебя пулю, — глянула я на Стаса. Он полулежал на сиденьи, оперевшись затылком о подголовник, и сжимал плечо здоровой рукой. Сердце продолжало колотиться в горле. — Стас…

— Едь вперед.

— Да что б тебя! — процедила я и потянулась к своей мобилке.

— Что ты делаешь? — насторожился он, но я уже набирала Давида.

Он ответил сразу.

— Ива, где вы?

— Слушай, мы едем как раз в сторону твоего старого дома. Можно у тебя пересидеть? Стас ранен.

— Конечно. На насколько все плохо?

— Я не знаю еще. Если будет плохо, вызову своих.

— Никого ты не вызовешь, — процедил Стас и вырвал у меня мобильный. — Рули давай!

— А ну перестань себя так вести! — вскричала я, не забывая поглядывать на дорогу. — Если ты сдохнешь, проку будет мало в наших маневрах!

— Я не сдохну, — заверил он меня авторитетно.

— Я еду к Давиду. Там нас искать не будут.

А он вдруг открыл окно и выбросил мобильный.

— Что ты делаешь?! — вскричала я, сбрасывая скорость.

— Газуй давай! Тут нет камер, — спокойно закрыл он окно. — Я выбросил свой мобильный. Твой пока оставим.

Я глубоко вздохнула, стиснув зубы, и прибавила скорости.

В произошедшее верилось слабо. Сначала я совершаю преступление, потом становлюсь свидетелем другого и заложницей обстоятельств и своего пациента. А еще сердце… Оно скакало в груди, сбивало дыхание и вызывало тревогу за того, кому я его отдала. Только сейчас подумала, что, наверное, для меня это было единственным вариантом — всучить свое сердце едва ли не насильно во временное пользование. По-другому и быть не могло.

— Ладно, поедем к Давиду, — согласился Стас.

— Тебе плохо? — глянула на него встревожено.

— Ива, я с пулей в плече после операции на сердце, — усмехнулся Стас устало. — Мне не может быть хорошо.

— Держись. Мне тебя еще оперировать сегодня.

— Надеюсь, у Горького в доме есть, чем напиться, — пробормотал он еле слышно.

Глава 5

Когда адреналин схлынул, стало нехорошо. Мне показалось, я даже отключился, а потом почувствовал, как Ива меня трясет.

— Стас… Стас, не отключайся… — Ее голос дрожал. И это вытолкнуло меня из полудремы.

— Я силы экономлю, — прорычал и едва не выпал из дверей ей в руки.

— Черт! — Она подхватила меня под руку, и та отдала болью, от которой едва не отнялась половина тела.

Я скрипнул зубами, сдерживая стон и огляделся. Кладбище? Или у меня уже предсмертные глюки?

— Горький живет на кладбище? — проморгался я, оглядываясь.

— Да, — отстраненно ответила Ива, явно оценивая, могу я стоять или отходить ей не стоит.

— Я в норме, — огрызнулся и направился к калитке. — Ну и дыра…

Тут пахло сыростью, прелой листвой и немного дымом. С кладбища наползал туман, подбираясь к машине и сочась через деревянный забор.

— Это место неплохо подойдет для твоего плана, насколько я его вообще понимаю, — донеслось до меня раздраженное. Хлопнули двери — в тишине вышло оглушительно.

— Мне кажется, или ты не одобряешь мой план? — проследил я за ней хмуро, когда она обошла меня и опустилась на коленки перед калиткой. — Что ты делаешь?

— Ищу ключи…

— Откуда ты знаешь, где ключи?..

Но ведьма не снизошла до ответа. Ключи она действительно нашла, открыла калитку и посторонилась. За дверью виднелась вымощенная дорожка к мрачному дому. Ну просто как в фильме ужасов.

— Только не говори, что мы сейчас должны разделиться…

— Не думаю, что ты в состоянии сейчас на такие маневры. — Наверняка, закатила глаза, а я запоминал это все, чтобы предъявить счет. Хорошо отвлекало от боли.

Значит, в то, что ей надо уносить ноги от киллеров, она не верит. И считает, что у меня паранойя, а ей нужно позвонить Горькому, вызвать бригаду и, наверное, для полного счастья еще и Игорю нажаловаться.

В доме, вопреки ожиданиям, оказалось очень неплохо. Современный ремонт от порога, и никаких трупов, паутины и битых окон на полу.

— А Горький — любитель нагнать драматизма…

Ива уверенно прошла по коридору и скрылась в какой-то комнате. И снова меня это задело — откуда женщина может знать, где у мужика ключи хранятся, и в какой стороне нужное ей место в доме?

— А я смотрю, у тебя богатый опыт любовных похождений. — Комната оказалась кухней. Я прошел в нее, стараясь держаться поближе к стенке. — Горький? Правда?

Ива даже не глянула на меня. Над кухонным столом горела лампа, а ведьма выворачивала все из своего узла, остервенело в нем шарясь и раскладывая необходимое.

— Раздевайся, — приказала нервно.

Бесило. То, что она не считает, что должна мне что-то объяснять, и продолжает командовать. В груди набухала жгучая злость, неплохо обезболивая.

— Раздевайся! — повторила она с нажимом