Пятнадцать ножевых (СИ) - Вязовский Алексей

— Яволь, мой генерал!

Меня слегка отпустило, я сел обратно на стул.

— И это все, Панов? — Лиза засмеялась — Не узнаю тебя.

— Тяжелый день. Вернее, ночь.

— Слышал? На Кропоткинской набережной автобус в реку упал. Отцу звонили знакомые из 9-й больницы. А еще поезда столкнулись на станции Ока. Десятки погибших.

Я офигел. За сутки сразу два ЧП?!

— Отцу сказали готовить койки, но пока не понадобилось. Раненых раскидали по номерным больницам. А на Кропоткинской какой-то фельдшер отличился. Лично нырял, спасал людей. Представляешь?

Я усмехнулся, сходил в коридор, принес на кухню сумку. Вынул из нее еще влажные вещи:

— Очень даже представляю.

Глава 7

Зашел в ванную, вытащил таз и побросал рабочую одежду. Лиза наблюдала за процессом молча, видать, пыталась сопоставить то, что видит, со сказанным. Наконец, шестеренки у нее в голове, наверное, зацепились в нужном порядке, и она спросила:

— Андрюша, это?..

— Мокрая одежда, — улыбнулся я, проследив за ее взглядом.

Можно подумать, она никогда не видела мокрых брюк или носков. Как загипнотизированная, Лиза провожала глазами каждую деталь гардероба. Хотя что там следить? После первых двух предметов я как раз понял, что доставать по одной нерационально и просто опрокинул всё оптом.

— Ты же мог... — похоже, девушка на время утратила способность проговаривать фразы до конца.

— Но не получилось, не хватило терпения, пришлось выныривать на поверхность, — развел я руками. — Так что не судьба принести две гвоздики к моему портрету в вестибюле института.

— Что ты хоть говоришь, придурок! — игривое настроение у Шишкиной куда-то улетучилось. Странно, в молодости такие разговоры именно как шутки и воспринимаются. Или я со старостью перепутал?

— Всё, ладно, я в душ, — сказал я, поднимая тазик с пола. — Ты со мной?

— Нет, я же... — блин, а она реально смутилась. Студентка пятого курса меда! Да про них же анекдоты рассказывают! А оно видишь как в жизни — вроде и современная, и раскованная, я же помню, она даже инициативу проявляла, а столкнулась с обычным физиологическим процессом, и пиши пропало.

— Чай тогда завари, — попросил я. — Пожалуйста.

Вот как душ включил, так всё и прошло. В смысле, напряжение. Вот вроде и ходил, что-то делал, разговаривал, с начальником ругался, а оно не отпускало. Кстати, а почему я с Лебензоном завелся? Тоже загадка. Подозреваю влияние студента, он, гад, втихаря партизанит из подсознания. Я бы старый на этого крикуна вообще не реагировал. Визжит — и хрен с ним, работа у него такая. А тут — умничать полез, послал открытым текстом.

Но Лебензон этот — дело вторника. А сегодня мне идти и знакомиться с родителями вот этой самой девушки, которая сейчас дрожащими пальцами засыпает чай в заварник. Чья инициатива? Моя? Её? Чего хотел от этого парень? Точно жениться? Или какие-то вопросы решить? Папаша Лизы, судя по рассказу Давида — заведующий кардиологическим отделением ЦКБ. В народе «Кремлевки». Поди лечит всех старцев из политбюро. Таких людей плотно пасет КГБ и я вступаю на очень-очень тонкий лед.

Что-то царапнуло, пока я размышлял о родителях Лизы. Какая-то мысль, что я должен был сделать и до сих пор не додумался. А надо. И тут до меня дошло. Из своей жизни я вытеснил маму Панова. Папа студента давно подался в эмиграцию, попив из козлиного копытца. А она живет в Орле, и хоть Панов последние года два немного отдалился от нее и даже на зимние каникулы не ездил, ограничиваясь короткими поездками на выходные, но связи не терял. Вроде она свою жизнь устраивает. Как там говорилось в социальной рекламе: «Позвоните родителям!». Надо прямо кровь из носу купить этот злосчастный талончик на межгород и напомнить о себе. Всё в порядке, мам, учусь, работать устроился, жениться не собираюсь, детей еще не заделал. Остальное она сама расскажет.

Вдруг дверь ванной открылась. Вошла Лиза. Ни говоря ни слова, стянула с себя платье, распустила волосы. Потом, покраснев, расстегнула черный бюстгальтер. Ничем не сдерживаемая грудь третьего так размера призывно колыхнулась. Да, про четвертый — это мне тогда показалось. Я сглотнув слюну, уставился на крупные розовые соски.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Награда нашла героя?

— А так точно ... ну можно? — Лиза все еще сомневалась, нервно мяла в руках бюстгальтер

— Если осторожно!

Осторожно не вышло.

Подруга оказалась девушкой страстной и чувственной. Сначала стеснялась непривычной обстановки. Но потом развернувшись ко мне шикарным задом, разошлась, начала стонать в голос.

— Лиза, соседей перебудим! Утро же!

Мои недолгие призывы остались без ответа — девушка только ускорилась, подаваясь ко мне всем телом.

*****

Мы сидели на кухне и пили чай с принесенными хозяйственной Лизой сушками. Я одеждой не заморачивался, всё равно сейчас надо лечь и поспать пару-тройку часов хотя бы, а Лиза напялила мою рубашку. Надо, конечно, сходить за продуктами. Типа, обрасти домашним уютом. Все эти печеньки, картошка с луком в ящике, легендарная докторская колбаса по два двадцать и молоко в тетрапаках. И пиво без этикеток. После случившегося моя девушка (ну да, кем же она может быть после такого?) большей частью молчала. Наверное, пыталась понять глубину морального падения и возможности продолжать существование после случившегося. Секс во время месячных! Такое бывает только на загнивающем Западе. Я тоже оценивал ощущения. Первый раз, как-никак. Да уж, молодость тут имеет явные преимущества. Впечатления от процесса намного ярче. Будо в том анекдоте про Вовочку — не знаю, как это называется, но теперь это мое хобби на всю жизнь!

— Так, давай пройдемся по сегодняшнему вечеру, — предложил я. — Я раньше с родителями девушек не знакомился, подкачать не хочется.

— Угу, — кивнула Лиза, что-то разглядывая в чашке.

— Ну-ка, посмотри на меня, — сказал я, и продолжил, когда заглянул ей в глаза: — Всё хорошо. Ты что, против экспериментов? — дождался робкого отрицания. — Тебе понравилось? И мне. Так что всё просто замечательно. Впрочем, если ты не уверена, можно и повторить.

Большой плюс всех этих душевых забав — не надо предохраняться.

—Воспользовался моей беспомощностью, гад, и нагло надругался, — засмеялась Лиза. — Оставим это в качестве эксперимента. Так что там про родителей?

— Предлагаю пройтись по основным пунктам и освежить память. Представь, что я ничего про них не знаю — где живут, кем работают, всё вот это. А ты мне расскажешь о них. Поехали!

Я сидел, подперев тяжелеющую от информации и дум голову, и вникал. Блин, эти люди с таким как я могут разговаривать только в одном случае: позвать отнести что-нибудь. Как я в это попал, жалкий провинциал без связей и славный смазливой рожицей и скрытым в штанах достоинством? Что-то тут нечисто. Может, они свингеры-извращенцы? Или сектанты-сатанисты и собираются принести меня в жертву? Нет, не про то я думаю. Глупости из будущего в голову лезут. Ладно, возьмем на веру предложенный вариант, что они просто хотят познакомиться с парнем своей дочери. Ну, знаете, полюбопытствовать забавной зверушкой. Не рассыплюсь. А вдруг они замечательные ребята и пожелают мне помочь просто так. Мне тоже смешно. Зав кардиологией в ЦКБ и преподаватель английского в Мориса Тореза? Ага, спят и видят, как меня облагодетельствовать.

Так как это не сватовство, а просто неофициальный визит, то остановились на обычных темных брюках с серым пиджаком и рубахе в тонкую голубую полоску без галстука. Скромно и со вкусом.

— Часы надеть не забудь, а то я смотрю, ты без них ходишь в последнее время, — напомнила Лиза.

Что там у меня? Патек Филипп? Ладно, покопаюсь в вещах, найду.

Тут я понял, что мне надо срочно поспать — притяжение подушки даже на кухне чувствовалось всё сильнее. И Лиза тоже засобиралась — помогать маме в рубке салатов и сервировке. За мной остался тортик и цветы.