Концерт для скрипки со смертью - Синтия Хэррод-Иглз

– Хотел бы я, чтобы мы встретились много лет назад, – сказал он то, что многие люди говорят в такие минуты.

– Но, может быть, тогда я бы тебе не понравилась, – утешающе ответила Джоанна.

– Наверняка понравилась бы. Ты должна была... – Зеленый люминесцирующий циферблат радиочасов рядом с ней притянул его взгляд. Он слегка повернул к нему голову и похолодел от ужаса. – Иисусе, это же двадцать минут седьмого!

– В самом деле? – Непохоже было, чтобы она была встревожена этой новостью.

– Но этого же не может быть! Мы не могли проспать всю ночь напролет!

– Ну, не скажу, что это была вся ночь, – промурлыкала она, а затем, видя, что он действительно растерян, спросила уже серьезней: – В чем дело?

Но он уже откатился от нее к краю кровати и, свесив ноги, шарил руками по полу в поисках своей одежды. Она поняла, что было не так, и углы ее рта кисло изогнулись книзу.

– Господи Христе, – бормотал он, – как же так получилось? Что мне теперь, к черту, делать? Иисусе!

Она подвинулась вперед, чтобы видеть его.

– Ты не можешь сейчас ехать домой, – сказала она рассудительно. – Тебя не было там всю ночь, вот и все. Иди обратно в постель хоть ненадолго. Семь часов – это слишком рано для того, чтобы начинать выдумывать извинения.

Но это не помогло: мир накатился на него, как рухнувшая скала. Вся эта чистая радость была заблуждением, его всемогущество улетучилось. Дома наверняка ждал скандал, и он должен был обдумать ту ложь, которую расскажет. Вероятно, Айрин не поверит; ему становилось все хуже, независимо от того, поверит она или нет.

– Боже, – бормотал он, – Иисусе.

– Отнесись к этому полегче, – протестующим тоном сказала Джоанна.

Он покачал головой, ссутулив плечи и отодвигаясь.

– Мне необходимо сделать несколько звонков, – с жалким видом проговорил он. – Извини, пожалуйста.

Она посмотрела на него более долгим взглядом, затем тихо встала с противоположной стороны постели и завернулась в кусок хлопчатобумажной ткани, скрывая под ней свою сияющую наготу.

– Телефон рядом с тобой. Я пойду приготовлю чаю.

Она вышла, и он понял, что она не желала слышать, как он лжет, и это, пожалуй, было для него хуже всего. Он потянулся к телефону. Атертон долго не снимал трубку.

– Я был в душе. Что случилось? Вы рано встали.

– На самом деле я еще и не был в постели.

– Что?

– Не был в своей собственной постели. Меня не было дома всю ночь.

Короткое и ужасающее молчание на той стороне. Потом:

– Я, наверное, плохо расслышал. Пожалуйста, скажите мне, что вы не имели в виду того, о чем я подумал.

По тону его голоса Слайдер понял, что Атертон и в самом деле не думает, что все так и есть, как это можно понять из его слов, и это произвело на него еще более подавляющее действие.

– Я был с Джоанной Маршалл. Я и сейчас у нее.

Еще одна, еще худшая пауза.

– Иисусе, шеф, вы же не хотите сказать...

– Я пригласил ее на ужин, а потом... – Не было никакого приемлемого способа закончить эту фразу. Слайдер ощутил растущее чувство раздражения и вины. – Ох, ради Бога, не должен же я изобразить для тебя все в картинках, а? Можешь воспользоваться своим воображением. Ты сам частенько этим занимаешься.

– Да, но я...

– Проблема в том, что я должен что-то сказать Айрин. Могу я сказать, что был у тебя?

– О, это просто великолепно! – голос Атертона стал жестким. – Она будет просто обожать меня после этого.

– Ну, я не думаю, что ты ей здорово нравился в любом случае. Так что никакой разницы уже не будет. Ну, пожалуйста. Я позвоню ей и скажу, что мы работали допоздна у тебя дома, потом немножко выпили, а ехать домой было уже поздно.

– А почему вы не позвонили ей от меня?

– О Боже! Было уже поздно, и я подумал, что она уже спит и не хотел будить ее.

– Иисусе! И это – лучшее, на что вы способны?

– А какого еще черта я могу ей сказать? Ну давай же, ради Бога, прикрой меня.

– Ладно, – отрезал Атертон. – Но мне это не нравится. Это на вас не похоже. И что это на вас накатило?

– К каждому псу приходит его день, – тускло ответил Слайдер.

– Я хочу сказать, путаться со свидетельницей...

– Она несущественная свидетельница. Ради Бога, какое это имеет значение? Достаточно паршиво будет увидеть лицо Айрин, так не добавляй еще и ты мне неприятных минут.

– Ладно, ладно, не надо меня кусать! Я скажу все, что захотите. Я только беспокоюсь за вас, вот и все.

– Спасибо. Прости меня.

– Ладно, не обращайте внимания. – В голосе его ясно послышалась озабоченность. – Вы собираетесь сейчас звонить Айрин? Поедете домой?

От такой идеи Слайдер содрогнулся.

– Думаю, лучше не ехать. Я съезжу и поговорю с ближайшей родственницей Анн-Мари – теткой в Костволдсе. Сделаешь за меня бумажную работу? Ты получил мое сообщение прошлым вечером?

– Да. Ладно. Я приглашу старую Матушку Гостин сегодня утром и проверю насчет Джона Брауна. И еще я думал взять скрипку и отнести ее в «Сотби».

– Хорошо. И еще посмотри, может, поймаешь бывшего дружка Анн-Мари, этого типа Саймона Томпсона.

– О'кей. Увидимся позже?

– В зависимости, как пойдут дела. В любом случае я тебе позвоню.

– Хорошо. – Пауза. – Возьмете ее с собой?

Эта идея тут же заполнила мозг Слайдера своей яркой оригинальностью.

– Ну, я... Да, я думал, что мог бы ее взять.

Он услышал, как Атертон вздохнул.

– Ну, будьте осторожны, ладно, шеф?

– Обязательно, – жестко ответил он и положил трубку.

Вошла Джоанна с чашкой чая.

– Закончил?

– Это был Атертон, мой сержант. Он сказал, что... что прикроет меня. Ты понимаешь.

– О-о. – Она отвернулась от него.

– Но сейчас я должен...

– Пойду приму ванну, – быстро прервала она и вновь оставила его наедине с телефоном, выйдя с бесстрастным выражением лица. Так, это еще была легкая часть дела, подумал он, набирая свой домашний номер.

Айрин сняла трубку на втором звонке.

– Билл?

– Хэлло. Я тебя не разбудил?

– Где ты? Что случилось? Я волновалась до тошноты!

– Я был с Атертоном. У него дома. Разве Николлс не звонил тебе?

– Он звонил вчера вечером и сказал, что ты будешь поздно, и все. Он не говорил, что ты вообще не придешь домой. И до какого времени ты опрашиваешь свидетелей? Они что, все работают в ночную смену?

По крайней мере, когда она злилась, с ней иметь дело было лучше, чем когда она обижалась или тревожилась. Он ощутил виноватое облегчение.

– Это были музыканты, они давали концерт, и нам пришлось дожидаться, когда они закончат. Потом Атертон и я продолжили работу над показаниями. Пару раз выпили и... ну, я подумал, что мне лучше не садиться за руль.

– Почему же, черт тебя побери, ты не позвонил? Я же не знала, что с тобой произошло. Может, ты умер.

– О, дорогая, но было поздно. Мы и не заметили, как быстро идет время. Я подумал, что ты уже спишь. Я не хотел будить тебя...

– Я и не спала. Как, по-твоему, я могла заснуть, не зная, где ты и что с тобой? Какое мне дело, сколько было времени, ты должен был позвонить!

– Извини. Я просто не хотел тебя беспокоить. В другой раз буду знать, – сказал Слайдер несчастным голосом.

– Ты эгоистичный мерзавец, понимаешь ты это? С тобой могло случиться все что угодно при твоей работе. Я только могу сидеть дома и переживать, увижу ли тебя еще когда-нибудь, если какой-нибудь псих полезет на тебя с ножом...

– Они бы связались с тобой, если б со мной что-нибудь случилось.

– Не шути об этом, мерзавец! – Он ничего не ответил, Через мгновение она заговорила более пониженным тоном. – Я знаю, что это было – ты и этот чертов Атертон, вы напились оба, так ведь?

– Да мы только выпили пару «скотчей»... – Он старался, чтобы облегчение не было слышно в его голосе, когда угроза отступила и подозрения направились по ложному пути. Пусть себе думает, что так и было!

– Не рассказывай мне сказки! Терпеть не могу этого человека – он всегда пытается настроить тебя против меня. Я знаю, каковы вы оба, когда вы вместе – рассказываете грязные историйки и хихикаете, как маленькие глупые мальчишки. Ты даже не соображаешь, как он тянет тебя назад. Если б не он, тебя давно бы повысили.

– О, хватит тебе, дорогая...

– Не называй меня «дорогая»! – оборвала она, но он слышал по ее голосу, что пик гнева уже позади. Новые, обостренные жалобы сменились привычной старой песней. – Ты бы уже был старшим инспектором – это все понимают. Твой распрекрасный проклятый Атертон тоже это понимает. Он ревнует – вот почему он старается тянуть тебя назад.

Слайдер проигнорировал это. Он придал своему голосу наибольшую убедительность и рассудительность.

– Послушай, дорогая, мне очень жаль, что тебе пришлось волноваться, и я обещаю позвонить, если такое случится опять. Но сейчас мне надо заканчивать – у меня сегодня еще до черта дел.

– Ты что, не приедешь домой переодеться?

– Придется работать так, как есть. Рубашка еще не очень несвежая, а побреюсь я в участке.