Мои ужасные радости. История моей жизни - Энцо Феррари

к памятнику, который мантуанцы установили великому земляку. Потом, немного волнуясь, зашел на виллу Нуволари, где его вдова Каролина бережно хранит память о муже. Вот трофеи, кубки, реликвии. Вот табличка Флорио – награда за победу в «Тарга Флорио», знамя «Милле Милья», Кубок Артуро Мерканти, поздравление, написанное рукой д’Аннунцио, приглашение от Витторио Яно, нарисованная Акилле Бельтраме обложка еженедельника Domenica del Corriere о победе на Кубке Вандербильта[70], карикатура за авторством Марио Веллани Марчи, руль Auto Union… Свидетельства давно минувших дней, застывшие воспоминания? Кто знает, смогла бы современная молодежь, увидев все это, почувствовать дух и очарование автоспорта тех лет? Чудесная получилась встреча, мы с Каролиной договорились увидеться еще раз[71].

Акилле Варци, сын промышленника, родился в Галлиате, коммуне в регионе Пьемонт на границе с Ломбардией. Он, как и Нуволари, пришел в автоспорт из мотогонок. Нуволари гонялся на итальянском Bianchi, Варци – на английском Sunbeam, и уже тогда было понятно, что Акилле – экстраординарный талант. Автогонки очень быстро это подтвердили. Стиль пилотирования Варци отражал его личностные качества: умный, неуступчивый, умеющий все просчитать, при необходимости Варци беспощадно использовал слабину соперника, малейшую ошибку, самую незначительную поломку. Я бы назвал его безжалостным. Понять Акилле бывало нелегко, особенно если какая-нибудь ерунда втемяшивалась ему в голову.

Помню случай, о котором мало кто знал. Я приехал на Гран-при Монте-Карло 1931 года за несколько часов до начала гонки и обнаружил, что капризы Варци чуть не довели Бацци до истерики. Акилле был недоволен машиной, ворчал, что ему неудобно сидеть. Бедные механики сменили уже с десяток подушек, но Варци по-прежнему все не устраивало. В общем, я подоспел как раз вовремя, чтобы увидеть развязку. Варци попросил две подушки, подержал их в руках, пощупал толщину и решил, что двух подушек будет мало, а трех – слишком много. Бацци смерил его тяжелым взглядом и спросил, не хочет ли Варци сходить выпить кофе. Пообещав, что, когда он вернется, все будет идеально. Как только Акилле отошел, Бацци выхватил у меня Corriere della Sera, сложил вчетверо и засунул под подушки. Варци быстро вернулся и сел в кабину. «Все отлично», – сказал он и даже слегка растрогался. Шестистраничная газета, как вы понимаете, увеличивала высоту разве что на полсантиметра. Но Варци, как я говорил, порой зацикливался на какой-то ерунде.

Да, он был невероятно упрямым и стоял на своем до конца. Так, например, произошло на «Милле Милья» 1934 года. Я ждал Варци в Имоле, на обратном пути. По телефону мне сообщили, что дальше, на севере, пошел дождь и дорога сырая. Поэтому я приготовил Акилле для замены шины с протектором, впрочем, уже не новые. Варци в тот момент боролся за первое место с Нуволари. Увидев меня, он вышел из машины и недовольно посмотрел на колеса, которые подкатывали механики. «Это еще что?» – раздраженно спросил он. Мы стояли и спорили прямо посреди дороги, тогда как секунда утекала за секундой. В конце концов я решил, что эти бессмысленные препирания пора заканчивать, а то он полностью лишится шансов на победу. «Делай что хочешь», – сердито сказал я ему. Варци внезапно наморщился, задумался на мгновение, а потом воскликнул: «Ладно, ладно, если вы так считаете, то давайте с протектором». Шины поменяли в мгновение ока. Стоило Варци тронуться с места, как заморосил дождь. Он крикнул мне: «Вы были правы!» И победил на мокрой трассе.

Недружелюбный, неприветливый Варци пережил сложную любовную историю, о которой почти никто не знал. До официального брака у него довольно долго длился роман с белокурой иностранкой, который не закончился даже тогда, когда Варци попробовал искусственное счастье, что, конечно, плохо сказывается на карьере автогонщика. Жаль, ведь он был большим талантом и таким рассудительным человеком[72]!

На Гран-при Монте-Карло 1934 года Варци обыграл новичок. Звали его Ги Молль, и это был один из самых одаренных пилотов в истории. К сожалению, его карьере не суждено было продлиться долго, но забыть такого гонщика невозможно. В августе того же года Молль погиб на трассе в Пескаре, потеряв управление при обгоне Mercedes Эрнста Хенне на прямой перед поворотом на Монтесильвано. Alfa Romeo P3 улетела в кювет и врезалась в мост, а Ги скончался на месте. В моей «Скудерии» и до него были пилоты-иностранцы, но с такими выдающимися способностями – еще никогда. Ги появился на свет в Алжире, куда эмигрировали его мать-испанка и отец-француз. Не знаю, чему он обязан своим талантом – то ли смешению кровей, то ли среде, в которой родился и вырос. И все же именно Молль, на мой взгляд, единственный гонщик (если не считать Мосса), достойный встать в один ряд с Нуволари. У них было много общего: уникальность мышления, спортивный азарт, кажущаяся легкость пилотирования и готовность рисковать.

Молль одержал победу в своей дебютной гонке, в Монте-Карло, причем вышел вперед на последнем круге. Настоящая сенсация, ведь Ги застал врасплох местного любимца, Широна, который был настолько уверен в собственной победе, что на последнем круге сбросил ход и устроил себе что-то вроде круга почета перед рукоплескавшей толпой. Молль показал себя как настоящий чемпион, во всеуслышание заявил о себе и полностью оправдал мое доверие. Расскажу один случай, очень впечатливший меня, который даст вам понять, каким был Ги. Как-то раз, на Кубке Монтенеро[73] в Ливорно, Молль обогнал Варци, но возле боксов получил прокол. Варци вернул себе лидерство. Заменив шину, взбешенный Ги рванулся в гонку, за один круг сумел догнать Акилле и сесть ему на хвост. Я хотел было его остановить: не стоит так уж яростно сражаться с партнером по команде, ни к чему его провоцировать – у нас так не принято. Но в тот момент, когда я пытался подать знак Моллю, его машину начало разворачивать в повороте. Выглядело это пугающе. Молль же переключил передачу и умудрился кивнуть мне прямо во время пируэтов – дескать, он все понял. Потом вернул машину на траекторию и махнул рукой, подтверждая, что видел мой знак. Я даже глазам своим не поверил. Какое самообладание нужно, чтобы на пределе риска сохранять такое хладнокровие! Да уж, подумал я, этого парня так просто не обыграешь. Соперникам послабее придется идти на хитрости, иначе шансов у них не будет. Да он их и не давал.

Такой же быстро угасшей звездой, как Молль, был Бернд Роземейер, который тоже всего за год сумел составить конкуренцию лучшим. Роземейер погиб в попытке установить рекорд скорости на автобане Франкфурт – Дармштадт. Он потерял управление на скорости более 430 км/ч из-за порыва ветра и вылетел с трассы. Его без сомнения можно назвать звездой, хотя нельзя забывать, что автомобиль у Роземейера был намного мощнее, чем у остальных. Мне жаль, что я мало знал его, как и других немецких пилотов того времени.

Но вернемся к итальянским гонщикам, своего рода рыцарям Круглого стола в гоночном королевстве. Кроме Нуволари и Варци, нужно сказать о Фаджоли, Фарине, Бривио, Тросси и Пинтакуде. Уроженец Марке Луиджи Фаджоли был крепким мужчиной. Он владел макаронной фабрикой, поэтому гонялся не ради денег, а от большой любви к искусству. Луиджи начинал в младших сериях и сразу же произвел там фурор. В Alfa Romeo он пришел уже полностью сформировавшимся гонщиком. На Гран-при Монцы 1933 года Фаджоли одержал незабываемую победу,