Измена. Я тебя не отпускал! (СИ) - Лиман Алиса

— Понимаю, малыш, — заправляет мне волосы за ухо. — Понимаю. Тебе нужно время. Чтобы забыть то, что я натворил, и чтобы убедиться, что этого больше никогда не повторится. Я прошу только дать это самое время мне, Жень. Не гони меня. Позволь доказать, что я изменился.

— Изменился, говоришь?

Кивает серьезно.

— В таком случае начни с того, что мое мнение тоже ценно и важно! Я не кукла! Не игрушка! И не кусок мяса, который можно трахать по внезапно проснувшемуся желанию! Поэтому если я прошу соблюдать дистанцию, будь добр, — отталкиваю его от себя вглубь бассейна, — соблюдай!

— Как прикажет моя госпожа, — с наглой улыбочкой он погружается в воду с головой и раздражающе долго не выныривает.

— Вот же сука, — шиплю я и поднявшись с выступа, шагаю ему навстречу, чтобы вытащить этого манипулятора из-под воды.

Он выныривает сам прямо у меня перед лицом:

— Вот ты и попалась, — улыбается, и коротко целует меня в губы.

У меня сбивается дыхание. От его непосредственности.

— Именно об этом я и говорю, — сухо шепчу ему в лицо. — Тебе нет дела до меня и моих желаний и просьб. Ты думаешь только о себе!

Разворачиваюсь, подплываю к лесенке и гордо выбираюсь из воды.

Знаю, что он смотрит. Это животное иначе не может. Ну и пусть! Мне стесняться нечего. Будет знать, что теряет!

Нашел меня наконец визуал Германа, да не один, а целых два:

1. Брутальный медведь, заботливо глядящий на жену, как на "сестренку"?

                

2. Или волк с Урусом, глядящий на всех женщин, как на "мясо"?

                

Какой на ваш взгляд больше похож?)

Глава 22. ОН

Возвращаюсь домой в нашу с Женей комнату, когда она уже спит. Нужно было сначала разобраться со стояком. И это заняло немало времени, потому что моя милая женушка ох как раздразнила меня своим обнаженным телом.

Но трахнуть ее было бы последней глупостью, если учесть, что я кажется понял ее посыл. Чтобы получить прощение, я должен показать ей, что я не только ебливое животное, которое имеет все, что не приколочено. В том числе ее саму.

Значит будем пробовать в романтику.

Скидываю с себя лишнюю одежду. Осторожно влезаю под одеяло, стараясь не разбудить Женю. Однако с моей медвежьей грациозностью выходит херово.

— Герман, — бормочет сквозь сон.

— Я здесь, малыш, — отзываюсь тихо, бережно сгребая жену в охапку, укладывая ее голову на свое плечо.

— Я тоже… — вздыхает так тяжело, что у меня сердце разрывается, — тоже соскучилась.

Целую ее в макушку. В лоб. В кончик вздернутого носика. Чувствую, что опять начинаю заводиться. Спокойствие, Гера, только спокойствие! Ты ведь полон решимости продемонстрировать своей жене, что ты готов на любые ее условия, лишь бы она простила.

Пытаюсь вспомнить все доводы, из-за которых раньше не хотел ее, чтобы успокоиться.

Маленькая она. Но теперь этот факт больше не кажется мне серьезным препятствием. Скорее наоборот. Не удержавшись осторожно стискиваю свою миниатюрную жену в объятиях.

От моей несдержанности она снова начинает ворочаться:

— Герман, — как мне нравится слышать свое имя из ее уст, — почему не спишь?

Она слегка отстраняется. В свете ночника я вижу не непонимающий взгляд:

— Ты только вернулся с работы? — шепчет спросонок.

— Да, малыш, — глажу ее по волосам, желая, сейчас оказаться на месяц раньше, когда все это еще было реальностью.

Я бы сейчас все отдал за то, чтобы она никогда не узнала о моем предательстве. Чтобы у меня глаза на нее открылись до того, как я все испортил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она морщится, вроде пытаясь проснуться:

— Который сейчас час? — бормочет и утыкается прохладным носом мне в шею: — Я так ждала тебя.

И я благодарен этому ее лунатизму за возможность еще раз окунуться в ее любовь.

— Можно тебя поцеловать? — спрашиваю тихо.

Кивает, и не открывая глаз поднимает голову мне навстречу. Легко касаюсь губами ее пухлых губок.

Понимаю, что это снова нечестно по отношению к ней. Но технически — она ведь сама дала разрешение.

— Ты слишком много работаешь, — ворчит мне в губы. — Я буду жаловаться…

— Куда? — усмехаюсь.

— В профсоюз. Должен же быть у вас какой-нибудь олигархический профсоюз?

Я смеюсь, прижимая ее к себе. Какой же я дурак. Ну почему раньше не ценил этой ее болтовни ночной?

Надо было приходить к ней пораньше, чтобы ужинать вместе, и спать ложиться. Целовать ее на ночь. И слушать ее тихое сопение на своей груди.

— Иначе какой смысл зарабатывать так много денег, — продолжает рассуждать сквозь сон, — если они у тебя всю жизнь забирают? М?

— Согласен, — пользуясь моментом, целую ее еще раз. Ловлю ее ручку, целую пальчики. — Я бы сейчас все свои деньги отдал, лишь бы моя жизнь осталась при мне. Останешься?

— Конечно, — мурлыкает, утыкаясь мне в шею. — Я всегда с тобой, Гер…

— Как бы я хотел этого. Ты себе даже представить не можешь.

В моей голове будто что-то щелкает и наконец становится на свои места.

Глава 23. ОНА

  

Мне так тепло и уютно сейчас, что совсем не хочется просыпаться. Пахнет свежескошенной травой и моим мужем.

Трусь носом о его отросшую щетину. Поглаживаю пальцами рельефный пресс и впечатляющие косые мышцы живота. Тело Германа всегда вызывало у меня особенный восторг. Но позволить себе такие вольности я могу только рано утром, пока он спит.

— Моя маленькая, — он вдруг целует мое лицо.

От неожиданности хочу одернуть руку, но он накрывает мою ладонь своей, не позволяя сбежать.

Поддевает своим носом кончик моего:

— Доброе утро, принцесса, — шепчет губы в губы. — Только попроси, и я сделаю для нас обоих его еще более прекрасным…

Его голос хрипит, а его большая ладонь толкает мою руку вниз. Мои пальцы утыкаются в огромный налитый кровью член. И дыхание сбивается, а острый приступ возбуждения вынуждает проснуться окончательно.

Отталкиваюсь от подлеца и сажусь в кровати:

— Какого черта, Князев?!

— Теперь вижу, что проснулась моя милая фурия, — усмехается гад, усаживаясь вслед за мной.

— Кто тебе позволил спать в моей кровати?!

— А я ни у кого и не спрашивал, — пожимает плечами. — Но я уверен, что хозяйка дома одобрила бы…

— Ни к чему разводить каламбур, Герман! Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Мы так не договаривались!

Он вдруг подается ко мне:

— Так давай уже договоримся. Я ведь не отстану, пока ты…

— Ладно! — взрываюсь. — Чего ты хочешь?! Чтобы я взяла и по щелчку пальцев простила тебя? Этого не будет!

— Просто дай мне время. Не отталкивай. Я готов играть по твоим правилам, столько, сколько тебе будет необходимо. Мне нужен всего один шанс. Если я обману твое доверие — больше не потревожу никогда.

У меня в груди болит от его слов.

Дать шанс? Может он правда что-то понял? Может у нас еще есть будущее?

Но ведь если он предаст еще раз…

— Что я по-твоему должна делать? — тихо выдавливаю.

— Ничего. Я все сделаю сам, — он обнимает меня.

Не отталкиваю. Не дышу.

— Что ты хочешь на завтрак? — спрашивает на ушко.

Только сейчас понимаю, что я впервые за долгое время проснулась не от тошноты. Но при упоминании еды, ощутила легкий позыв:

— Пока ничего не хочу.

— Значит позавтракаем позже. Одевайся и пойдем прогуляемся.

Он выскакивает из кровати и принимается натягивать брюки. А я так и сижу, оставшись без его тепла. Удивленно изучаю своего мужа в рассветных лучах.

Может это гормоны со мной злую шутку играют. Но сейчас мне действительно хочется, — до слез хочется! — поверить ему. Тогда я смогу остаться со своим любимым предателем. А у моей дочки будет полноценная семья. Папа…