Двойная жизнь - Мари Хермансон

– Нет, мне бы хотелось только начать, а потом я уйду.

– Уйдешь? Куда?

– Но ведь это понедельник. Или нет? А в понедельник мой график всегда чуть плотнее. И мне бы хотелось уйти.

– И как ты собираешься это сделать?

– Как? Я просто подойду к двери и выйду, – огрызнулась Ивонн.

– Надеюсь, ты умеешь плавать, – заметила Лотта. – Для проведения курсов я забронировала теплоход, разве я не сказала тебе об этом?

В этот день Ивонн пришлось позвонить Бернхарду Экбергу и сказать, что она сможет прийти к нему только во вторник, так как должна заменить в агентстве заболевшую уборщицу. Мужчина не возражал. Узнав про больную уборщицу, заговорил с некоторой тревогой в голосе, словно опасался потерять Ивонн, но, как только она предложила прийти на следующий день, почувствовал полное облегчение, едва ли не счастье.

Этот день курсов на теплоходе прошел успешно. Его участники – а это были работники сферы соцобеспечения – оказались очень благодарной публикой и с радостью восприняли идею поменять тяжелый рабочий день в офисе на морскую прогулку в солнечный осенний день. Они оказались людьми непривередливыми. Сосредоточенно морща лбы, заносили в свои блокноты мудрые замечания Ивонн, смеялись, узнавая себя в лекции Циллы о типажах на рабочем месте, попивали напитки в баре в промежутках между занятиями, заходили в торговые палатки и просто наслаждались солнцем и морским ветром на палубе.

Ивонн и ее коллегам выпало счастье ухватить этот последний день в череде солнечных осенних деньков бабьего лета. Уже на следующее утро погода изменилась, и, когда Ивонн шла по улице Флоксов, тяжелые серые тучи пролились дождиком, а от сильных порывов ветра с ветвей фруктовых деревьев посыпались на землю плоды.

Неожиданно для себя она обнаружила, что у пальто Норы Брик был еще и капюшон, которым до этого никогда не пользовалась, поскольку поначалу приняла просто за широкий ворот. Накинув капюшон на голову, Ивонн сумела так застегнуть его, что голова оказалась полностью защищена вплоть до самого кончика носа. В прошлый понедельник она помимо всего прочего обнаружила еще и превосходный внутренний карман. У пальто было множество разных приспособлений, которые попадаются на глаза только тому, кто был бы не прочь ими сейчас воспользоваться. В какой-нибудь по-настоящему сложной житейской ситуации она наверняка нашла бы в одном из потайных отделений еще и пакетик с сухофруктами, а может быть, даже зашитый где – нибудь в подкладке маленький дамский пистолет.

В доме Бернхарда Экберга она смогла спокойно поработать около часа. Затем зазвонил телефон. Отжав тряпку, Ивонн призадумалась. Она не знала, что ей делать, поскольку не получала никаких указаний насчет телефонных звонков. А может, ей следует взять трубку? В конце концов, вдруг это звонит сам Бернхард, который решил дать ей еще какие-нибудь указания.

– Квартира Экбергов, – ответила Ивонн безразличным голосом прислуги.

– Хелена, это ты? – взволнованно спросил женский голос.

– Хелены нет дома. Она уехала.

Женщина на другом конце провода вздохнула.

– А вы не знаете, когда она вернется?

– К сожалению, нет.

– Послушайте, – продолжила женщина, немного повысив голос. – Я звонила три месяца назад, и ее муж ответил мне то же самое. С тех пор я звонила неоднократно, и всегда одно и то же: она уехала. А они с Бернхардом, случайно, не развелись?

– Мне ничего об этом не известно.

– Вы его новая жена?

– Нет, нет. Я домработница, – ответила Ивонн с приятным чувством удовлетворения, возникшим при произнесении этих слов. На своей работе ей постоянно приходилось отвечать на весьма непростые, а порой даже очень каверзные вопросы. И ей некому было переадресовать их. И как же все-таки здорово давать такой ответ, что она всего-навсего лишь домработница.

В трубке послышался неприятный женский смех.

– Домработница? Ну, уж теперь я точно знаю, что Хелена там больше не живет. Она скорее умерла бы, чем пригласила домработницу. А вы не могли бы дать мне ее новый адрес и номер телефона?

– К сожалению, нет.

– Скажите, прошу вас. Я прежде работала вместе с Хеленой.

– Я действительно ничего не знаю. Я спрошу об этом ее мужа, и тогда, если вы снова позвоните, я смогу дать вам еще какую-нибудь информацию. Весьма сожалею.

Женщина снова тяжело вздохнула.

– Ну да, конечно. А если вы случайно ее встретите, передайте ей привет от Марии Луизы.

На следующий день Ивонн позвонила Бернхарду Экбергу из своего офиса. Она извинилась за то, что отрывает его от дел, но попросила ответить на один вопрос: как ей следует поступать, когда звонит телефон? Следует ли поднимать трубку? И если да, то что отвечать в таких случаях?

– Я не думаю, что такое повторится. Сюда редко кто звонит. Разве тот, кто хочет что-либо продать.

– И тем не менее вчера такое случилось. Я подумала, что, возможно, вы хотите что-то сказать мне, поэтому подняла трубку.

– Ах так, ну и кто же это был?

Уж не испуг ли прозвучал в этом металлическом, полном напряжения мужском голосе?

– Это была женщина. Она представилась Марией Луизой, сослуживицей вашей жены.

– Да, да. Она уже однажды звонила, – ответил Бернхард.

Теперь в его голосе звучали нотки раздражения. А может, облегчения?

– Надеюсь, что вы сказали, что она уехала.

– Да, но она просила дать ей адрес и номер телефона Хелены, и я пообещала спросить об этом вас.

– Хелена по-прежнему живет здесь: улица Орхидей, 9. И если Мария Луиза еще раз позвонит, вы можете сказать ей об этом.

Этот неожиданно резкий тон показался Ивонн крайне неприятным.

– Но… но она же там не живет, – осторожно возразила она.

– Если эта подруга захочет написать письмо, я позабочусь о том, чтобы доставить его Хелене.

– Хорошо, я непременно скажу ей об этом, когда она снова позвонит.

Глава 14

Уже с порога Ивонн заметила, что в доме творится что-то неладное.

Пальто Бернхарда висело на вешалке, что не было чем-то из ряда вон выходящим, поскольку он очень часто работал дома. Нет, доносившийся шум заставил ее прислушаться. Приглушенный звук, похожий на рычание, прерывался каким-то неправдоподобным учащенным пыхтением, словно кого – то душили под водой и этому несчастному время от времени удавалось всплыть на поверхность и глотнуть воздуха. Шум доносился из гостиной.

– Здравствуйте! – крикнула Ивонн и осторожно подошла к двери. – Есть кто-нибудь дома?

Бернхард Экберг сидел за столом, согнувшись и вытянув ноги, подбородком упираясь в грудь, а руками сдавливая щеки, словно закачивая в себя воздух. Все его тело было напряжено, как при судорогах, лицо было пунцово-красным, а из горла доносилось протяжное «Э-эх». Потом, похоже, боль немного отпустила, он поднял лицо кверху, сделав несколько жадных глотков воздуха.

– Что случилось? Вам что-то в горло попало? – спросила Ивонн, склонившись над мужчиной.

Он резко качнул головой, а потом снова его тело приняло судорожную позу, как мгновение назад перед удушьем.

Господи, что же ей делать?!

– Нора, – задыхаясь, произнес он, как только снова глотнул немного воздуха. – Я не могу дышать. У меня болит за грудиной. Это сердце.

– С вами такое прежде уже случалось?

Сначала Бернхард кивнул, а потом покачал головой:

– Было, но не настолько плохо.

– Скорую вызвать?

Он снова отчаянно закрутил головой. Пот ручьями стекал с его лба. Еще никогда в жизни Ивонн не видела, чтобы спокойно сидящий человек так потел.

– Может, принять какие-нибудь лекарства?

– В моем пиджаке, – задыхаясь, пробормотал мужчина.

Ивонн кинулась в прихожую и принялась рыться в карманах его твидового пиджака. Там оказались только перчатки. Прощупывая пальцами подкладку пиджака на наличие в нем внутренних карманов, она наткнулась на твердый уголок, который смахивал на пластинку с таблетками. Отыскав, наконец, вход в карман, она обнаружила, что в ее руках фотография, которая, подобно водительскому удостоверению, была полностью запаяна в прозрачный пластик.

На фотографии была изображена женщина. В глаза бросались ее волосы, густые непослушные локоны, доходившие почти до плеч подобно настоящей львиной гриве. Женщина улыбалась, нет, смеялась широко и открыто фотографировавшему ее человеку, и из-за смеха – а может, причиной тому было солнце, поскольку складывалось впечатление, что снимок был сделан на улице, – ее глаза превратились в узкие щелки. У нее был маленький нос, высокие скулы и вполне очевидный зазор между двумя передними зубами. Нельзя сказать, что она была очень красивой, но весь ее облик излучал ребячье озорство, здоровье и силу.

Ивонн быстро спрятала фотографию в пиджак. Еще раз обыскав наружные карманы, под перчатками нашла и таблетки. Она принесла из кухни стакан воды и протянула его Бернхарду вместе с лекарством. Поначалу из-за сильной одышки он не мог даже глотать, но потом ему все-таки удалось это сделать.