Самый темный соблазн - Джена Шоуолтер

Он медленно повернулся, боясь, что если сделает это слишком быстро, она испугается и убежит, как все остальные. Вокруг её ног рассыпались бумажки, и девушка присела на корточки, пытаясь их собрать. Первое, что отметил Парис – это тёмные волосы, которые занавесили её лицо.

– Пора отучиваться от чтения на ходу, – пробормотала она.

– А я рад, что вы читали, – сказал Парис, наклонившись, чтобы помочь ей. – Рад, что мы столкнулись. – Настолько рад, что она и представить себе не может.

Она подняла пушистые ресницы и встретилась с его взглядом. Незнакомка ахнула. Парис вздрогнул. Внешность девушка была заурядной: слишком большие глаза и губы, кожа усеяна веснушками. Но незнакомка обладала такой грацией и осанкой, о которых смертным оставалось только мечтать.

– Ваше же имя не с гласной начинается? – Обеспокоенно спросил её Парис, внезапно обеспокоившись судьбой и планами создателя на его счёт. Мэддокс недавно потерял голову из-за женщины по имени Эшлин. Люциен растерял всю мужественность из-за Аньи. Парис совсем не хотел пойти по их стопам.

Девушка в замешательстве наморщила лоб и покачала головой, от чего её тёмные локоны разметались по хрупким плечикам.

– Нет. Меня зовут Сиенна. Хотя, вряд ли вам интересно, да вы, по сути, и не спрашивали. Простите. Мне не хотелось быть навязчивой.

– Мне не всё равно, – хрипло ответил Парис, думая о том, как бы поскорее её раздеть, потому что, во-первых, мешковатая одёжка Сиенны скрывала её женственность, а во-вторых, эта девушка была застенчивой, её лепет – очаровательным, и Парис ожидал похожей реакции в постели. – Вы... американка?

– Да. Я здесь на отдыхе, работаю над своей рукописью. Опять же, это не то, что вы попросили. Я не могу определить ваш акцент.

– Венгерский, – просто ответил Парис. Повелители некоторое время жили в Будапеште, и не было способа объяснить – чтобы не показаться сумасшедшим – что он говорил на языках, о которых она никогда и не слышала. – Так вы писатель?

– Да. Ну, вообще-то, я надеюсь им стать. Подождите, опять не так. Я писатель, но пока не публиковалась.

Сейчас, конечно, Парис знал правду. Сиенна не была писателем. А страницы романа послужили лишь стартовой площадкой для завязки разговора.

А затем она предложила выпить по чашечке кофе, и Парис согласился. Его член уже пульсировал от необходимости оказаться в ней. Всё это время они разговаривали и смеялись, и Парис наслаждался каждым моментом. Ему также удалось расслабиться рядом с ней – то, что не удавалось сделать со многими другими. Но у Сиенны была заразительная улыбка, острый ум и грациозные движения, сочетающиеся с её манерой поведения.

Тем временем, демон Париса выпускал свои феромоны, поэтому воину не составило труда уговорить Сиенну снять номер в гостинице. Ну, по крайней мере, именно так тогда считал Парис. А по пути Сиенна сделала вид, что передумала.

Чёрт, может, она и правда передумала, может, он ей понравился, и Сиенна решила не сдавать Повелителя Ловцам. Но Парис уже практически превратился в сексуального маньяка. Он желал от Сиенны большего, затащил девушку в глухой переулок и целовал до потери дыхания.

Вот тогда она и вколола ему снотворное иглой, спрятанной в одном из её колец. Парис очнулся привязанным к каталке, обнажённым, с заторможенным сознанием. Сиенна сидела перед ним, и Парис решил, что Ловцы захватили и её. Пока она не сказала четыре слова, изменивших характер их отношений.

– Это я тебя привязала.

А каким же оказался его блестящий ответ?

– Зачем ты это сделала?

Парис по-прежнему не хотел верить, что женщина, которую он так сильно жаждал, была причастна к сложившейся ситуации.

– Не догадываешься? – Спросила она. Сиенна наклонила его голову набок, и осмотрев шею, провела кончиком пальца по саднящему местечку.

"Укол", – понял Парис, и всё встало на свои места.

– Ты мой враг.

– Да, – произнесла Сиенна и, нахмурившись, добавила: – Рана не заживает. Я не хотела так сильно воткнуть иглу. Прости за это.

Парис прищурился. Внутри бурлили чувства предательства и недоверия.

– Ты обманула меня. Поиграла мной.

И снова:

– Да.

– Почему? И не говори, что ты приманка. Ты не очень привлекательна для этого. – Тогда Парис произнёс эти слова со всей жестокостью, но вспоминая их сейчас, поёжился. Неудивительно, что после этого она сделала то, что сделала и сказала то, что сказала.

На щеках Сиенны вспыхнул румянец.

– Нет, я не приманка. Или, скорее, не могла бы ни для кого, кроме тебя ею стать. Но тогда тебе было всё равно, с кем трахаться, так ведь, мистер Беспорядочные Половые Сношения? – Из каждого слова сочилось отвращение. От очаровательной писательницы-балаболки не осталось ни следа. Но её изящество... нет, от этого ей избавиться не удалось.

– Очевидно, нет. – Теперь Сиенна стала просто пунцовой. А Парис продолжил вкрадчивым тоном, ещё больше дразня её: – Неужели ты не боишься, что я причиню тебе боль?

– Нет. У тебя нет силы. В этом я убедилась.

Её вновь обретённая устойчивость к его чарам, независимо от того, какими жалкими были его попытки, просто раздражала Париса. Женщины всегда обожали его.

– В моих объятиях ты получала удовольствие. Признай это. Я знаю женщин, и знаю, что такое страсть. Ты просто сгорала от желания.

– Заткнись, – рявкнула Сиенна.

Отлично. Ему удалось её задеть.

– Не хочешь отпустить меня, пока не заявились твои дружки?

После такой колкости, Сиенна отошла от него, но из комнаты не вышла. Сохраняя безопасную дистанцию, она признала свой статус Ловца и в точных подробностях рассказала Парису, что планировали делать с ним её дружки.

– Мы собираемся ставить на тебе эксперименты. Исследовать тебя. Использовать в качестве приманки для поимки демонов. А затем, когда мы найдём ящик Пандоры, мы изгоним из тебя демона, захватим его, а тебя убьём.

Такой воин, как Парис, который прошёл через множество битв, знал, как изобразить полное равнодушие.

– И всё?

– Для начала.

– Тогда вы можете просто убить меня, милая. Мои друзья не капитулируют, чтобы спасти мою шкуру.

– Поживём и увидим, так ведь?

Осознав, что перепалка с Сиенной ни к чему не приведёт, Парис сдался и перешёл к соблазнению. Он начал проецировать в её сознание эротические сцены. Парис терпеть не мог это делать, и с тех пор больше не делал.

Парис так и не мог простить себе сотворённого. А тогда он наводнил сознание Сиенны образами – они вместе, обнажённые, занимающиеся любовью, находящиеся на грани оргазма – и её дыхание участилось, соски под блузкой напряглись. Белая блузка, не скрывающая кружево её бюстгальтера, доказывала наличие у Сиенны тайной чувственной стороны.