Цепь рубикона. Круг первый. Книга первая - Вера Хинер

хотели вступать в брак, они просто покупали себе игрушку на рынке рабов Конгломерата. Дети от таких пар были полноценными ригванами, но цвет глаз все-таки выдавал происхождение.

А потом он увидел Ее.

Сану.

Все самое прекрасное, что он мог представить в девушке, сосредоточилось в ней. Вроде бы такие же, как и у других ригванок глаза и волосы, но черты лица показались ему особенными, неимоверно близкими, находящими отголосок в самой глубине его сердца.

Список. Вот он светится на первом этаже и вокруг него крутятся желающие узнать результаты поступления. Маян на несколько минут замер, не решаясь подойти, потом вздохнул и без колебаний направился к списку. Имена, известные семьи… Сердце непроизвольно застучало. Да! Вот и он…

Поступил.

Внутри бушевала гамма эмоций. Вот так, все просто. Его жизнь решена и предопределена, как мама и хотела. Спокойная судьба и приличное почетное будущее. Что делать? Да ничего. Сейчас у него просто не было сил бороться. Пусть все идет, как шло. Уныние и усталость смешались с яркими красками дня. Маян захотел побыстрее вернуться домой, но попавшиеся на глаза знакомые весело потянули его расспрашивать, что необходимо дальше для обучения.

Через какое-то время, отбросив радостную болтовню девушек, Маян вырвался из университета и побрел домой. Звезда Кшаа палила как ненормальная, обжигая плечи и ослепляя. Он почти ничего не видел, браня себя, что задержался.

Кто-то знакомый привлек ее внимание. Неужели Илэ? А Маян уже думал, что не увидит ее больше. Вроде бы девушка собиралась переезжать с родителями в другой сектор. Почему же она здесь?

Маян остановился и спрятался за угол здания, не желая с ней встречаться. Он до сих пор чувствовал неловкость. Отвратительно, взрослый мужчина, будущий хранитель Врат, а как дурак прячется за домом. Ну как это назвать? Но пересилить себя и выйти навстречу Илэ Маян не мог. Оставалось стоять и наблюдать. Но кого она ждет?

– Илэ!

От звука этого голоса у Маяна сжалось сердце. А от увиденного дальше ему стало нехорошо.

Силур… Она бросилась ему на шею, смеялась и что-то рассказывала. А он… Силур был совсем другим, он его не узнавал. Как же противно на душе. Сейчас он понял, что все чувства, которые он испытывал к Илэ, это обычная иллюзия. И не делал он никаких первых шагов по отношению к ней, потому что не любил ее. Вообще не любил!

Он залилась краской, она догадывалась об его чувствах… Иначе быть не может. Зачем он на нее смотрел, как глупо, наверное, это выглядело: обреченный влюбленный взгляд и случайные встречи на всех углах. Позор!

Силур взял девушку под руку, и они пошли к ее дому не спеша, переговариваясь о чем-то. Силур не знал. Он ему не говорил о своих чувствах к Илэ. Так почему из множества красавиц выбрал именно эту? Почему все, что делает Силур, так невыносимо бесит его?

– Сынок, да что с тобой?

Мама стучала в закрытую на защиту стену, но у Маяна не было никаких сил. Он не хотел вести пустых разговоров. Рассказать матери про Илэ? Да ни за что. Она все опошлит, все поймет на свой особый лад. Почему у него такая мама? Почему он не родился в семье, как у Силура? Был бы у него отец, такой же сильный и добрый. Вот, кто бы смог его понять и поддержать в целях и смелых фантазиях.

Что предпринять дальше, он не знал. Нет, не с учебой. Вся эта ненужная суета отошла на другой план и не приносила ему никакой радости. Что делать с Илэ? Отдать ее Силуру? Несмотря на понимание того, что это не его девушка, Маян ощущал сильную обиду. Ущемленное самолюбие – это одно из самых неприятнейших чувств и сильнейший двигатель в жизни.

– Маян, открой мне, сними защиту! Что с тобой случилось?

В голосе матери слышались нотки истерики и испуга. Это плохо, надо ее пустить и попытаться поговорить. Маян вздохнул и открыл дверь. Мать ворвалась в комнату с перепуганными глазами.

– Что? Что с тобой случилось?

– Ничего, мам. Я поступил, сегодня вывесили результаты. Теперь я буду хранителем, как ты и хотела.

Женщина с недоумением смотрела на сына.

–Из-за такой новости мой ребенок убивался? Ты это хочешь сказать?

– Мам, все равно. Мне просто нужно было время, я хотел привести мысли в порядок.

Мама покачала головой и, пристально взглянув на Маяна напоследок, вышла. Он держал защиту, чтобы мать не могла прочитать его чувства.

Нет, он не будет завоевывать Илэ… Если девушка сделала такой выбор, пусть будет счастлива. С ним она даже не разговаривала, а навстречу Силуру открылась. Значит, его ждет кто-то другой. Только будет ли у него шанс встретить кого-то? Обычно хранители врат одиноки, только передав свой пост другому поколению, они получают возможность создать семью. Грустная перспективка. А Силур будет возвращаться каждый раз с новыми сведениями и знаниями, как герой…

Пусть будет так, он все равно найдет возможность выразить себя. Даже там, на этом странном посту, он сумеет сориентироваться. Маян не раз спрашивал себя, что хочет на самом деле, но точного ответа дать не мог. Быть нужным, принести пользу хотя бы одному существу. Если бы только он получил такую возможность.

По звуку голосов зохарийцы поняли, что пришли за ними. Несчастные существа невольно начали приподниматься, непроизвольно то у одного, то у другого вырывались стоны. От долгой ночи на холодном земляном полу у пленников затекло и ныло все, суставы отзывались острой болью.

Вчерашний надсмотрщик пожаловал в сопровождении представительного вида гименейца в металлической броне на груди.

– Вот, выбирайте. Вас первого позвал… – он кланялся, не переставая.

Взгляд у гостя был тяжелый, давящий и проникающий насильно в мысли, подавляя их. Он медленно прошелся перед толпой пленников, презрительно выпятив нижнюю губу. Стараясь предугадать его желания, надсмотрщик молниеносно переводил взгляд туда-сюда.

– А ну быстро выстроились в ряд! – закричал он, решив, что гостю трудно воспринимать такую огромную толпу сразу.

Зохарийцы медленно распределились и стали одной длинной цепью вдоль позолоченных рассветом деревьев.

На обветренном лице гостя промелькнула довольная ухмылка. Он начал прохаживаться вдоль живой цепи, оглядывая пленников. В основном, его внимание привлекали достаточно молодые зохарийцы. Подойдя к Дану, он бросил на него пару беглых взглядов и сделал неуловимый жест рукой, напоминавший небрежное отмахивание.

Ни одного слова.

Помощники надсмотрщика сразу бросились к Дану и оттащили его в сторону, к небольшой кучке зохарийцев, отобранных гостем.

– Куда он нас? – перешептывались уже выставленные туда.