Рассказы - Алексей Коркищенко

Вскоре во двор заехали три автомашины. Они привезли утят в ящиках. Иван Климович, выйдя из кабины, подозвал Наташу, подал ей два пузырька и бумажку.

— В этом — пенициллин, а в этом — марганец. Тут написано, как пользоваться ими.

Увидев Антона около сарая, он удивленно спросил:

— А что тут Антон делает?

— Он работает со мной.

— Неужели?.. Ну и как, справляешься ты с ним?

— Справляюсь, а как же!.. Я с ним ласково. — Наташа, подумав, добавила: — Он парень работящий.

— Работящий?! — поразился Иван Климович. — А я не знал этого… Значит, вы больше не ссоритесь?

— Некогда нам ссориться, работы много.

— Это хорошо. Но ты смотри, не обижай его.

— Да как же я могу обижать его. Иван Климович! — с укором сказала Наташа. — Он же теперь мой подчиненный.

— Ах ты, молодчинка какая! — Иван Климович, высокий плечистый человек, присел на корточки, взял ее крепенькие ладони в свои, ласково потряс. — Знаешь что, Наталья Ивановна, когда ты вырастешь, мы тебя поставим заведующей фермой. Хорошо?

— Ладно! Разве я против? — Наташа рассмеялась.

— Ну, пошли, хозяйка, выгружать утят.

Из этой партии утят Наташа и Антон отобрали почти сто слабых и больных. А один утенок оказался без лапки — ее, наверно, откусила крыса.

— Я ему сделаю лапку из резины, — сказал Антон.

До обеда они устраивали утят в своем птичнике. Антон принес для новеньких сочной травы, а Наташа растворила немного пенициллина в воде и замешала в ней корм. Крошки марганца она бросила в поилки. Утята пили розовую воду с удовольствием.

Прошло несколько дней. Утята поправились. Аппетит у них рос. И однажды, отобрав пятьдесят наиболее крепких утят, ребята погнали их на прогулку в небольшой тихий заливчик. Подобрав платье, Наташа бродила у берега. Антон сидел на коряге и задумчиво разглядывал резиновую трубку: соображал, как сделать из нее протез для утенка.

Вдруг в заливчике раздался сильный всплеск. Утята отчаянно запищали и бросились врассыпную. Вода забурлила, пошли круги. Антон и Наташа недоуменно переглянулись, не понимая, что произошло. Но вот из воды показалась чья-то черная усатая пасть, в мгновение ока хапнула жалобно пискнувшего утенка и скрылась. Снова всплеснулась и забурлила вода, а утята в тревоге высыпали на берег.

Наташа вцепилась в Антона, в испуге прошептала:

— Что это?

— Сом это, — сказал Антон, поднимаясь. — Бандюга! Ну, я ему!..

Они посчитали утят. Было пятьдесят, стало сорок восемь. Двух утят как не бывало.

— Что же теперь делать, Антоша? — сказала Наташа со слезами на глазах. — Он так всех наших утят перетаскает.

— Гони утят на ферму, а я схожу за удочкой. Повадился сом, теперь не отстанет. Надо поймать его.

Наташа гнала утят и расстроенно думала: «Иван Климович небось скажет: не могла сома отпугнуть, солоха! Доверили раззяве утят выращивать». Если бы она знала, что сомы такие наглые, то стояла бы в воде с палкой и стерегла утят.

Когда Наташа вернулась к заливчику, Антон уже готовил рыболовную снасть. Он наживлял кусок старого сада на большой острый крючок. А крючок был привязан к капроновому шнуру.

Наташа хмуро следила за ним.

— Не распускай нюни, — сказал Антон. — Я его все равно поймаю, паразита! Я знаю, как ловить, меня дедушка научил.

Размахнувшись, Антон забросил снасть подальше в воду. Конец шнура подал Наташе, шепнул:

— Держи и сиди тихо, а я буду бульчать. Дедушка говорил: надо бульчать, тогда сом придет.

Он лег на живот и, вытянув губы, стал дуть в воду. Булькало замечательно. Наташа держала шнур, боясь пошевелиться, — она очень волновалась. Так прошло минут десять. Антон продолжал «бульчать». Вода в заливчике стояла тихо. Наташа напряженно всматривалась в глубину. Ей показалось, будто там метнулась какая-то тень. И вдруг шнур медленно пополз по илу.

— Гляди, Антоша! — шепнула Наташа.

Он приподнялся на руках, взглянул на оживший шнур, сказал:

— Попускай, попускай.

Она попустила шнур, и он тут же резко натянулся. Антон вскочил, намотал шнур на руку и сильно дернул.

— Взял! Взял! — крикнул он. — Тяни, Наташа!

Они напряглись, уперлись ногами в корягу. Сом рванулся, ударил хвостом. Вода фонтаном брызнула вверх, бухнуло, как из ружья.

— Тяни, Наташа! Тяни! — кричал Антон в азарте.

Они потянули что было сил. Шнур больно врезался в руки. Протащили сома немного. Он рвался и бил хвостом как бешеный. Вода кипела и пенилась в заливчике. Потом сом неожиданно успокоился.

— Сильный, наелся утят. Давай и мы чуток отдохнем, — сказал Антон, тяжело дыша. — А потом ка-ак рванем!.. И выволочем на берег.

Отдохнув немного, снова потянули сома, но тот словно за корягу зацепился — ни на сантиметр не подвигался.

— Сом уперся мордой в дно — вот такие дела! — с досадой сказал Антон. — Видишь, хвост выставил?.. Что же делать?.. Он же сейчас уйдет… Оборвет губу и уйдет. — Он огляделся, поднял сучковатую палку. — Наташа, ты держи леску. Крепче держи, а я пойду к нему…

— Антоша, не ходи! — взмолилась она. — Я боюсь…

— Ты держи шнур, я тебе сказал! — строго повторил Антон. — И натягивай, как следует, не попускай. Когда я его тресну палкой, ты сразу дергай. Ясно?

— Ясно, — ответила Наташа, облизывая пересохшие губы — от волнения.

Держа наготове палку, по-журавлиному ставя ноги, Антон тихонько побрел к сому. Тот сильно двигал хвостом. От него по заливу уходили крутые круги. Антон с размаху хлопнул тяжелой палкой по хвосту. Разбойная рыба вскинулась над водой, будто хотела разглядеть, кто ее ударил, с огромной силой бухнула хвостом и свалила Антона.

Наташа растерялась, закричала что-то и не дернула вовремя леску. Сом все вскидывался и бил хвостом. Антон никак не мог встать на ноги. Он забарахтался во взбаламученной воде, захлебываясь, но не выпустил палку из рук. Вдруг почувствовал, как острые мелкие зубы впились в ногу, судорожно дрыгнул другой ногой, попал в мягкий холодный живот сома и освободился, поднялся. И в это мгновение, наконец-то, дернула шнур перепуганная Наташа. Широкая плоская голова речного хищника показалась на поверхности. Антон с силой опустил на нее палку. Сом замер и всплыл животом вверх. Не мешкая, Антон схватился за шнур и закричал:

— Тяни, Наташа! Тяни!..

Они торопливо выволокли сома на берег. Он был большой — больше метра в длину.

— Вот это зверина! — восхищенно сказал Антон. — Он ка-ак даст хвостом, я та-ак и полетел кувырком…

— Ой, Антоша, у тебя кровь на ноге! — вскрикнула Наташа.

Антон мельком взглянул на ногу, небрежно махнул рукой:

— Это сом укусил. Как собака, схватил за ногу, думал, я испугаюсь. Потащим сома к дедушке. Он из него балык сделает. Тако-ой балык будет!.. На всех хватит.

Он просунул палку сому через жабры, и они, горбясь от натуги, поволокли его в хутор. С уважением глядя на Антона, Наташа сказала:

— Ну, Антон, а я и не знала, что ты такой!

— Какой такой?

— Ну, такой… отчаянный! — Наташа замялась, подумав, а не чересчур ли она его хвалит. — Ну, и еще работящий… Я теперь тебя очень уважаю.

— Ну, прям-таки… — смущенно пробормотал Антон, не привыкший к похвалам. — Я тебя очень, очень уважаю… Ты такая… боевая. Мне такие девчонки нравятся.

Наташа была рада услышать такие слова от задиры Антона, но, скрывая радость и смущение, сказала:

— Интересно проходят у нас каникулы, правда, Антон?

— Еще как интересно! — подтвердил он и покосился на сома. Тот пялил на него белесый глаз. — А если в заливчике появится еще один сом, я и того поймаю… Нашим утятам будет спокойно.

Сказки Старого леса

Крот Сивый Отшельник

В Старом лесу под землей жил крот Сивый Отшельник. Он не любил показываться на глаза лесным жителям. Возможно, потому, что сам почти ничего не видел, а может быть, потому, что и в самом деле был отшельником. Все время рылся он в темноте, выискивая на ощупь личинки и сладкие корешки.

Но иногда очень скучно становилось кроту под землей. Тогда он замирал в норе, прислушиваясь к голосам и шорохам Старого леса. Слух у Сивого Отшельника был замечательным. Он слышал, как пела и шумела крыльями иволга Желтая Роза, как бродили по кустам и хрустели желудями его враги — дикие свиньи; слышал, как росла трава и звенели паутинки, когда на них падала роса. Многое слышал Сивый Отшельник.

Однажды теплым солнечным утром он не удержался и выполз из норы.

— Чему ты радуешься? Для кого поешь? — спросил он у иволги Желтой Розы.

— Я радуюсь яркому солнцу, синему небу, цветам, что растут на поляне! — восторженно ответила она. — Я пою для всех. Я пою оттого, что люблю все это!

— Разве есть такое, что можно любить? — хмуро удивился он.

— Конечно! — воскликнула Желтая Роза. — Ты только присмотрись…