Рыжее наследство - Инна Ромич

— Пожалуй, я подарю тебе яблоко за твою прозорливость, — милостиво произнесла она. — Ты будешь потом рассказывать своим детям о том, что получил его из рук самой королевы!

Она выбрала из кучи самое большое и красивое яблоко с румяным боком и протянула ему. Толпа взорвалась приветственными возгласами, словно и впрямь парня наградила сама ее величество.

Молодой шотландец, не отрывая от Эрики взгляда, потянулся за яблоком. Она не успела отдернуть свою руку, и он легко поймал ее кисть. На секунду Эрике показалось, что она попалась в стальной капкан. Шотландец держал ее крепко, так что вырваться было просто невозможно. Ее охватила легкая паника, но неожиданно девушка ощутила, что рука, сжимающая ее, — шершавая, теплая — стала необычайно нежной. Будто огромный зверь ласково лизнул ее языком... Ее сердце гулко ударило в груди, как тяжелый церковный колокол.

Эрика ощутила на себе обжигающий взгляд незнакомца, и на мгновение ей показалось, что его янтарные глаза видят ее насквозь, будто она стеклянная. Кровь прилила к щекам, она отчаянно покраснела и выпустила яблоко из рук. Парень ловко поймал его в широкую ладонь.

— Это и впрямь королевский подарок, — серьезно сказал он, и в глубине его светлых глаз что-то вспыхнуло. — Но, может, мы как-нибудь вдвоем расскажем детям о том, как я получил его, — тихо, так, что услышала только девушка, произнес шотландец.

Его глаза смотрели серьезно и лукаво, как у эльфа. С этими словами он вонзил крепкие зубы в сочную мякоть и смачно захрустел яблоком. Эрика почувствовала, что во рту у нее мгновенно пересохло. Пока она лихорадочно придумывала достойную отповедь, парень заговорщически подмигнул ей и громко крикнул в толпу:

— А яблочки-то действительно королевские! Налетай!

Народ повалил валом к повозке, расталкивая друг друга и оттесняя прочь шотландца. Эрика только успевала отсыпать яблоки. Когда она в следующий раз подняла голову, его уже и след простыл. Занятая покупателями, она пожалела, что не успела даже как следует отбрить этого выскочку, а тот словно сквозь землю провалился.

Народ, привлеченный их шутливым словесным поединком, разошелся. Практически все уносили с собой «королевские» яблочки. Бранвен, которого в самом начале оттеснили далеко от повозки, наконец-то смог подойти. Господи, как хорошо, что брат не слышал, что этот невоспитанный горец заявил ей напоследок. ..

— А ты умница, сестренка! — сказал Бран, оглядывая уменьшившуюся вдвое кучу яблок. — Честно говоря, не ожидал такого. Хотя ты всегда могла заткнуть за пояс любого, когда дело касалось речей.

— Неправда, — огрызнулась она.

— Правда, правда, — посмеиваясь, ответил брат. — А парень тоже молодец! Ловко он тебе отвечал. Вы с ним, похоже, одного поля ягоды.

— Яблоки! Свежие яблоки! — звонко закричала Эрика, заглушая брата.

Ей совершенно не хотелось слушать разглагольствования Брана насчет этого нахала. Да она его, пожалуй, никогда больше и не увидит. Ушел, не попрощавшись, и ладно...

— Яблоки! — вопила девушка, пытаясь отогнать воспоминания, которые заставляли ее краснеть. — Покупайте, иначе на Рождество останетесь без печеных яблочек! Печеных, с золотистой корочкой!

К вечеру они продали все.

***

Утро началось с неприятностей.

— Нет, Эрика, — голос отца был непреклонен. — Ты туда не пойдешь.

— Но почему, па?! Ведь я продала вчера весь наш товар... Почему это Бранвену можно принимать участие в состязаниях, а мне нет? Все знают, что я стреляю лучше, чем он.

— Ну и хвастунишка же ты... — неодобрительно проворчал Бран, натягивая кольчугу. — Может, еще и в рыцари тебя посвятить?

Сэр Родерик насмешливо посмотрел на свою возмущенную дочь, и Эрика осеклась. Судя по всему, отец не собирался поддаваться на уговоры. Может, заплакать? Обычно это действовало.

— Я вижу, Эри, ты собираешься реветь. — Он словно прочитал ее мысли. — Не советую тебе этого делать. Я не изменю своего решения, а ты выйдешь на люди с огромным красным носом.

— Нигде не сказано, что в состязаниях по стрельбе участвуют только мужчины! — запальчиво выкрикнула Эрика. — Я могла бы выиграть приз, ведь нам так нужны деньги, а вы предлагаете мне просто стоять и смотреть. Джош, зачем ты тогда учил меня стрелять, если мне ничего нельзя!

Джош, чувствуя себя явно неловко, развел руками.

— Род, я выйду на воздух, подожду вас там, — пробормотал он и неуклюже протиснул свою плотную фигуру через узкую дверь.

Сэр Родерик нервно закусил губу. В комнате повисло напряженное молчание.

— Моли Бога, дочка, чтобы тебе действительно никогда не пришлось применять свое умение стрелять, — тяжело сказал он. — Ну, собирайся скорее.

Но в Эрику словно бес вселился. Она почувствовала, что готова сейчас наговорить кучу дерзостей отцу, братьям, даже Джошу. То, как они с ней поступали, было несправедливо, нечестно!

— Раз вы не пустите меня на состязания, я вообще никуда не пойду, — решительно заявила она, демонстративно усаживаясь на лежанку. — Я-то знаю, почему ты так спешишь на ярмарку, — не удержалась она от ядовитого замечания.

Отец побагровел. Братья испуганно переглянулись.

— Эрика, ты в своем уме? — спросил Бран.

Гил подбежал к ней и нерешительно обнял за плечи, но она недовольно стряхнула его руку.

— Сестренка, пойдем с нами...

— Пусть сидит здесь! — неожиданно громко прозвучал голос отца.

Эрика изумленно подняла на него расширившиеся глаза.

— Раз ты не хочешь идти, — твердо проговорил он, — то останешься тут. Ты не ребенок, Эрика, и пора бы тебе запомнить, что за свои слова надо отвечать.

Не говоря больше ни слова, отец гневно повернулся и вышел вон. Братья понуро побрели за ним. Гил, растерянно пожав плечами, оглянулся и закрыл дверь. Снаружи раздался скрежет ключа в замке, а потом все стихло.

Эрика открыла было рот, но тут же и закрыла. Осознание того, что она натворила, наконец-то пришло к ней. Ушли! Оставили ее одну. Пошли на ярмарку, где будут веселиться, есть всякие вкусности, смотреть представления бродячих жонглеров... А она будет сидеть на этом вонючем постоялом дворе и представлять, как им всем там хорошо и весело! Впервые отец так поступил с ней. Еще некоторое время Эрика сидела, прислушиваясь к звукам на улице. Конечно, они сейчас вернутся и скажут, что это шутка! Прошло время, но никто не появился.

Тогда девушка повалилась на жесткую лежанку и заревела в голос от острой жалости к себе. Но вскоре слезы кончились, а жалость сменилась злостью. Как они могли! Размазывая слезы по лицу, она вскочила, изо всей силы стукнула кулаком по дощатой двери и закусила губу от боли в руке. Это немного привело ее в чувство. Она пригладила волосы, глубоко вздохнула и сильно дернула дверь на себя. Та не поддавалась.