Джош - Айвен Саутолл

- Ладно, я дам тебе еще один пенни, но имей в виду, это будет в последний раз. В самый, самый распоследний. Если ты снова явишься с вымогательствами, я из тебя все мозги вытрясу. - Джош стал шарить в карманах. - Я из-за тебя совсем без денег останусь. На всю неделю. Иди домой и скажи своей маме, чтобы она тебя утопила!

Он искал, но ничего не находил. Силы небесные. Он потерял все деньги!

- Давай мой пенни!

Джош сквозь зубы:

- Нету твоего пенни.

- Тогда я про тебя скажу.

Тут Джош взорвался:

- Иди. Иди говори, что хочешь! Говори, кому хочешь! Наплевать мне! Нет у меня ни пенни. Нет у меня денег. Я их потерял. Все деньги потерял!

- Давай мой пенни!

- Я из тебя сейчас котлету сделаю, Сынок.

- Отдавай пенни!

- Я тебя предупредил...

Маленький людоед попятился:

- Ты меня не тронь. Ты меня не бей. Я маме скажу, я папе скажу.

И стал отступать задом, совсем как Лора, такой же расстроенный, неуверенный. Потом вдруг повернулся и бросился бежать.

- Я маме скажу! Я папе скажу!

Бежал, громко плача, бросив возле Джоша свое ржавое ведерко.

Деньги... где же он их обронил? Может, в лесу, когда убегал от кролика? А может, на насыпи? Или когда лез через проволочное ограждение и свалился? А может, на дне пруда?

Сынок отбежал уже далеко, но слышно было, как он орет, будто его режут.

20

Джош Плаумен шагал по желтому жнивью к желтому горизонту, туда, где начиналась широкая желтая равнина, на которой некогда люди умирали от жажды и лишений - если повезет. Куда люди уходили и пропадали, рассчитывая, что там их ни за что не отыщут. На придорожном указателе значилось: "Мельбурн, 110 миль". Удивительно. От Мельбурна считалось только 95. Шагал, прихрамывая, опираясь на палку, за плечами болтался пустой рюкзак, в карманах, где должны быть деньги, тоже пусто. Шел и грыз увядшую морковку. Думал о тете Кларе. Думал о Лоре. Думал о Сынке. Сочинял записку, которую найдут рядом с его телом.

Я не знаю, тетя Клара, почему все так вышло. Просто у меня врожденный дар - нарываться на неприятности. Раз - закрутилось, и пошло-поехало. Так всегда бывает. Где что не так, там обязательно я. А вот где мои деньги этого я не знаю.

Посмотрите на мои руки: все ногти обломаны. Это я в земле копался, искал монетки. Четыре недели тяжкого труда. По субботам я расчерчивал теннисные корты. По воскресеньям подстригал газоны. Экономил на всем. А этот постреленок только сунется туда - и сразу найдет, можно не сомневаться.

Мне очень жаль, тетя Клара, но откуда я знал, что маленький людоед побежит домой с ревом? Я его пальцем не тронул. Я, если б схватил его за горло, так бы вот, кажется, и придушил. Вымогатель паршивый. Уж у него-то деньжата водятся. Монетки под матрацем, монетки под половицей. Монетки зарыты в саду. Запирайте свое серебро, тетя Клара. Он же готовится в преступники. Не про то вы ему рассказываете, тетя Клара... Он вот наслушался о египетской резне. Но ведь если господь бог может рубить у людей головы, почему же тогда Сынку нельзя за их счет поживиться? А вы говорите, они живут в открытую, друг у друга на виду. Да в этом поселке, наверно, от таких, как он, каждый вынужден втихую откупаться.

Теперь насчет Лоры. Вы должны понять, тетя Клара: Лора - хищница. Вас при этом не было, вы не поверите. Из-за таких, как она и этот Сынок, у вас в поселке просто страшно жить. Да я бы не пошел к ней домой, даже если б надо было пожар у них заливать. Пусть рвет на себе волосы - ничем не могу быть полезен. Пусть кричит со всех крыш - мне дела нет. Если повесится на люстре - пошлите цветы. Позволить, чтобы она запустила в меня когти? Да я бы от нее всю жизнь не отделался. Я еще мальчик, я пока жениться не собираюсь.

Мне все равно, что они вам будут рассказывать, тетя Клара. Мне все равно. Все равно. Я не знаю, как это случилось. Что-то такое затевалось. А я как раз проходил мимо. Чему быть, того не миновать, если окажешься поблизости.

Он брел в желтую даль и разговаривал с птицами. Это были вороны. Пронзительно каркающие черные вороны. После них остаются лишь чистые кости. Прочь, мерзкие стервятники. Поищите другое место и другое тело. Разве вы не видите, что я еще дышу?

Это как история, тетя Клара. Как война. Просто я там оказался. Тот человек, что приходил к нам в школу, опираясь на палку, он нам рассказывал о войне. Мы хохотали как безумные. Потом, говорил он, обязательно нужно посмеяться, хоть в самое то время тебе совсем не до смеху. Потом, говорил он, все выглядит так, словно человеческую трагедию разыгрывают шуты. Я как раз об этом сейчас размышляю, тетя Клара, и мне это час от часу становится яснее. Он не рассказал нам, как его скрючило. Не рассказал, как чуть не погиб. Я прочитал об этом в книге, написанной кем-то другим, в истории его полка: мама эту книгу в библиотеке откопала. Там, тетя Клара, было все, о чем он говорил. Было все, но страшно серьезно, без всяких шуточек. Они все были героями, и все были как железные. Никто не дрогнул. Никто не намочил штаны. Живой человек, говорил он, должен уметь смеяться.

Что ты делаешь, Джош?

Смеюсь.

С такой вытянутой физиономией?

- Я смеюсь!

Противно смотреть, когда мальчишка плачет.

Джош уселся на камень, одной рукой подперев подбородок, другой отгоняя от глаз мух.

Маленькая Лора Джонс, что я с тобой сделал? Тетя Клара, может, и поймет, но ты никогда. Ты прочитала мне свое стихотворение, ты прыгнула ради меня с моста, рисковала ради меня жизнью, напекла для меня блинов, а я обошелся с тобой как бессердечный негодяй.

Я плачу о тебе. Слез нет, но я о тебе плачу.

21

С легким южным ветерком донеслось далекое поскрипывание. Затем среди безбрежной равнины, словно пририсованные с краю пейзажа, показались маленькие фигурки человека и лошади с телегой и стали с каждой минутой приближаться, расти, словно задались целью превратить пейзаж в портрет человека с лошадью и телегой на фоне пейзажа.

Джош забавляется этой мыслью, как игрушкой. Вертит ее и так и этак. Поэты покрупнее, чем Джош, писали о менее значительных вещах. Джош побрел навстречу картине. Человек, лошадь и скрипучая телега уже сходили с полотна.

На голове у лошади шляпа, сквозь шляпу торчат уши. Опусти уши, лошадь, и не будешь слышать скрип. В плоской телеге на высоком ящике сидит человек. Подложи под себя подушку, возчик, и тебе не будет жестко. На дне телеги подпрыгивают охапки сена. Перетянись веревкой, сено, тогда не вывалишься на дорогу. Свесив ноги через задний борт, на телеге едут мальчишки. Подложите руки себе под колени, ногам не будет больно.

Джош посторонился, пропуская телегу.

- Не в ту сторону идешь, парень. Охота уже закончилась. Полезай к нам.

Телега остановилась. Человек смотрит сверху вниз, а мальчишкам и головы поворачивать не пришлось.

- Я Митчелл, друг твоей тетушки. Мы в церкви с тобой виделись. Я думал, ты придешь с ребятами. Что случилось?

Ах, Джош, мог бы ты догадаться, мог бы сообразить.

- Ничего не случилось, мистер Митчелл. Не поспел. Вот и все.

- Как-нибудь в другой раз?

- Да, сэр.

- Залезай, Джош. Места много. Отвезу тебя домой.

- Я еще не готов идти домой, сэр. Меня не ждут раньше четырех.

- Тогда лучше поспеши. Уже больше пяти.

- Не может быть.

- Точно. Залезай, Джош.

Джош прошелся вдоль телеги, высматривая, где сено лежит не до самого борта. Свободное место только рядом с Гарри, Биллом и Рексом. Гарри протянул ему руку. Джошу не хочется ее брать, но приходится, потому что возчик следит и явно хмурится. Джош положил в телегу свою палку, ухватил за руку Гарри тот без надобности сильно стиснул ему пальцы и втянул его в телегу.

- Спасибо, мистер Митчелл. Я уже влез.

- Но-о-о. Пошел!

Подпрыгивая вместе с телегой и морщась от пронзительного скрипа, Джош старается усесться в сене поглубже, и в животе у него вдруг все сжимается, потому что он замечает трех убитых кроликов и большую птицу с размозженной головой, замечает кровь на штанах у Гарри и глупую ухмылку Рекса. У этого мальчишки, наверно, тик.

- Ты что весь день делал? - спрашивает Гарри вполголоса, наклоняясь к самому его уху, дыша ему в затылок.

- Ничего.

- Ничего не делал, а натворил дел.

Джош пожал плечами и отстранился, но Гарри напирал, и вид у него был откровенно угрожающий. С ним произошла какая-то перемена. Хорошо, что впереди сидит взрослый человек. Но из-за сена его не видно. Да и скрип и громыхание телеги заглушают голоса.

- Что ты делал у запруды?

- Разве я сказал, что был у запруды?

- А и говорить нечего. От тебя сыростью пахнет. Зачем лазил в воду в одежде?

- Это мое дело.

- Там была Лора, а раз так, это и мое дело.

- С Лорой ничего не случилось.

- А что с ней могло случиться?

Джош поджал губы. Сделал глубокий вдох.

- Ты же первый про нее заговорил. Я ей не нянька. Сама может за собой смотреть, не маленькая.

- Ты тут поосторожнее насчет Лоры, Джошуа. С Лорой надо поступать честно.