Власть королев - Морган Райс

Эрек сел и потянулся к ней. Она, со слезами на глазах, наклонилась к нему, поспешив утонуть в его крепких объятьях. Было так замечательно снова обнимать его, и знать, что он вернулся к жизни.

«Где я?» – спросил он. «Что случилось?»

«Тссс…» – прошептала она, прижав палец к его губам. «Уже всё хорошо».

Он моргал, тревожно пытаясь вспомнить.

«День нашей свадьбы», – сказал он. «Меня… пырнули ножом. Ты цела? Королевство в безопасности?»

«Со мной всё в прядке, мой повелитель», – ответила она спокойно. «А ваше королевство готово к вашему возвращению».

Они снова обнялись, и она зарыдала от того, что не верила, что этот день когда-нибудь настанет, переполняемая радостью снова быть с ним. Она хотела всё ему рассказать. О том, как она пожертвовала собой ради него. О своём заключении. О том, как почти умерла. Как он чуть не умер. Об отгремевшей битве. Обо всём, что случилось.

Но сейчас всё это не имело значения. Важно было только то, что он жив, здоров, и они вместе. Слова не могли выразить её чувств. Вместо этого она крепко сжимала его в объятьях, чтобы они сказали всё за неё.

Она знала, что их жизнь только начинается. И ничто – ничто — их больше не разлучит.

Глава четырнадцатая

Другим жарким имперским утром, под другим солнцем, Дариус поднял кувалду двумя руками и с силой опустил её на валун, раскрошив его на мелкие кусочки. Вокруг, в пыли, работали все его друзья. Пот катился у него со лба прямо в глаза, но он не останавливался, что его вытереть. Вместо этого он снова замахнулся кувалдой и с кряхтением разбил ещё один кусок скалы. А затем – ещё.

В мыслях Дариус снова и снова возвращался к событиям минувшего дня, и яркие образы мелькали перед его внутренним взором. Воспоминания о Лоти вызывали в нём растерянность и разочарование. Почему она отреагировала именно так? Почему нисколько не была благодарна? Как ей удалось превратить его подвиг в постыдный поступок? Правда ли, что она больше никогда не хотела его видеть?

А сам он, после такой реакции, хотел бы увидеть её снова?

Дариус отложил кувалду и перевёл дух. Зелёная пыль клубилась и оседала у него на лице и волосах. Он думал и о том, что натворил, убив тех солдат Империи при помощи соей силы, и гадал, обнаружат ли их тела на таком отдалённом поле. Вероятно, да – если пройдёт сильный дождь и смоет обваленные им камни. Через месяц или два, так или иначе, их найдут. И что тогда будет? Придёт ли Империя за возмездием, как и предупреждала Лоти? Действительно ли он подписал им всем смертный приговор?

А могло ли случиться, что тела оказались слишком глубоко под обвалом, и их не найдут никогда? Что дикие животные, известные свое охотой в тех местах, съедят трупы до того, как их кто-то заметит?

Когда Дариус, под пристальным взглядом имперских надсмотрщиков, снова взялся за молот и начал крошить камни, его мысли перенеслись к приезду его сестры, Сандары, и к новым людям, которых она привела с собой. День прибытия народа из Кольца стал очень особенным для его деревни. Он думал о том, как спутники Сандары будут прятаться в пещерах, и гадал, как скоро имперцы заметят их. Ясно, что это было всего лишь вопросом времени, и конфликт с Империей неизбежен. Если только они не сбегут раньше.

Но куда?

К большому раздражению Дариуса, старейшины деревни, – да и вообще все в деревне – не хотели расстаться с убеждением, что столкновения с Империей можно избежать, и что жизнь может продолжать идти своим чередом. Дариусу так не казалось. Он чуял, что времена меняются. Разве прибытие воинов из-за моря, которым тоже есть, за что бороться с Империей, не было знаком свыше? Разве не должны они были заключить союз и драться вместе, чтобы совершить в Волусии переворот? Разве это не тот дар, которого все они ждали?

У остальных было другое мнение. Они хотели отвергнуть пришельцев, отослать их подальше. Им казалось, это ещё одна причина поглубже затаиться в Империи и делать всё, чтобы не нарушить обретённое постоянство своей жалкой, никчемной жизни.

Дариус вспомнил, как видел Сандару в последний раз перед её отплытием в Кольцо. Он не думал, что им доведётся встретиться снова. Их свидание и удивило, и вдохновило его.

Сандаре удалось пересечь великое море, выжить в имперской армии и вернуться. Частично, благодаря тому, что она была прекрасной целительницей, но ещё и потому, что в душе она была ещё и воином. Ведь у них был один отец. Дариус, на её примере, чувствовал, что всё возможно. Это вселяло в него уверенность, что однажды и он сможет отсюда выбраться.

Дариус с теплотой вспоминал о прошедшей праздничной ночи, когда он провёл много часов подряд у костра, обмениваясь с сестрой новостями. В первую очередь, он заметил её любовь к Кендрику, славному воину. Они сразу понравились друг другу, распознав в друг друге воинственный дух, и Дариусу показалось, что Кендрик был лидером среди своих людей. Дариус убеждал старшую сестру следовать своим чувствам, быть с Кендриком и не обращать внимания на мнение старейшин. Он не мог понять, как она, такая бесстрашная во всех сферах жизни, могла бояться признаться в соей любви к нему и нарушить табу на межрасовые браки. Неужели она, как и все здесь, настолько боялась старейшин и чужих пересудов? Почему ей было важно, что они думают?

Дариус моргал стряхивая пот с ресниц, и разбивал камни один за другим. Весь день н чувствовал на себе взгляды своих товарищей. С того момента, как он привёл Лоти назад, вся деревня стала смотреть на него иначе. Они видели, как он один отправился против Империи, без страха за последствия, и как вернулся с той, за кем пошёл. Он заслужил их уважение.

Однако, казалось, что помимо уважения он заслужил и их подозрительность: никто особо не поверил в их рассказ о том, что Лоти потерялась, а он просто нашёл её и проводил обратно. Наверное, они слишком хорошо знали Дариуса. На него смотрели так, будто знали, что что-то произошло, что он хранил большой секрет. Он хотел всем рассказать, но знал, что нельзя. Ему бы пришлось объяснить, как он, самый младший и мелкий из их компании, тот, кто, по общему мнению, совсем ни на что не годился, один убил троих воинов Империи с превосходным оружием, экипировкой, и зертом. Всплывёт то, что он использовал свою силу, и он станет отверженным. Его изгонят также, как Дариус догадывался, изгнали его отца.

«Так ты мне скажешь?» – услышал он голос.

Дариус обернулся, и увидел стоявшего за собой Раджа с лукавой улыбкой на лице. В их сторону смотрели и Дезмонд с Люци, разбивавшие камни поблизости.

«Что скажу?» – спросил Дариус.

«Как тебе это удалось?» – пояснил Радж. «Давай. Ты не подобрал Лоти, когда она плутала одна. Ты что-то сделал. Ты убил солдат? Или она убила?»

Дариус увидел, что со всех сторон к нему подходят парни, и у всех на лицах написано, что им не даёт покоя один и тот же вопрос. Дариус поднял кувалду, прицелился и разнёс в пыль ещё один валун.

«Ну, давай же», – настаивал Радж. «Я катал тебя на зерте, ты мой должник».

Дариус рассмеялся.

«Это не ты меня катал», – ответил он. «Я сам вызвался с тобой ехать».

«Ладно, – согласился Радж, – но всё равно рассказывай. Мне нужна история. Я живу ради легенд о доблести. А день сегодня выдался уж очень длинный».

«День едва начался», – вмешался Люци.

«Именно», – ответил Радж. «Он слишком длинный. Как и все прочие».

«Почему бы тебе не рассказать нам легенду о доблести?», – сказал Люци Раджу, видя, что Дариус не собирается отвечать.

«Я?» – переспросил Радж. «У нашего народа таких нет».

«Ты не прав», – возразил Дезмонд. «Легенды об отваге и доблести есть даже у самых угнетённых».

«Особенно у угнетённых», – добавил Люци.

Все повернулись к нему, обратив внимание на то, как уверенно звучал его голос.

«Ты знаешь какую-нибудь?» – спросил Радж, опираясь на свой молот, тяжело дыша.

Дезмонд занёс свою кувалду, разбил камень, и надолго замолчал – Дариус подумал, что тот уже не ответит. Они все вернулись к своему ритму работы, когда, наконец-то, Дезмонд удивив их, заговорил, не поднимая взгляда, и не переставая крушить скалу.

«Мой отец», – начал Дезмонд. «Старейшины скажут вам, что он погиб в шахте. Это история, в которую им хотелось бы верить. В иной версии событий слишком много инакомыслия, она может разжечь революцию. Моё слово: он погиб ни в какой не шахте».

Дариус и другие внимательно смотрели на Дезмонда, и повисло тяжёлое молчание. По серьёзному выражению его лица и насупленным бровям было видно, что у него внутри идёт борьба.

«А откуда ты знаешь?» – спросил Дариус.

«Я был там», – ответил Дезмонд, гляди им в глаза холодно и уверенно.

Его фигура привлекла ещё нескольких парней, которые тоже подошли ближе. Всем хотелось услышать его рассказ. Сквозь него прорывалась правда, а для жителей деревни это было большой редкостью.

«Однажды, – продолжил Дезмонд, – надзиратель хлестнул его кнутом слишком сильно. Мой отец выхватил у него кнут и задушил его им. Я был совсем ребёнком, и очень гордился им, когда увидел, что он сделал.