Власть королев - Морган Райс

«Смотрю, ты начал с чистого листа», – послышался неодобрительный женский голос.

Годфри обернулся и увидел, что за ним стоит Иллепра, уперев руки в бока и хмурясь.

«Знаешь, я ведь провела весь вечер, исцеляя наших людей», – сказала она укоризненно. «Многие всё ещё не могут оправиться после голодания. И что ты сделал, чтобы помочь? Сидишь тут у костра и пьёшь».

У Годфри всё сжалось внутри. Она всегда видела в нём только худшее.

«Я вижу многих наших спутников сидящими здесь и пьющими, – ответил он, – и благослови их ха это бог. Что тут плохого?»

«Не все они пьют», – сказала Иллепра. «Во всяком случае не столько, сколько ты».

«А тебе-то что?» – огрызнулся Годфри.

«Когда половина наших людей больны, ты думаешь, что сейчас лучшее время пить и веселиться всю ночь напролёт?»

«А когда ещё?»

Она нахмурилась.

«Ошибаешься», – сказала она. «Сейчас время покаяться. Время для поста и молитвы».

Годфри покачал головой.

«Мои молитвы богам всегда оставались без ответа», – сказал он. «Что касается поста, с нас хватит того, который был на борту корабля. Сейчас время поесть».

Он потянулся за цыплячьей ножкой и откусил большой кусок, вызывающе глядя ей в лицо. Жир стекал по его подбородку, но он не вытирал его, и не отрывал от неё глаз. Она наблюдала за ним с ледяным неодобрением.

Иллепра бросила на него ещё один полный презрения взгляд и медленно покачала головой.

«Однажды ты был мужчиной. Хоть и недолго. Давно, при королевском дворе. Больше того, ты был героем. Ты остался и защищал Гвендолин и город. Ты спас ей жизнь. Ты выгнал МакКлаудов. Мне казалось… ты стал кем-то.

Но вот ты здесь. Проводишь ночь за шутками и пьянством. Совсем как ребёнок, которым ты всегда и был».

Годфри расстроился, и приятная расслабленность быстро его покинула.

«А что ты хочешь, чтобы я делал?» – спросил он раздражённо. «Сорвался с места и убежал за горизонт в одиночку бороться с Империей?»

Акорт и Фултон рассмеялись, и селяне вместе с ними.

Иллепра покраснела.

«Ты не изменился», – сказала она. «Ты пересёк полмира и не изменился».

«Я тот, кто я есть», – сказал Годфри. «Плавание в океане этого не изменит».

Её глаза упрекающе сощурились.

«Когда-то я тебя любила», – сказала она. «Сейчас я ничего не чувствую. Совсем ничего. Ты меня разочаровал».

Она стремительно развернулась и пошла прочь, а мужчины вокруг Годри захихикали.

«Вижу, женщины одинаковые по обе стороны моря», – сказал они из селян, и все расхохотались.

Но Годфри было не до смеха. Иллепра его ранила. И он начал понимать, даже сквозь алкогольное помутнение, что он не был к ней равнодушен.

Годфри взял снова взял чашу и сделал ещё один долгий глоток.

«За героев!» – сказал он. «Видит бог, я не один из них».

Гвендолин сидела у костра с Кендриком, Брандтом, Атме, Абертолом и дюжиной рыцарей из «Серебра». Рядом с ними сидел Бокбу с дюжиной старейшин и парой десятков селян. Старейшины вовлеки Гвен в пространный разговор, и она старалась вежливо его поддерживать, глядя на языки пламени и потихоньку скармливая кусочки мяса Крону, чья голова лежала у неё на коленях. Старейшины не умолкали уже не первый час, явно возбуждённые возможность поговорить с чужеземкой, детально описывая свои проблемы с Империей, с деревней, с людьми.

Гвендолин пыталась сосредоточиться. Но одна её часть постоянно отвлекалась на мысли о Торе и Гувейне. Она надеялась и молилась, что они вернуться к ней невредимыми, и что у неё будет ещё один шанс. Она молилась о весточке, о знаке, о любом свидетельстве того, что они в безопасности.

«Госпожа?»

Гвен обернулась к Бокбу.

«Какие у вас соображения на этот счёт?» – спросил он.

Гвен потеряла нить.

«Простите», – сказала она. «Вы не могли бы повторить вопрос?»

Бокбу откашлялся, явно понимая её и проявляя сочувствие.

«Я рассказывал о нравах своего народа. О нашей здешней жизни. Вы спрашивали, как проходит наш день. День начинается на полях и заканчивается с заходом солнца. Надзиратели обращаются с нами, как с рабами. Впрочем, тоже происходит и в любом городе Империи по отношению к представителям не их расы. Они заставляют нас работать до смерти».

«Вы не пытались сбежать?» – спросил Кендрик.

Бокбу повернулся к нему.

«Куда нам бежать?» – спросил Бокбу. «Мы – рабы в подчинении Волусии, великого морского северного города. В Империи нет пустых провинций, некуда сбежать на тысячи миль отсюда. У нас с одной стороны Волусия, с другой – океан, а позади – бескрайняя пустыня».

«А что за пустыней?» – спросила Гвен.

«Тоже Империя», – ответил один из старейшин. «Огромные земли. Больше провинций и областей, чем можно себе вообразить. Все под пятой Империи. Даже если бы нам удалось пересечь великую пустыню, мы плохо представляем, что бы там нас ждало».

«Разве что рабство и смерть», – вставил другой.

«А кто-нибудь пытался её пересечь?» – спросила Гвен.

Бокбу мрачно на неё посмотрел.

«Каждый день кто-то пытается сбежать. Большинство сразу убивают, стрелой или копьём в спину при побеге. Те, кому удаётся вырваться, исчезают. Иногда, много дней спустя имперцы приносят нам их тела, и вешают на самых высоких деревьях, чтобы все видели. Иногда она приносят только кости, обглоданные дикими зверями. А иногда не возвращают вообще ничего».

«Ни один не выжил?» – спросила Гвен.

Бокбу отрицательно помотал головой.

«Великие пустоши безжалостны. Их наверняка забрала пустыня».

«Но, может, кто-то всё-таки спасся?» – настаивал Кендрик.

Бокбу пожал плечами.

«Как знать? Может и спасся, только для того, чтобы добраться до другой провинции и быть порабощённым там снова. Рабам в других областях Империи приходится хуже, чем нам. Их убивают без разбора каждый день, просто для развлечения надзирателей. Здесь нас хотя бы не разлучают с семьями и не продают, забавы ради. Нас не шлют на кораблях из города в город. Тут у нас, хотя бы, есть дом. Нам позволяют жить пока мы можем трудиться».

«Так-себе жизнь», – добавил другой старейшина. «В ней есть только бремя повинностей. И всё же, это жизнь».

«А вы можете взяться за оружие и отбиваться?» – спросил Кендрик.

Бокбу покачал головой.

«В иные времена, в других городах другие поколения пытались. Они никогда не выигрывали. Нас меньше, и мы хуже вооружены. У Империи есть доспехи, пушки, кавалерия, крепости, дисциплина… и главное, у них есть сталь. У нас – нет. Здесь она под запретом».

«А если какой-то раб восстанет и проиграет, убьют всех в деревне».

«Они намного превосходят нас по количеству», – вмешался ещё один старейшина. «Что прикажешь нам делать? Паре сотен наших людей с деревянным оружием атаковать их тысячи в стальных доспехах?»

Гвен задумалась над их положением. Она понимала и сочувствовала им. Они отказались от самих себя, от своего гордого воинского духа, в попытке защитить свои семьи. Она не могла их осуждать. Ей оставалось только гадать, как бы она сама поступила в подобной ситуации. Как бы поступил её отец.

«Порабощение – страшная вещь», – сказала она. «Когда один человек начинает думать, что он лучше другого из-за своей расы или своего оружия, власти или богатства – или по любой другой причине – он становиться беспричинно жестоким».

Бокбу взглянул на неё.

«Ты сама прошла через это», – скал он. «Иначе бы ты тут не оказалась».

Гвендолин кивнула, глядя на пламя.

«Ромулус и миллионы его людей вторглись в мои родные земли и сожгли всё дотла», – сказала она. «Нас осталось всего несколько сотен от самой прославленной нации, какой мы когда-то были. В центре у нас был город настолько процветающий, что все остальные меркли перед ним. Это была земля всяческого изобилия. Каньон защищал нас от всевозможных зол. Мы были непобедимы. На протяжении многих поколений – непобедимы».

«Но даже великие падают», – сказал Бокбу.

Гвен кивнула, видя, что он понимает.

«А что случилось?» – спросил один из старейшин.

Размышляя об их поражении, Гвендолин задавалась тем же вопросом.

«Империя», – ответила она. «Также, как и с вами».

Наступило мрачное молчание.

«А что, если мы объединимся с вами?» – нарушил его Атме. «Что, если мы вместе на них нападём?»

Бокбу остановил его.

«Волусия – хорошо укреплённый город, с хорошей армией. Нас там будет один к тысяче».

«Но должно же быть что-то, что может разрушить Империю?», – спросил Брандт.

Старейшины опасливо переглянулись, и после длинной паузы Бокбу сказал:

«Великаны, наверное».

«Великаны?» – переспросила заинтригованная Гвен.

Бокбу кивнул.

«Ходят слухи об их существовании. На окраинах Империи».

Абертол заговорил:

«Страна Великанов. Земля, населённая существами настолько высокими, что они подошвой могут раздавить тысячу человек. Это мифическая страна. Просто удобный миф. Его опровергли ещё во времена наших дедов».