«Над всей Испанией безоблачное небо» - Герман Иванович Романов

снаряды ее проткнут, как картонную. А в таком бою все зависит от веса снаряда — на испанских линкорах он в полтора раза тяжелее, все же 305 мм и 283 мм — есть разница четыре центнера или три⁈

— Жаль, «Канариас» нельзя успеть подготовить к бою, но все три «серверы» нужно брать — «Лейпциг» не должен уйти. И обе флотилии эсминцев — веерная стрельба торпедами даст определенный результат, достаточно вспомнить участь злосчастного «Балеареса»…

Асарола даже не заметил, что рассуждает вслух, постукивая карандашом по столу. А когда опомнился, то ощутил собственные нервы, натянутые струнами — тронь и зазвенят!

Бургос

— Рад вас видеть в Бургосе, сеньор генерал. Теперь мы непременно покончим с «красными», дон Хосе…

Мола посмотрел на только что прилетевшего из Португалии генерала Санхурхо, что находился в изгнании в соседней стране и оттуда принимал участие в подготовке переворота.

— Я на это надеюсь, дон Эмилио, — несколько сварливо отозвался прибывший главнокомандующий, — вот только мне нужен нормальный мундир, этот, как видите, мне не подходит.

— У вас будет другой мундир, «хефе», я немедленно распоряжусь. Как насчет чашечки кофе?

— Не откажусь, признаться, нужно взбодриться после перелета. А то понимаете, видеть перед взлетом, что произошло с товарищами — тягостное зрелище. Мне рассказали, как «Дрэгон» оторвавшись от земли, и начав набирать высоту, неожиданно лег на крыло, и подобно комете, сорвался вниз. Погибли все, и мои мундиры сгорели в этом костре.

— Вы любимец фортуны, «хефе», — Мола впервые так именовал Санхурхо, давая тому понять, что признает его неоспоримое лидерство. И подумал, что тот невероятный счастливчик — восьмиместный самолет «Дрэгон Рапид» («Стремительный Дракон»), доставивший генерала Франко с Канарских островов, а потом перелетевший в португальский городок Эшторил, разбился при перелете в Бургос с офицерами штаба Африканской армии, присланными из Марокко.

Тут можно только посетовать на несправедливость судьбы!

А вот генерал Санхурхо, которого отвлекли переговоры с Салазаром, вылетел позднее намеченного часа. Маленькую авиаетку пилотировал его личный пилот Хосе Ансальдо, которому главный организатор заговора полностью доверял. И правильно делал — этот самолет долетел до Бургоса, хотя сам генерал остался без собственного багажа, в котором были все его мундиры — чемоданы сгорели в потерпевшем крушение «Дрэгоне».

Подобные случаи в авиации очень часты, и можно было бы только обрадоваться, что Франциско Франко избежал авиакатастрофы, и смерти в своем перелете с Канарских островов. Но сейчас оба генерала жалели о том, что на самолете не оказалось командующего Африканской армии, так как у армии должен быть один лидер, а не два, и сам Мола ставил именно на Санхурхо. А так придется собирать военный совет из самых заслуженных генералов и полковников, и не факт, что большинство голосов будет подано за бывшего генерального инспектора «Гражданской гвардии», слишком уж влиятельным был «коротышка».

Но тут действует правило — кто раньше встал, того и тапки!

Санхурхо уже в Испании, а Франко пока находится в Марокко — а это значит очень многое. К тому же «Пакито» моложе, а по неписанной традиции, свято соблюдаемой в армии, если генералы в одном звании, то главнокомандующим становится тот, кто раньше по времени производства. Да и возраст играет свою роль — Хосе Санхурхо-и-Саканель достиг 64-х летнего возраста, в то время как Франко моложе ровно на двадцать лет, и подходит на роль почтительного «сына».

— Мы все вас с нетерпением ожидали, «хефе», теперь для нас всех есть только один вождь, к которому как нельзя лучше подходит девиз — «поднимайся, Испания»!

«Арриба Эспанья» — эти слова были тем паролем, по которому «фалангисты» узнавали друг друга. Санхурхо был выразителем именно их интересов, и поддерживался даже карлистами, тем самым выгодно отличаясь от Франко. Политическая позиция последнего была не только неопределенной, но и непонятной — «Пакито» никогда не высказывался четко и ясно, какую политическую партию или группу он поддерживает, к кому его взгляды близки. Так что вряд ли его выберут главнокомандующим — «каудильо». Тут позиции Санхурхо более предпочтительные.

И дело за малым — взять Мадрид и победить «красных»!

«Стрелы» — эмблема крайне правой, фашисткой партии Испании, униформой которых были синие рубашки, так как черные носили в Италии, а коричневые в Испании. А вскинутая вверх открытая ладонь напоминала нацистское приветствие. И после поражения своих «собратьев» в мировой войне и Нюрнбергского трибунала, продолжала сохранять в стране влияние…

Генерал Хосе Санхурхо. В реальной истории именно он должен был возглавить мятеж «националистов», однако ему крупно не повезло — разбился в маленьком самолете, так как перегрузил его собственным багажом, чемоданами с парадными мундирами и орденами. На сетования пилота по поводу лишнего груза, ответил — «я должен быть одет в лучшие одеяния, как подобает новому правителю Испании!»

Глава 8

Эль-Ферроль

— «Эспанья» через две недели должна быть полностью готова к бою, — Асарола внимательно посмотрел на Санчеса Феррагута — тот был назначен командиром бригады линейных кораблей и поднял свой брейд-вымпел на старом линкоре, который год стоял в резерве, а теперь спешно приводился в боеспособное состояние. Назначение преданного республике офицера было сделано с расчетом — адмиральская должность, как ни крути, а это одно заставит Феррагута сделать все возможное и невозможное, чтобы вывести корабли в море и дать на них единственный бой, возможно последний. Но так и беречь линкоры нет никакого смысла — пусть погибнут в бою с пользой для страны, для этого их и строили.

— Я понимаю, что на линкоре могут действовать только носовая и кормовая башни, но необходимо ввести в строй третью, используя вторую для ремонта всех трех, как источник запчастей. Шести орудий вполне хватит для одного боя, который потребуется дать.

— У мятежников нет флота, сеньор министр, для которого были бы нужны двенадцатидюймовые орудия, — совершенно спокойно произнес Феррагут, внимательно смотря на адмирала.

— Вы новости читаете? Радиостанции слушаете?

— Конечно, сеньор министр. Из Германии выйдут два новых броненосца, которые англичане именуют «карманными линкорами». С ними пойдет и один из легких крейсеров кригсмарине, и три-четыре новых миноносца типа «Леопард» для сопровождения.

— Как вы думаете, сможем ли мы с ними сражаться в нашем нынешнем состоянии, дон Хуан?

— Нет, господин министр, — не дрогнув лицом, столь же хладнокровным тоном произнес Феррагут. — Вести бой на дистанции свыше тридцати кабельтовых мы не сможем, в то время как немцы предпочтут вдвое большее расстояние. У них намного лучше системы управления огнем, отличная оптика, команды великолепно подготовлены. Скорость больше на пять-шесть узлов — броненосцы спокойно выдадут 23–24 узла, а максимальный ход в 26 узлов, в то время как наши линкоры едва 17 узлов, на два меньше чем могли бы — котлы и турбины порядком изношены. Противник будет диктовать нам условия боя и выберет оптимальную для собственных 11-ти дюймовых орудий дистанцию стрельбы. Мы неизбежно потерпим поражение.

— Вы абсолютно правы, дон Хуан — сражаться с кригсмарине безумие, мы будем разбиты. Если вмешается итальянский флот, а он постарается взять под опеку мятежников, мы будем уже разгромлены. Вот только знаете в чем дело, дон Хуан — если мы наглухо не перекроем Гибралтарский пролив, республика будет обречена на поражение. Пусть не сразу, будем долго бороться, вплоть до марта 1939 года, но мятежники победят. Поверьте, так оно и будет — после переброски Африканской армии на континент, Германия и Италия де-юре признают заговорщиков воюющей стороной и обеспечат им поставки новейшего вооружение, которому нам нечего противопоставить. И это преимущество будет реализовано.

— У Сенхурхо нет ни одного испанского порта, а войска Франко заперты в Марокко, сеньор министр.

— Да это так, но вы уверены, что такое положение дел будет длиться постоянно? Да, мы объявили блокаду марокканских портов, запретив туда заходить судам любым стран, под угрозой открытия артиллерийского огня. Это сработало — но что мы будем делать, когда немцы введут в гавани Сеуты и Мелильи свои «карманные линкоры», открыто проигнорировав все декреты нашего правительства? Ведь любой выстрел по ним можно трактовать как «казус белли», со всеми вытекающими последствиями!

Асарола знал, о чем говорил — именно так с конца июля и повели себя, вернее поведут, германские корабли,