Враг моего отца (СИ) - Ридд Анастасия

— Не нужно, Андрей. Спасибо. Я просто посижу с закрытыми глазами.

Даша засыпает, как только самолет взлетает. А я… Прошу у стюардессы плед, чтобы укрыть свою спутницу, а потом, попивая кофе, занимаюсь тем, что смотрю, как размеренно поднимается ее грудь, когда она дышит, и как порой подрагивают ресницы. Интересно, что ей снится?..

Вена встречает нас дождем, что совершенно не портит впечатление о городе. Даже наоборот — будто делает его ближе и романтичнее. Когда такси везет нас по ночному городу, Даша с любопытством смотрит по сторонам, глазея на исторический центр, и ее лицо то и дело озаряется улыбкой.

— Я никогда не была в Австрии, — говорит она тихо. — Почти весь мир объездила, а здесь не была. Несколько раз у меня были стыковки в Вене, но в город я не выходила. Спасибо, Андрей. Здесь волшебно.

— Приятно, что я смог подарить тебе этот первый раз, — говорю без всякого подтекста, исключительно о знакомстве с городом, который сам я очень люблю, но Даша густо краснеет и отводит глаза. — Прости, если это прозвучало провокационно.

Даша издает звук, напоминающий сдержанный смешок. Нервно сплетает пальцы.

— Не нервничай, ладно? — прошу я со вздохом, накрывая ее ладони. — Мне кажется, ты уже должна была понять, что я не сделаю ничего, к чему бы ты ни была готова.

— Этого я и боюсь, — шепчет она после непродолжительной паузы так тихо, что я даже не уверен, что правильно ее расслышал.

С любопытством смотрю на девушку, пытаясь понять, что у нее в голове, но читать ее до конца я так и не научился. И хотя реакции женщин в большей части предсказуемые, с Дашей я в неизведанном плавании.

В отеле мы быстро проходим все формальности.

— У нас один номер? — напряженно спрашивает девушка, когда мы регистрируемся на стойке.

— Смежный номер. Общая гостиная. Две комнаты и два санузла.

Даша кивает и снова отводит глаза. Сегодня ее что-то беспокоит. Такой напряженной она не была даже на нашем первом свидании, когда волноваться у нее было куда больше причин.

Мы в молчании поднимаемся на лифте на нужный этаж, я открываю пластиковой картой дверь, пропуская девушку вперед.

— Красиво, — говорит Даша, осматриваясь. — Какую комнату я могу занять?

— Любую, — отвечаю спокойно, но когда она делает попытку схватить чемодан, который уже доставил беллмэн, я кладу руки ей на плечи, заставляя остановиться.

— Скажешь мне, что тебя тревожит?

— С чего ты взял? — ее голос дрожит, а сама она старательно отводит глаза.

— Ты совершенно не умеешь лгать, — прикасаюсь ладонью к ее щеке, нежно отвожу за ухо выбившуюся прядь волос. — Что происходит?

— Ничего! — произносит она напряженно. — Ничего! Дай мне, пожалуйста, пройти.

Я убираю руки. Не потому что хочу, а потому что обещал себе и ей, что не стану ее ни к чему принуждать. Даже к разговору со мной. Но когда она уходит и мягко прикрывает за собой дверь одной из спален, я едва не срываюсь с места, чтобы вернуть ее и заставить говорить.

Глава 15

Даша

Как объяснить Андрею то, что я до конца не могу сформулировать даже для себя?

Всего чересчур много: его, отца, брата, моих собственных пугающих ощущений и фантазий. Меня словно рвут на части, даже не подозревая об этом, а я не в состоянии сделать ничего, чтобы помешать этому. Да и что я могу? Отец вполне конкретно обозначил свое отношение к Андрею. Андрей старается не упоминать о моей семье, но я знаю, что эта вражда довлеет над нами, над нашими отношениями, даже над этой поездкой.

Я наивно думала, что плата за мое спокойное существование – это пять свиданий. Миллер отдаст мне видео, я просто уйду, а мой отец никогда ни о чем не узнает. А теперь все так запуталось…

За окном занимается рассвет, а я все так же лежу без сна на просторной кровати в комнате, которая кажется мне странно пустой. Я привыкла жить одна. Пару лет назад у меня были серьезные отношения с парнем, но после того, как мы расстались, я ни с кем не могла сблизиться. А теперь, зная, что в соседней комнате спит Андрей, я особенно остро ощущаю, насколько одинока. Папа постоянно занят, у брата своя жизнь, мама… ей давно нет дела ни до кого из нас. А Миллер… Он впервые за долгое время заставил меня чувствовать себя кому-то нужной. Его внимание, его взгляды, его прикосновения, тот единственный поцелуй, при воспоминании о котором у меня кружится голова… И я больше не могу скрывать – он тоже мне нравится. Как-то он сказал, что не сделает ничего против моей воли. А теперь я хочу, хочу, чтобы он проявил инициативу, чтобы настоял. Потому что броситься к нему самой?.. Господи, какая же я жалкая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я в одном из самых потрясающих городов планеты, в компании самого потрясающего мужчины, а ощущаю себя так, будто впереди у меня – казнь. Два последних дня истекут. Что дальше? Не разочаруется ли по итогу во мне Андрей? Смогу ли я сказать ему, что уже не хочу уходить, и рядом с ним меня удерживает не видео? И началось это не сегодня, а с самого первого свидания, а может и того раньше — когда наши глаза встретились в ночном клубе.

В дверь раздается тихий стук, и я подскакиваю на постели, прижимая к себе одеяло.

– Войдите, – произношу, облизав внезапно пересохшие губы.

На пороге появляется темный силуэт Миллера, подсвеченный тусклой лампой в гостиной.

— Что-то случилось? — спрашиваю тихо.

— Принес тебе чай, — отзывается он, делая несколько шагов ко мне.

— В пять утра?

— Я слышал, что ты тут возишься, — говорит Андрей с грустной улыбкой. — Девушка из Room Service убедила меня, что этот чай обладает успокоительными свойствами.

— Меня не нужно успокаивать, — мой голос звучит сипло и сдавленно, а ощущаю я себя при этом как маленький ребенок, разочаровавший взрослого.

Миллер опускается на край моей постели. Потом ставит рядом со мной небольшой поднос с чаем и сахарницей.

— Что же тогда тебе нужно, Даша?

Ты. Прямо сейчас.

Эти слова рождаются в горле, но умирают в беззвучии. Я осторожно беру в руки чашку и, сделав небольшой глоток, ставлю не обратно на поднос. И хотя мои глаза не отрываются от моих дрожащих рук, я ощущаю на себе изучающий взгляд Андрея.

Моя кожа покрывается мелкими мурашками, тело оживает, будто после долгого сна, а сердце, мое глупое сердце, начинает стучать так быстро, что кажется вот-вот выскочит из груди.

Я снова облизываю губы. Поднимаю тревожные глаза на Андрея.

— Я… — слова застывают у меня в горле.

Андрей прикрывает веки, пряча от меня выражение своих глаз. Сглатывает так тяжело, что я вижу, как двигается на шее его кадык. Осторожно выдыхает, будто сдерживается. А потом вдруг поднимает ресницы и смотрит на меня в упор.

В воздухе между нами начинает потрескивать от напряжения. Отчетливого сексуального напряжения, от которого все мое тело простреливает мощными разрядами возбуждения. Миллер поджимает губы. Медленно убирает поднос на тумбочку, потом осторожно, будто дает мне время осмыслить, что между нами происходит, придвигается ближе.

Я ощущаю, как его ладонь касается моей щеки. Как его горячее дыхание, которое пахнет зубной пастой и кофе, опаляет мой подбородок.

— Скажи, чтобы я остановился, — произносит Андрей хрипло. — Скажи, Даша. Сам я не остановлюсь.

Его глаза — два темных озера, не отрываясь смотрят в мои. По телу разливается горячая волна желания. И я вдруг понимаю, что в нашей ситуации нет ничего плохого и ничего хорошего, она не черная и не белая. Она просто есть. И здесь и сейчас я не могу отказаться от этого мужчины, какими бы последствиями мне это ни грозило.

Это я, именно я делаю первое движение навстречу.

Наши губы встречаются резко и порывисто. Горячий язык Андрея проникает в мой рот. Дыхание сбивается. Я ощущаю уже знакомый вкус, запах, жар тела, который обволакивает меня, когда мужское тело прижимается к моему, а руки обхватывают меня за плечи, не позволяя отстраниться.