Да благословит вас бог, мистер Розуотер, или Бисер перед свиньями - Курт Воннегут

Самолет снижался, приближаясь к Провиденсу. В самолете сидел Норман Мушари и читал «Голос совести консерватора».

* * *

Самая большая в мире частная коллекция китобойных гарпунов была выставлена в ресторане «Запруда» в пяти милях от Писконтита. Редкостная коллекция принадлежала Баннц Уиксу, рослому педику из Нью-Бедфорда. Пока Банни не приехал в Писконтит и не открыл свой ресторан и сувенирную лавку «Веселый китобой» при нем, здесь понятия не имели о китобойном промысле.

Банни назвал свое заведение «Запруда», потому что его южные окна выходили на рыбные ловушки Гарри Пены. На всех ресторанных столиках лежали театральные бинокли, чтобы гости могли наблюдать, как Гарри и его парни опоражнивают сети. И пока рыбаки трудились, Банни переходил от столика к столику, со смаком и со знанием дела разъяснял, что и как происходит сейчас в ловушке.

Если гостям хотелось острой ощутить, что и они причастны к промыслу в морской пучине, к их услугам были коктейль «Тунец» — смесь рома, гренадина и клюквенного сока и «Рыбацкий салат» — ломтик ананаса с воткнутым в него очищенным бананом, окруженный заливным из тунца и завитками наструганного кокосового ореха.

Гарри Пена и его ребята знали и про салат, и про коктейль, и про бинокли, хотя сроду не посещали «Запруду». Свое невольное участие в жизни ресторана они иногда разнообразили тем, что мочились с борта лодки. Это у них называлось «вспенить ушицу для Банни Уикса».

Коллекцию гарпунов Банни разместил на необструганных стропилах под стеклянной крышей сувенирной лавки «Веселый китобой». Сувенирная лавка служила как бы преддверием к ресторану «Запруда» и призвана была поражать глаз своей замшелостью. Стеклянная крыша всегда выглядела густо запыленной: ее регулярно щедро опрыскивали аэрозолем «Bon ami»[9] и никогда не протирали. Тени от стропил и гарпунов крест-накрест пересекали сувенирную лавку. Банни удалось добиться своего: казалось, будто всамделишные китобои, от которых разит ворванью, ромом, потом и амброй, забросили как-то раз к нему на чердак свое снаряжение и того гляди нагрянут захватить его.

Вот по этим-то теням, крест-накрест бороздившим пол, медленно, нога за ногу, прохаживались Аменита и Кэролайн. Аменита задавала тон, всюду совалась первая, разглядывала сувениры со всех сторон, алчно и бесцеремонно.

* * *

Банни Уикс резво вбежал в сувенирный магазинчик. Спортивные туфли его поскрипывали, он будто драил подошвами пол. Банни был строен, лет тридцати с небольшим. Глаза его сияли словно фальшивые драгоценные камня, искрились как синтетические сапфиры, подсвеченные огоньками рождественских свечек, — такие глаза непременная принадлежность всех богатых американских педиков. Банни был правнуком знаменитого капитана Ганнибала Уикса из Нью-Бедфорда, того самого, что в конце концов убил Моби Дика. По слухам, не меньше семи гарпунов, развешанных наверху на стропилах, побывали в туше Великого Белого Кита.

— Аменита! Аменита! — ласково воскликнул Банни. Он обнял ее, крепко стиснул. — Ну как ты, моя девочка?

Аменита фыркнула.

— Я тебя позабавил?

— Меня-то нет!

— Я так и надеялся, что ты сегодня заглянешь. Приготовил тебе небольшой тест на сообразительность. — Он хотел похвастаться новинкой из своей коллекции сувениров, заставить Амениту догадаться, что это такое. Он еще не поздоровался с Кэролайн и теперь был вынужден это сделать — ведь она стояла, загораживая то, что он хотел доказать. — Прошу прощения.

— Извините. — Кэролайн Розуотер отступила в сторону.

Банни, по-видимому, не помнил ее имени, хотя она завтракала в «Запруде» по крайней мере раз пятьдесят.

Банни не нашел того, что искал, раскатился в другую сторону, п снова у него на пути оказалась Кэролайн.

— Прошу прощения!

— Это я виновата… — Кэролайн, отступая, наткнулась на премилую скамеечку для дойки коров, ударилась об нее коленом и упала, цепляясь руками за стойку витрины.

— О боже мой! — раздраженно сказал Банни. — Как это вас угораздило? Ушиблись? Сейчас, сейчас! — Он подхватил ее, но так, что ноги Кэролайн разъехались по полу, точно она впервые надела роликовые коньки. — Ничего не поцарапали?

Кэролайн криво улыбнулась:

— Только самолюбие.

— Да черт с ним, с вашим самолюбием, дорогая, — сказал он, сразу впадая в сварливый бабий тон. — Кости целы? Животик?

— Спасибо, все в порядке.

Банни тут же отвернулся и возобновил свои поиски.

— Ты ведь должен знать Кэролайн Розуотер, — заметила Аменита. И зря заметила — как будто назло.

— Разумеется, я помню миссис Розуотер, — сказал Банни. — Вы, кажется, состоите в родстве с сенатором?

— Вы каждый раз меня об этом спрашиваете.

— Правда? И что же вы каждый раз мне отвечаете?

— Да какое-то дальнее родство — предки, видимо, у нас общие.

— Как интересно! Он ведь уходит в отставку, да?

— Разве?

Банни снова повернулся к ней. Теперь у него в руках была какая-то коробка.

— Неужели он вам не говорил, что уходит в отставку?

— Нет… он…

— Разве вы с ним незнакомы?

— Нет, — угрюмо сказала Кэролайн, понурив голову.

— Наверно, с таким обаятельным человеком приятно познакомиться?

Кэролайн кивнула:

— Наверно.

— Но вы, значит, незнакомы?

— Нет.

— Ну вот, дорогая, — сказал Банни, останавливаясь перед Аменитой и открывая коробку, — сейчас проверим твою смышленость. — Он вынул из коробки со штампом «Сделано в Мексике» большую полую жестянку. Снаружи и внутри жестянка была оклеена веселенькими картинками. К ее верху, не имеющему крышки, была прикреплена круглая кружевная салфеточка, а к ней присобачена искусственная кувшинка. — Даю тебе задание: угадать, для чего это. Догадаешься — отдам задаром, хоть цена этой штуки семнадцать долларов, а у тебя, как известно, денег куры не клюют.

— Мне тоже можно попробовать? — спросила Кэролайн.

Банни прикрыл глаза.

— Разумеется, — прошептал он устало.

Аменита сдалась без боя, гордо заявив, что она тупа и презирает всяческие тесты. Кэролайн, блестя глазами, готова была весело прочирикать свою догадку, но Банни лишил ее такой возможности.

— Это футляр для запасного рулона туалетной бумаги, — объявил он.

— Как раз это я и хотела сказать, — проговорила Кэролайн.

— Да ну? — равнодушно отозвался Банни.

— Она же у нас Фи Бета Каппа[10], — сказала Аменита.

— Серьезно? — спросил Банни.

— Да, — ответила Кэролайн. — Я, правда, не люблю говорить об этом. Не люблю об этом вспоминать.

— Ну что, крошка-гений, нравится тебе эта штучка? — спросила Аменита, имея в виду футляр.

— Пожалуй, мила. Просто загляденье.

— Хочешь купить?

— За семнадцать долларов? — ужаснулась Кэролайн. — Конечно, футляр прелесть. — Она пригорюнилась при мысли о своей бедности. — Как-нибудь в другой раз.

— А почему не сейчас? — добивалась Аменита.

— Ты же знаешь, почему, — вспыхнула Кэролайн.

— Давай я куплю ее тебе.

— Нет, нет, ни в коем случае! Семнадцать долларов!

— Если ты не перестанешь вечно кудахтать о деньгах, я заведу себе другую приятельницу.

— Ну что мне тебе сказать?

— Заверни, пожалуйста, Банни.

— О, Аменита, милая, как мне тебя благодарить?

— И нечего благодарить: что заслужила, то и получай!

— Спасибо.

— Каждый получает то, чего заслуживает, — сказала Аменита. — Верно, Банни?

— Железный закон жизни, — согласился Банни.

* * *

Рыбачья лодка «Мэри» подошла к промысловым участкам и оказалась на виду у всех, кто пил и ел в ресторане Банни Уикса.

— Кончай спать, так вашу мать! — крикнул Гарри Пена своим задремавшим сыновьям.

Через несколько мгновений ловушка превратилась в развеселый, кровавый, кромешный ад. Восемь больших тунцов бились рядом с лодкой, и вода под ними ходила ходуном, пенилась, бурлила, кипела. Тунцы проносились мимо «Мэри», натыкались на сеть, неслась обратно.

Сыновья Гарри схватили багры. Младший ткнул багром в воду, всадил его в брюхо рыбы, вытащил ее, полумертвую от боли.

Рыба качалась на воде бок о бок с лодкой — обмякшая, не шевелясь, чтобы не усиливать муки.

Младший сын Гарри резко крутанул багром. От обжигающей боли рыба встала дыбом и с резиновым стуком опрокинулась в лодку.

Гарри хрястнул рыбу по голове тяжеленной колотушкой. Рыба затихла.

Еще одна тяжело шлепнулась в лодку. Гарри ударил по голове и эту — он бил их одну за другой, пока все восемь огромных рыбин не легли замертво.

Гарри захохотал, утер нос рукавом:

— Во, сукины дети! А, ребята?

Ребята тоже захохотали. Все трое были предовольны — житуха лучше не надо!

Младший показал ресторану нос.

— Мать их так! Верно? — сказал Гарри.